Диана Хант - Сердце волка

— Бывает, что от этого они еще больше звереют. Хотя куда уж больше, — пробормотала Фосса.

— Ты вряд ли опишешь полуформу так, чтобы мы поняли, кто он, или хотя бы к какой стае он принадлежит, но опиши человека, которого видела во сне, — попросила Вилла.

Я помолчала, обдумывая сказанное, и более уверенно заговорила:

— Он огромный. Ваши мужчины все очень большие, но мне кажется, он и среди вас высокий. Не знаю, почему я так подумала, рядом не было других, чтобы сравнить… он вышел из-за дерева, и первое, что бросилось в глаза, — его взгляд. Он смотрел так, что казалось — еще секунда, и он убьет меня.

— Ты не отвела взгляд? Не опустила глаза? — удивилась Лил, и Вилла шикнула, мол, не перебивай. Но я ответила Лил:

— Нет, я словно оцепенела от ужаса, не могла оторваться от его желтых глаз. Кажется, у него белая кожа, не бледная, но светлее вашей, и черные волосы, они спускаются по спине.

Я помолчала.

— Какие-то особые приметы? — подсказала Лил.

Я пожала плечами.

— Я не помню, — сказала я. — Для меня все ваши мужчины похожи. Они ходят голые, и это так непривычно, что все они почти сразу превращаются для меня в расплывчатые пятна, не могу же я смотреть на голых мужчин, — краснея, соврала я.

На лицах женщин явственно проступило разочарование.

Я, словно извиняясь, добавила:

— Кажется, был еще шрам, но у многих ваших мужчин шрамы…

— Какой шрам? — тут же насторожилась Вилла.

— Большой, — пробормотала я. — Начинается от подбородка, пересекает шею, грудь, спускается ниже…

На этот раз женщины промолчали. Лица их застыли, словно мраморные.

Наконец Лил осторожно сказала:

— Похож на альфу.

Вилла нахмурилась, а Фосса добавила:

— Внешность похожа… Но не факт. Но черная стая…

— Да, — кивнула Лил. — Черная стая.

Вилла нахмурилась еще больше, а я пробормотала:

— Когда там, в лесу, на нас напали эти… чтобы меня отбить… Вы сказали еще: «Красные — не черные».

— Черная стая, — задумчиво проговорила Вилла. — Она проклята. Как и их альфа. Вожак. Тот самый Зверь. Когда-то он был вожаком Стаи Семи Лесов. Черные сейчас разобщены, часто можно встретить их поодиночке. Реже — семьями. Но свободным надо держаться вместе, в этом наша сила! Кто-то из черных примкнул к лирым, кто-то к серым…

— А попроще можно? — попросила я. — Ты имеешь в виду к разобщенным стаям? Сколько вас всего?

— Лирые, тилатины, элсмирцы, серые, красные, полярные, черные — всего семь стай, но черных почти не осталось, — пояснила Вилла.

— Так что случилось с вожаком черных? — спросила я.

— Его зверь погиб, — ответила Вилла.

— Волк?

Она кивнула.

— И он умер? — с надеждой спросила я.

Вилла повела широкими плечами.

— Нет, конечно, но понятно, утратил самое главное для свободного — способность перекидываться, свою силу. Поскольку он был самым сильным среди нас, Стая Семи Лесов распалась. Каждый клан захотел стать верховным, силы многих оказались равными, кланы стали враждовать между собой. Так мы раскололись на семь стай. Из черных кто-то встал в поддержку альфы, кто-то против, сам стремясь к абсолютной власти над Заповедными землями, и ни к чему хорошему это не привело… Черные распались.

— Черные — только первые, — сокрушенно проговорила Фосса. — Все знают, что вслед за ними пойдем все мы, если не объединимся. А учитывая, как рвется к власти каждый клан, этого не случится никогда.

— Погодите, — перебила я, потому что мне сейчас не так важна была политика оборотней, как кое-что другое. — Вы сказали, что альфа жив? То есть когда волка убивают, человек остается жить?

— Человеческая форма — основная, как ты видишь, — ответила Вилла. — Альфа, или, как его называли, Зверь, не умер, конечно, но утратил свою силу, а для свободного это хуже, чем смерть. Он ушел из стаи, и больше его никто не видел.

— Выжить в наших лесах одиночке, человеку… — пробормотала Лил.

— Даже сильнейшему из людей… — добавила Фосса.

— Даже сильнейшему, — согласилась с ней Лил, — нереально.

— Тем более непонятен твой сон, — подытожила Вилла.

— Но может, мне снился кто-то другой? — с надежной в голосе спросила я.

— Ты описала альфу, вожака из стаи черных, — безапелляционно заявила Вилла. — И к тому же назвала его имя: Зверь. Дело в том, что вступать в контакт со свободными, тем более через сон, можно только при наличии сильной связи. Рассказывай, чего ты не рассказала о себе.

А вы спрашивали?! — хотела съязвить я, но сдержалась.

— Да нечего рассказывать, — пробормотала я вслух. — Я — наследница герцогства Ньюэйгрин, что раньше принадлежало моему отцу, Анжу Альбето. Жила в замке, практически не покидая его. Пару раз выезжала, в основном еще ребенком, в соседние земли, недалеко. Сестры — они да, они были представлены ко двору, после своих балов дебютанток ездили на балы неоднократно… А я… не знаю. Я вообще последнюю зиму провела взаперти, в башне. Сестры считают… Считали меня чудовищем, — невесело добавила я.

— Тебя?

Одна бровь Лил чуть приподнялась.

Я кивнула.

— Почему же сидела взаперти? — спросила Фосса.

— Мы повздорили со старшей сестрой, с Виталиной, — ответила я. — Сильно повздорили. Можно даже сказать, разругались вдрызг. Я не сдержалась и…

— И? — спросили все трое.

— И отлупила ее, — пробормотала я. — Отхлестала по щекам так, что мало не показалось!

Тут же я стушевалась и добавила:

— Неприлично для леди так вести себя…

— Брось!

Лил одобрительно хлопнула меня по плечу.

— Правильно сделала! А из-за чего поругались-то?

— Из-за отца, — тихо ответила я. — Точнее, из-за его памяти… Мой отец умер.

— От чего? — спросила Фосса.

— Его… Его убил какой-то зверь. Многие считают, что это был оборотень.

Я замолчала, жалея о том, что разоткровенничалась с ними. Они — враги. И я для них — враг. И мы не просто враги. Кровные враги. Мы ненавидим друг друга, и я ненавижу их не меньше, чем они меня, может, даже больше. Кто-то из них забрал моего отца, возможно, даже маму, хоть тело ее и не нашли, и Андре… И вот я с ними, в лесу, в полной их власти. Зачем я им? Почему не убили до сих пор? Куда они меня ведут? Не ждет ли там меня конец еще более худший, чем моих родителей и Андре?

Все три женщины молчали. Им явно нечего мне сказать.

Резко взмахнув руками, Вилла оказалась на ногах. За ней, так же бесшумно, вскочили Лил и Фосса.

Все трое прислушивались и принюхивались.

— Что происходит? — спросила я.

— Молчи, — шикнула Вилла. — Дооралась!

— Что еще… — хотела было я возмутиться, но Лил легонько лягнула меня.

— Пиренейцы, — шепнула она.

— Не дать подобраться к ней! — скомандовала Вилла. — Она не отобьется!

В воздухе повисла тишина. Такая, что оглушает своей неуместностью, — стихли ночные шорохи, уханье совы, даже листва на деревьях и кустарниках испуганно затихла.