Полина Гриневич - Портрет девушки в черном цвете

Дженна выслушала ее улыбаясь. Она покачала головой. Женщина была словно сама уверенность. Уверенность и гордость за себя и, кажется, за Киру. Она сделала несколько шагов и подошла к какому-то растению, возвышавшемуся в углу выше ее головы. Она прикоснулась к листьям, провела по листве рукой и обернулась.

— Ты знаешь, — произнесла она с некой внутренней грустью — я работала дизайнером. Оформляла квартиры, офисы. И очень любила комнатные растения. Окончила даже курс флористики. Но потом, потом все изменилось.

Она вернулась к стоящей с замирающем сердцем девушке. Кире даже показалось, что в глазах целительницы были слезинки.

— Иногда я еще привожу сюда новые растения, но поверь, я уже не помню многие названия старых. Это не важно.

Дженна отвернулась и в молчании смотрела в окно. Потом повела плечами и вновь шагнула к девушке. Лицо ее вновь было спокойно, глаза сияли.

— Конечно, это все пока выше твоего понимания. Но скоро перестанешь обращать внимания на такие мелочи. Пойми, само твое существование — счастье для очень многих людей. Они получили шанс. Ведь самые великие и необыкновенные женщины со всеми сверхъестественными способностями остаются женщинами. Они болеют и могут умереть. И есть мы, ты, я, Габриэль и другие, которые могут если и не вылечить, то поддержать. Подумай, если ты достаточно богата, пожалеешь ли ты какие-нибудь средства, зная что через несколько лет, когда понадобится, твою жизнь или жизнь твоего ребенка спасет добрая фея. Тебе придется много работать. И много увидеть. И не беспокойся о маме. Она к тебе приедет. Думай о том, что ты сможешь ей когда-нибудь помочь. Сама.

Женщина обняла Киру и прижала к себе. Некоторое время они молча стояли. Потом Дженна отстранилась и заторопилась к выходу. Уже буквально на ходу она проговорила:

— Отдыхай. Столько всего и сразу. Тебе наверняка надо привести мысли в порядок. Но помни, завтра мы уезжаем. Так что утром будь готова.

Кира присела обратно на диван. Вот так. Все уже решили за нее. Конечно, теперь ее будут беречь как фарфоровую куклу и нагружать работой как верблюда. Или как верблюдиху. Интересно, такое слово вообще существует?

В холл снова зашла Агнешка. Девушка хотела забрать использованную посуду, и ее приход был очень кстати. Кира чувствовала, что без еще одной чашечки ей не обойтись. Обычного эспрессо. Агнешка принесла кофе без каких-либо вопросов.

Нет, жизнь в общем то видимо ее ожидала интересная. Франция. Красота. Французский язык. Университет. Бутики. Кира уже начала представлять себя на улицах французской столицы. Каштаны. Короче все что она знала из книг. Поездки. Все ее ждут. Постепенно девушка успокоилась. Она пила мелкими глотками черный, невероятно вкусный кофе и уже потихоньку начинала строить планы на будущее. Как говорится поживем-увидим. В голове снова промелькнула мысль о том, что ее жизнь изучали, причем в подробностях. Кто, кем, когда работал и учился и где. Точно, она вспомнила. Прабабушка училась в Вильнюсе. А с папиной стороны? Бабушка умерла. Мама никогда не рассказывала о его предках. Да и ее это как-то мало интересовало. Кира отставила чашку и помчалась в библиотеку.

Когда вечером девушка почувствовала голод и наконец оторвалась от книг, она решила что знает практически все.

1892 год. Северо-Западный край. Гродненская губерния. Россия

— Камила! Приехала моя тетка! Хочет благословить нашу доченьку!

Вошедший в комнату Павел только сейчас заметил что его жена кормит их ребенка, их первенца грудью. Он отвернулся и сказал.

— Тетка редко приезжает. Ты знаешь, она живет одна, в Пружанах. Раньше ее муж работал на табачной фабрике, но уже давно умер.

— Позови, пожалуйста Ханку, сейчас мы уже будем готовы.

Павел оглянулся, жена уже застегивала пуговицы блузки. Он вышел на крыльцо и позвал горничную, которая улыбаясь уже что-то обсуждала с приезжим конюхом. Та с явным неудовольствием проскользнула мимо него в дом.

Павел вернулся в гостиную. Тетка даже не присела и рассматривала фотографии расставленные на резной этажерке. Заслышав шаги она обернулась и оглядела его с ног до головы.

— Не в мать ты пошел, Павел совсем не в мать. Ничего от нее в тебе нет. Все от твоего отца, от этой немецкой породы.

Павел не первый раз встречался с теткой и ее взгляды на род Княжевичей и на всю его историю совсем не были для него новостью. Тетка вообще удивляла его своим неприятием события, происшедшего несколько десятков лет назад. И хотя его бабушка, мать отца давно умерла и он слабо помнил ее, тетка продолжала напоминать об этом при каждом возможном случае. По ее мнению сестра не должна была выходить замуж в “порченую” семью. Хотя и о самой тетке ходили странные слухи. Она, говорят, с некоторых пор увлеклась траволечением, что для шляхтянки было несколько странно. Кроме того, говорили, что к ней время от времени приезжают дамы из других городов, иногда весьма необычного вида. Чем они занимаются тетка никогда не рассказывала и делала весьма удивленный вид, когда ее об этом спрашивали.

— Ну что Вы, пани Геновефа! Мама наоборот, говорит что у меня ее глаза!

Тетка еще раз внимательно посмотрела на него.

— Ну пожалуй, это то что ты унаследовал у Стаси. А у твоей дочки какие? Не черные, как у твоего отца?

— Нет, пани. Зеленые.

Тетка сделала к нему несколько шагов.

— Зеленые? Но где же она? И где Камила?

— Она кормила девочку. Сейчас выйдет

За спиной раздались шаги. Павел обернулся. Да, Камила молодец, учитывая как мало времени у нее было, женщина подготовилась к встрече родственницы самым подобающим образом. Она улыбнулась Павлу на ходу, самыми кончиками губ, словно в знак того что чувствует его одобрение своего вида. Он же просто не мог не улыбнуться самым откровенным образом. Он был рад. У него была лучшая жена в мире, мать лучшей в мире дочери. Саму дочку внесла Ханка, в которой еще чувствовалось недовольство от того, что ей не удалось пообщаться с посторонним мужчиной.

Женщины поздоровались. Затем тетка наклонилась над младенцем и некоторое время смотрела девочке в глаза. Затем она положила руку младенцу на голову и замерла.

— Нет, не она.

Пани Геновефа повернулась к Станиславе.

— Хорошая у тебя девочка, племянница. Здоровенькая. Все у нее будет хорошо. Но я вижу ты снова ждешь ребенка.

Супруги удивленно переглянулись. Стася покраснела.

- Я еще точно не знаю, тетя! И Павлу ничего не говорила.

— Зато я знаю точно. И знаю что у тебя все будет хорошо. Иди сюда.

Тетка обняла племянницу и некоторое время они постояли в молчании, тесно прижавшись друг к другу. Затем тетка повернулась и направилась к выходу. Проходя мимо Павла она приостановилась, и еще раз взглянув ему в глаза произнесла: