Юлиана Андреева - Тропою рыси [СИ]

— Иди, — сказала Илара. — Он в саду.

И я пошла. Интересно получается — обидели меня, а мириться я должна первая? Ох, уж эти королевские особы.

Лэйярд сидел на траве у фонтана и смотрел вдаль, на заходящее солнце. Я села рядом. Немного помолчав, я спросила:

— Почему ты покинул свой дом, своих родных?

— Не хотел править мертвым государством. Стены, которые защищают нас от опасности, защищают нас и от знаний.

— То есть?

— Я люблю Тарсиллинн, люблю свой народ. Но, видишь ли, мы здесь, как пчелы в улье… Нет, пчелы вольны покидать свой дом. Мы же — никогда, понимаешь? Мы не развиваемся, мы застыли… Зачем здесь правитель? Здесь нет войн, нет торговли с другими народами, нет стремления узнать что-то новое, исследовать новые земли. Чем управлять? Сбором налогов? Танцами? Бред.

— Лэйярд, пообещай, что больше не будешь ничего скрывать от меня.

— Хорошо, — ответил он после недолгой паузы. — Завтра я отведу тебя к Ингвару.

— Да, я знаю. Спасибо, ты столько сделал для меня.

Он ничего не ответил и даже не обернулся.

— Я всегда буду помнить о тебе, — продолжала я.

— Анаис, иди спать…

«Ну и хам» — думала я, шагая к дому. — «Я тут перед ним — распинаюсь, а он… он холодный, как лед. Нет, как ледник. Как снежная шапка на шести вершинах этой проклятой горы».

У входа стояла Илара, скрестив руки на пышной груди:

— Не злись, Анаис. Ты принадлежишь другому, и потому Лэйярд не в силах сказать тебе всего, что хочется. Не разговаривай с ним так любезно — не проворачивай кинжал в его сердце. Лучше скажи, что терпеть его не можешь — тогда, может быть, он сможет забыть тебя быстрее.

Я долго ворочалась и не могла уснуть, думая о завтрашнем дне. Представляла, как Макс обрадуется, как буду рассказывать ему о своих приключениях, а он — как тосковал по мне и по дому. Свадебное платье, наша маленькая квартирка — все это казалось таким далеким… Словно прошло не три недели, а многие-многие годы…

Я старалась выбросить из головы мысли о Лэйярде, но снова и снова всплывали образы: костер, морошка, бабочка на ладони, ласковые серые глаза, река, его пальцы в моих волосах…

Утром я сказала Далии, что соберусь сама. Одевалась я очень медленно, как зачарованная, долго расчесывала волосы, неспешно, как в полусне, спускалась по лестнице. Слушала, но не слышала, что говорила крепко обнимавшая меня Илара.

Что случилось? Еще несколько дней назад я мечтала, чтобы это путешествие скорее закончилось. А сейчас ноги не хотят идти туда, куда нужно. Я не хочу, не хочу туда идти, словно заставляю, вымучиваю себя…

Всю дорогу мы молчали. Только когда показался большой дом, обложенный по низу темным камнем, Лэйярд сказал:

— Пришли.

Вокруг дома не было сада и клумб, как у Илары, не было даже изгороди. Он просто стоял посреди луга, и несколько дорожек расходились от него в разные стороны. Мы подошли ближе к массивной деревянной двери.

Я повернулась к Лэйярду, чтобы сказать на прощание несколько слов, но он отстранился от меня:

— Иди…

Сделав несколько шагов, я обернулась. Он все также стоял и смотрел мне вслед, держа за ошейник Улу. Мне захотелось вернуться и броситься ему на шею. Меня никто никогда так не понимал — с полуслова, с полувзгляда. Мы были знакомы всего две недели, а казалось — целую вечность. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, все могло бы сложиться иначе… Но сейчас поздно думать об этом, я пришла за Максом, я должна…

После нескольких ударов в дверной колокол, мне открыл лысоватый пожилой мужчина в широкой рубашке и таких же шаоварах и впустил меня внутрь.

