Екатерина Федорова - Жена Берсерка

— Начинай.

Рассказывал Свальд быстро, приглушенным голосом. Не переставая говорить, придержал створки, пока Харальд устанавливал брус на место. Заявил под конец:

— После всего этого я, честно говоря, ожидал, что Тор…

— Колдун, — перебил его Харальд.

И хоть не хотел, но тон вышел угрожающим.

— Колдун, — немедленно согласился Свальд. — Так вот, я думал, он вернется за этой штукой, если не за людьми. Так и топал остаток пути с мечом в руке. В той, на которой рукавица. Надеялся, что хоть так удастся отбиться. Какая-то магия в ней есть…

— Дай посмотреть, — тихо попросил Харальд.

И помял в руке странную вещицу, которую Свальд подал. Спросил с усмешкой:

— Оставишь себе? Или хочешь, чтобы я забрал?

— Забрал? — Свальд глянул с недоумением. Потом сообразил, заявил дрогнувшим голосом: — Это чтобы бегали за тобой, а не за мной? Но я уже по уши во всем этом. Как в… ладно, не буду говорить, в чем. А после того, как натянул ее на руку, хоть ребра болеть перестали. К тому же Тора… то есть колдуна я все равно ранил. Так что мне и отвечать. Правда, до сих пор не могу понять — как это возможно? Как?

— Тише, — проворчал Харальд. Добавил, оглянувшись: — Ты не первый такой везунчик. Если верить скальдам, йотун Хрюмир когда-то запустил в него точилом. И оно осталось у него в голове навсегда.

— Так то йотун, — пробормотал Свальд. Затем вздохнул так, что лицо его наполовину скрылось в морозном клубе выдоха. — И Хрюмира за это убили.

— Молотом Мьельниром, — с усмешкой подтвердил Харальд. — Но говорят, молот слушается Тора, только когда на нем железные рукавицы, созданные с помощью какой-то магии. Одну ты отобрал. Так что, возможно, Мьельнир твоей голове больше не грозит.

— Но почему он не бросился вслед за мной, чтобы отобрать рукавицу? — пробормотал Свальд. — Мог бы попросить своего отца, Одина, послать за нами волков, чтобы загрызли по дороге. Ведь не зря же говорят — волки звери Од… Одноглазого.

Харальд хмыкнул.

— Не важно, что говорят, Свальд. Важно, что делают. Раз за тобой не погнались… может, колдун не хотел, чтобы ты в бою с ним узнал, на что способна эта рукавица? Не всякую вещь можно отобрать в честной драке. Зато всякую можно забрать назад обманом и хитростью. Думаю, к тебе еще наведаются за этой штукой. Учти это на будущее.

Он протянул брату рукавицу, тонкую, словно шелковую. Ледяную, как и положено железу в зимнюю стужу. Свальд ее принял, но надевать не стал. Вместо этого спросил, понизив голос до шепота:

— Но почему он не открылся сразу, Харальд? Если бы я знал, кто это…

— Согласился бы стать жертвой? — негромко отозвался Харальд.

Свальд в ответ зло сапнул носом. Заявил глухо:

— Мы и так приносим жертвы всем богам. Вот скоро на йоль будем жертвовать, как положено. В Сивербе к этому празднику всегда забивали лучшего быка. Прочей скотины без счета. Опять же, если кто-то умирает не в бою, жертвуем рабынь. Или виновного в смерти. Шведы в своей Уппсале (город с храмом) на священном дубе рабов без остановки вешают…

— Так то рабов, — бросил Харальд. — Подумай сам, Свальд. Все мы свободные люди. Воины. Кому из нас понравится мысль о том, что он станет жертвой? Что из него выцедят всю кровь, а потом сбросят с высоты, как иногда швыряют в ущелья подохших от болезней рабов, чтобы не возиться с могилой? Люди Нартвегра привыкли жить с высоко поднятой головой. И в посмертный мир тоже хотят уйти с прямой спиной. В Вальгаллу или в Хель — неважно.

Свальд помолчал, размышляя. Спросил, снова переходя на шепот:

— Что ты собираешься делать теперь?

— Раз этот Эрев не появился здесь, значит, он будет ждать меня в другом месте, — тихо сказал Харальд. — И я начинаю подозревать, что весть о чужаке на озере дошло до меня не случайно. Я не хочу обвинять ярла Бедульфа. Может, тот человек нарочно показался его рабу, зная, что я рано или поздно пошлю людей во Фрогсгард с расспросами — и узнаю об этом. И вот еще что, Свальд. Когда я в последний раз виделся с Ермунгардом, он заявил, что рядом со мной есть человек, замешанный во всем этом.

Харальд на мгновенье смолк, вспомнив дословно то, что сказал родитель — человек, побывавший на дикой охоте, с даром от Тора… мог ли Эрев оказаться тем, кто устраивал это у него под носом, в окрестностях Йорингарда? Или, если в этом замешан не один человек, одним из тех, кто устраивал?

Если бывший воин брата сумел уйти из крепости посреди белого дня, не замеченный никем, то мог, нехотя признал Харальд.

И продолжил:

— Еще Ермунгард сказал, что у него может быть дар от колдуна. Какой — неизвестно. Поскольку у тебя теперь есть эта рукавица — я хотел бы, чтобы дальше, к озеру, ты пошел вместе со мной. Я жду ответа, Свальд. Но учти, если там и впрямь ловушка, как я теперь считаю, то это будет опасно для всех нас.

Свальд снова с силой выдохнул, лицо его окуталось паром.

— А я думаю, брат, что сидеть и ничего не делать для меня теперь еще опасней. Конечно, я пойду. Вот только твоя жена… может, оставишь ее здесь, в этом селении?

— Нет, — тише прежнего сказал Харальд. — Во всем Нартвегре для Сванхильд есть только одно безопасное место — это то, которое рядом со мной. Ты должен это понимать лучше всех, брат. Ты сам за ней гнался.

— Тогда, может, просто не стоит лезть в ловушку? — проворчал Свальд. — Вернемся в Йорингард. После того, как ты придумал на ночь прятать стражу под драккары, а всех остальных запирать в домах, смертей не было. Доживем до весны, а потом… как я понимаю, германский конунг придет сюда по воле того, кого мы зовем колдуном? То есть это не Готфрид послал какого-то колдуна — а тот пошлет его к нам? Досидим до весны, затем разгромим конунга Готфрида. И, глядишь, все затихнет.

Харальд ухмыльнулся.

— В ловушку, Свальд, стоит лезть хотя бы для того, чтобы понять замысел врага. Кстати, прятать стражу под драккары, и запирать всех в домах предложила Сванхильд.

— Да? — изумился Свальд. — А по ней и не скажешь.

— Она не из Нартвегра, — напомнил Харальд. — Живет по-другому, думает по-другому. Будь на ее месте Рагнхильд, об этом уже шептался бы весь Йорингард. Пойдем в дом, Свальд. Ты с дороги согреешься, а я обдумаю все. И мы поедим.

Что Харальда порадовало — Сванхильд, послушавшись его, на крыльцо не вышла, оставшись в доме. Сейчас ее непослушание встало бы ему костью в горле…

Он натолкнулся на нее, уже одетую, в сапогах, с плащом, перекинутым через руку, сразу за дверью. Увидев вошедшего Свальда, жена уронила:

— Доброе утро.

И глаза у нее при этом расширились.

— Доброе, — торопливо пробормотал Свальд.

То ли Сванхильд вспомнила, как родич за ней гнался, то ли просто удивилась, увидев его тут, подумал Харальд. Тут же объявил, посмотрев на воинов, стоявших рядом: