Екатерина Федорова - Жена Берсерка

Лежал Харальд на брюхе, снизу был лапник, укрытый мехами. И первое, что он увидел, открыв глаза, это смутно белеющее в полумраке лицо Сванхильд.

Она лежала справа от него. То ли спала, то ли была без сознания. Харальд протянул к ней руку, не поднимая головы. Боль стегнула по груди…

— Брат, — счастливо гаркнул рядом Свальд. — Как ты?

— Что с ней? — с трудом, но все же выговорил Харальд.

И сумел дотянулся до щеки Сванхильд. Та оказалась холодной. Ребра отвечали вспышкой боли на каждый вдох, он скрючился, изогнувшись влево. Оказалось, что так смотреть на девчонку трудней.

Из одежды на нем остались только штаны. Грудь и левое плечо ему перетянули какими-то тряпками.

— Она упала с высоты, — объявил Свальд, заходя с другой стороны кучи лапника — и присаживаясь на корточки возле Сванхильд.

Харальд похолодел. Выдохнул шипяще:

— С какой высоты?

— А, так ты все пропустил, — чуть ли не радостно возвестил брат — и Харальду сразу же захотелось его прибить, аж руки зачесались. — Когда в тебя угодил молот…

Рассказывал Свальд долго. Харальд, слушая, косился на Сванхильд. Та лежала неподвижно, в своем беспамятстве безучастная ко всему, что говорил о ней брат.

Хребет бы у нее пощупать, размышлял Харальд, глядя на жену — и слушая Свальда. А еще голову. Все остальное заживет. Но вот хребет и голова, это опасно. На ощупь, конечно, мало что поймешь, но все же…

Потом он вспомнил про детеныша. И ощутил сожаление пополам со стыдом. Не сказать, чтобы он так сильно ждал этого щенка — слишком уж много бед сулило его появление. Но Сванхильд ему радовалась, он это помнил.

Опять же, если судить по словам Сигюн и рассказу Свальда, то, что жена сделала, получилось у нее лишь благодаря детенышу.

Дитя, которое возьмет силу двоих, тебя и твоего отца, сказала Сигюн. А Тор, получается, орал о черном драконе. И Сванхильд потемнела…

Я задолжал своему щенку уже дважды, подумал Харальд. Выдохнул, с трудом приподнимаясь на локтях:

— Свальд. Сделай так, чтобы на меня никто не смотрел. Хочу пощупать жене хребет — не переломан ли.

Свальд тут же рявкнул, поднимаясь:

— Отвернитесь. Все.

И сам встал рядом с ним, повернувшись спиной.

Харальд, сцепив зубы, потянулся к Сванхильд. Делать все приходилось медленно, потому что воздуха не хватало из-за боли в груди.

Жену укрыли ее же плащом, оставив в платье с меховой безрукавкой. Харальд сдернул плащ, потянул за одежду, перекатывая Сванхильд в свою сторону. Она мягко, безвольно плюхнулась на живот — и он торопливо взглянул…

На подоле крови не было. Харальд задрал безрукавку, медленно, кривясь на каждом вдохе, погладил спину — но там все было как положено, с прогибами на нужных местах. И позвонки под его ладонью не выпирали.

Он коснулся затылка Сванхильд. Под золотистыми волосами, слипшимися в пряди, с одной стороны распустившимися, с другой стороны все еще забранными в растрепанную косу, пальцы не нащупали ни вмятин, ни шишек.

Харальд долго, мучительно выдохнул, снова перекатил Сванхильд. Лег, опять вдавив щеку в мех, и скрючившись влево. Попросил стоявшего рядом Свальда:

— Укрой ее. Что насчет невидимки, напавшего на тебя?

— Сейчас расскажу, — пообещал Свальд. Прошелся, накинул плащ на Сванхильд, спросил быстро: — Все в порядке?

Харальд скривился.

— Если не считать того, что она в беспамятстве…

— Очнется, — уверено предсказал Свальд. — Высота, с которой дротнинг упала, была не слишком большой. Она дышит, крови изо рта я не видел — значит, внутри ничего не порвалось.

Он прошагал обратно к Харальду, натянул ему на плечи сбившийся плащ, которым тот был укрыт. Потом бросил что-то на мех.

И Харальд, скосив глаза, разглядел цепь из тонких золотых колец, валявшуюся рядом с его щекой.

— Говорят, у Одина есть кольцо Драупнир, которое сковал какой-то гном после спора с Локи, — понизив голос, пробормотал Свальд. — И Драупнир каждую ночь приносит своему хозяину восемь золотых колец. Которые, если их соединить в цепь, делают человека невидимым. Вот эта цепь была на Эреве. Я его убил, даже не видя его лица.

Вот и дар от Тора, подумал Харальд. С такой цепью Эрев мог уйти из крепости без всякого колдовства…

— А еще я прибрал сеть Локи, которую твоя жена порвала, — все так же тихо сказал Свальд. — Вдруг пригодится. Хорошо, что ты очнулся. Раз уж мы тут задержались, хочу пройтись по округе. Поискать молот Тора. Но не хотелось уходить, пока ты был в беспамятстве. Уже рассвело, ты очнулся — так что я могу идти.

— Сколько я провалялся? — спросил Харальд.

— Весь остаток ночи, — сообщил Свальд. И радостно улыбнулся. — У тебя вместо левого бока была каша. Я, когда полотном его затягивал, даже боялся, что сам об сломанные ребра порежусь. А сейчас ты уже вертишься, со мной разговариваешь. Только, Харальд… у тебя там змея была, на правом плече. Вторая, слева, исчезла, видно, ее молотком разнесло. А змея с правой стороны прилипла к левому боку, в который молот Тора угодил. Я пытался ее отделить — так она меня чуть не укусила. Пришлось все вместе полотном перетягивать — и твое тело, и змею на нем…

Осмелел Свальд, устало подумал Харальд. Затем шевельнулся, прислушиваясь к телу. Боль опять опоясала грудь, но змеи он не ощутил. Ни как что-то чужое на своих ранах, ни как часть самого себя.

— Помоги мне подняться, — хмуро сказал он. — Пройдусь немного. А потом иди, ищи молот.

Свальд подсунул ему какую-то рубаху из тонкого полотна. Заметил, помогая ее натянуть:

— Это моя нательная. И штаны на тебе сейчас те, что я сверху поддевал. Твои были в крови и примерзли ко льду. Пришлось разрезать и выкинуть…

— Ничего, в Йорингарде переоденусь, — натужно выдохнул Харальд.

Свальд присел на корточки, обул его, накинул на плечи плащ. И, наклонившись, подставил плечо.

— Хватайся…

Харальд встал, цепляясь за Свальда. Тошнило, по телу волнами плыл то холод, то жар, ноги подкашивались…

И все же он доковылял до выхода, медленно переставляя одну ногу за другой и повиснув на брате. Выйдя, замер на снегу, вытоптанном его людьми. Стоял, покачиваясь, мелкими вдохами запуская в грудь ледяной воздух. Потом, когда головокружение прошло, огляделся.

День был хмурый и безветренный. С неба, забранного блеклыми тучами, лениво падали редкие, крупные хлопья снега. Рядом, по левую руку от входа под косой навес, которым перегородили вход в пещеру, лежали трупы. Заваленные сверху лапником и свежесрубленными деревцами.

— Чуть погодя похороним, — объявил Свальд, заметив, куда уставился Харальд. — Там восемь человек. Шестеро из тех, что лежали на льду, Эрев… и еще один, весь переломанный. Тот самый, что был в колеснице Тора, которую твоя дротнинг разнесла на куски. Внутри, в пещере, лежат еще шесть живых. Пара человек из Фрогсгарда, четверо — из округи. Подобрали на озере… помнишь тела? Хорошо, что ты набрал припасов на несколько дней. Пришлось их отпаивать горячим элем. И хорошо, что они ничего не помнят. Вообще ничего. По крайней мере, так они утверждают…