— Здравствуйте, мне нужен Ингвар.

— Ждите здесь, я доложу о вас, — надменно ответил он и скрылся на лестнице.

Я осмотрелась. Это строение больше походило на укрепленный замок, чем на уютный дом. Ждать пришлось минут десять, я уже начинала нервничать, как дверь отворилась, и вошел Макс. Мне бросился в глаза его поистине королевский наряд, пурпурный и расшитый золотом. Небрежно накинутый плащ был оторочен мехом, на шее висела массивная золотая цепь с кулоном в виде медведя.

Макс широко улыбался, уверенно шагая и протягивая ко мне руки:

— Настька. Ну, надо же, а. Как ты меня нашла?

— Это было непросто.

Он взял меня за руку и повертел, разглядывая со всех сторон:

— Вот упрямая. Молодец, Настюха моя. Ты представляешь, я — король. Через три дня коронация. Кто бы мог подумать, да?

— Макс, я очень волновалась, и твоя мама, то есть Галина Викторовна, она места себе не находит.

— Да, я собирался после коронации послать вам весточку, что все окей.

— Ты, кажется, не понимаешь или не слышишь меня, Макс. Пойдем домой, — сжала я его руку.

— Ты обалдела? Кто я там — мелкая сошка? Офисная крыса? А тут? Я — король. Я буду править.

— Ты что, ненормальный? — разозлившись, я перешла на крик. — Как ты будешь править? Ты не знаешь об этом народе абсолютно ничего. Поигрался — и хватит.

— Настена, не ори. Сама подумай, здесь намного, намного круче. Нам повезло, что все так сложилось. Оставайся, у тебя будут роскошные наряды и драгоценности, ты будешь моей первой и главной женой.

Я не выдержала и залепила ему пощечину.

— Да ты — дура, — заорал он, покрываясь от злости красными пятнами и тряся меня за плечи. — Ты — самая настоящая дура, если отказываешься от всего этого. Вали в свой Могилев, к мамочке.

На крик вбежала Ула, готовая защищать меня, следом за ней ворвался Лэйярд:

— Ты… как ты смеешь повышать голос… — быстро зашагал он. — Ты вообще не достоин ее. Любой мужчина отдал бы все, чтобы быть рядом с ней.

— А-а-а, так вот в чем дело? Так ты, значит, у нас — достойный? Ну, так забирай. Дарю, — Макс с силой толкнул меня к Лэйярду. — Только когда будешь с ней… рядом, не забудь, сколько раз она спала со мной.

Лэйярд за доли секунды достиг Макса и приставил обнаженный клинок к его горлу:

— Я убью тебя…

Я читала ужас в глазах застывшего Макса. Он боялся шевельнуться.

— Лэйярд, не надо, пожалуйста, — вцепилась я в его руку, — Пожалуйста, оставь его, пойдем, прошу.

Я быстро шагала прочь от этого проклятого дома. Внутри все кипело и клокотало. И только отойдя на приличное расстояние, я смогла дать волю своим эмоциям. Просто села на траву у края дороги и зарыдала. Сожалела ли я об этом путешествии? — Нет. О разбитом сердце? — Нет. Осталась хоть капля любви к Максу? — Тоже нет, ее давно вытеснило новое чувство. Я плакала от обиды и жалости к себе: я бросила все, отправилась неизвестно куда, чуть не погибла, и где благодарность? Спасибо Лэйярду, что дал мне выплакаться, покопаться в себе и разобраться в своих мыслях. Он сидел поодаль, словно не обращая на меня внимания и играя с Улой. Когда я успокоилась и посмотрела в его сторону, он отпустил рысь, и та галопом понеслась ко мне, прыгая и тыкаясь в меня мордой, словно приглашая поиграть. Затем она улеглась на спину, выписывая кренделя и смешно дрыгая всеми четырьмя лапами.