Екатерина Федорова - Жена Берсерка

Кейлев снова сделал паузу, обвел взглядом остальных хирдманов.

— Вспомните, что воин, заметивший исчезновение Эрева, первым делом сообщил об этом ярлу Свальду — а не Бъерну, своему хирдману. Не подстроено ли все это? Я не вижу, чтобы ярл Свальд опасался умереть так, как умер Хольгрен — когда темнота и чужое колдовство застанут его в лесу. Почему? Может, потому, что он сам в этом замешан? А теперь хочу напомнить вам приказ конунга Харальда. Если ярл Свальд поведет себя не так, как должно — вся власть здесь переходит ко мне.

Значит, так, подумал Свальд.

И против воли ухмыльнулся. Кейлев чем-то напомнил ему деда — такой же старый пень, упрямый и прямой, как его меч.

Но ему не раз приходилось наблюдать, как отец хитрыми речами вынуждает старого ярла Турле идти на попятную…

— Я отвечу тебе, Кейлев, — вкрадчиво сказал Свальд. — Ты обвиняешь меня в том, что я в этом замешан. Но я, по крайней мере, хочу что-то сделать. А ты хочешь просто сидеть тут, в безопасности, и ждать. Но все знают, что если Харальд и его жена не вернутся, то ты, как отец Сванхильд, унаследуешь после нее Хааленсваге. Большое, хорошее поместье. Рядом на берегу стоит недостроенный драккар, который мастер Йорге заложил для Харальда. Он тоже отойдет тебе. Да, тебе незачем пытаться спасти своего конунга. Лучше просто подождать…

— Это ложь, — рявкнул Болли, стоявший за спиной отца.

— Докажи, — тут же потребовал Свальд. — Отправься вместе со мной, чтобы предупредить Харальда. И я поверю, что вы не желаете смерти ни своему конунгу, ни его жене.

— Это неразумно, — крикнул Кейлев.

Тут Свальду даже не пришлось ничего говорить, потому что в ответ на возглас отца Болли укоризненно прогудел:

— Он прав. Мне, конечно, не хотелось бы умереть так, чтобы меня развернули от ворот Вальгаллы… но мы должны предупредить конунга. Будь там хоть трижды колдовство.

— Я не собираюсь умирать, Кейлев, — быстро сказал Свальд. — Я вот что подумал — все, кто до сих пор погибал от рук этого колдуна, падали сверху, так? И погибали по одному, по двое. Мне нужно пять человек — чтобы колдун, если попытается утащить нас наверх, от натуги надорвался. Пойдем я, Болли…

— И я, — сказал вдруг Торвальд, до этого молчавший. — У меня все равно пока нет хирда. Мне присматривать не за кем.

Свальд кивнул.

— Да, это разумно. Думаю, со мной отправится еще Сигурд…

Его бывший помощник, топтавшийся в нескольких шагах от хирдманов, с готовностью крикнул:

— Как скажешь, ярл.

Бъерн, стоявший тут же, недовольно нахмурился, но промолчал.

— И я пойду, — заявил Ислейв, вытягивая шею из-за спины отца.

Лицо Кейлева застыло.

— Нет, — бросил Свальд, неожиданно для себя пожалев старика. — Тебе, Ислейв, я поручу одно дело, которое мне доверил сам конунг. Выпустишь вместо меня собак вечером. И соберешь их утром. Свейн, найдешь для меня еще пару человек? Чтобы были покрепче и потяжелей?

Свейн, молча кивнув, отошел.

— Толку-то, что вас будет шестеро, — осипшим голосом заметил Кейлев. — Колдун может выхватить или того, кто пойдет по лыжне самым первым — или последнего. Всех шестерых сразу все равно не ухватишь…

Свальд вскинул голову, ответил со смешком:

— Я, если ты помнишь, обещал тебе, что колдун от натуги надорвется. Тебе, Кейлев, я поручаю найти веревку. Самую длинную и самую крепкую в Йорингарде. Мы все привяжемся к ней — хорошо привяжемся, в три узла и две петли для каждого. Пусть тот, кто убил Хольгрена, попробует поднять сразу шестерых. Чего стоишь? Иди за веревкой. И за лыжами для нас.

Кейлев вместе с Ислейвом молча отошли. Болли тоже ушел вслед за отцом. Свальд посмотрел на Бъерна и Ларса, стоявших рядом. Заявил:

— У меня будет просьба. Если вдруг не вернусь — передайте моему отцу, ярлу Огеру, что Харальд подарил мне одну из своих рабынь. Она сейчас в рабском доме, зовут Нидой. Харальд хотел дать ей свободу… возможно, она уже понесла от меня. Скажете ярлу Огеру — если что, то это будет все, что останется ему от меня.

Он замолчал, Бъерн с Ларсом торопливо кивнули. Бъерн, как самый старший, сказал:

— Ярл Огер услышит твои слова, ярл Свальд.

Вернулся Свейн, ведя с собой двух воинов. Подал баклагу, пробормотал:

— Там крепкий эль. Замерзнет не сразу.

Свальд, прицепляя баклагу к поясу, подумал о Ниде. Следом вдруг вспомнил слова одного скальда: сын — это счастье, хотя бы на свете отца не застал он…

Забавно будет, если у сероглазой родится от него сын, подумал Свальд, проглотив смешок. Учитывая, что его самого она не больно-то жаловала…

Интересно, девка хоть разок вспомнит о нем по-доброму, если он не вернется?

Нечастые дыры, пробитые лошадиными копытами в колее, накатанной отрядом Харальда, скользить по ней не мешали. Ночь выдалась морозная, и снег под лыжами поскрипывал.

Луна еще не вышла, но в небе горели яркие, крупные звезды. Их света хватало, чтобы разглядеть колею, помеченную на серо-синем мареве снега смутными тенями.

На всякий случай пара людей несла по связке факелов, однако нужды в них пока не было.

Свальд шел первым. В голове у него крутились всякие мысли…

Если колдун утягивает людей вверх, а потом сбрасывает, значит, он летает по небу.

Догадки, которые приходили Свальду на ум в связи с этим, были недобрыми. Скальды говорили, что по небу, кроме птиц, летают лишь боги. Тор на своей колеснице, Один на Слейпнире, восьминогом коне…

Догадки эти появлялись у него уже не в первый раз, однако до сих пор Свальд от них отмахивался. А тут, в темном безмолвии зимней ночи, это у него уже не получалось.

Может, потому, что все было слишком непонятно. Одно дело бой — там всегда знаешь, что тебя ждет. В одной руке меч, в другой щит, у врага то же самое. А за спиной твой хирд.

Сейчас за его спиной тоже были воины, но это не успокаивало, скорее наоборот. Если колдун все-таки появится и схватит первого, кто идет по лыжне, то на веревке, идущей от него, повиснут сразу пять человек. Что означает верную смерть. Первым шел он. Тяжести пяти мужчин его хребет не выдержит. Точнее, плечи. Петли они накинули крест-накрест, поверх плащей…

Жаль, я не Харальд, думал Свальд, катясь по колее, оставшейся после воинов брата. Тот бы смог все — и вынести тяжесть пяти мужиков, и дотянуться до колдуна.

Конечно, он и остальные веревку повязали с умом. От одного до другого оставили веревочные концы не меньше пятнадцати шагов. Если что, то воинов, идущих за ним, вздернет на воздух не сразу — и кости у него тоже захрустят потом, чуть погодя…

Но может, до этого и не дойдет. А колдун — или кто там вместо него — разожмет лапы, когда от земли оторвется третий воин. И сам при этом надорвется, чего Свальд ему искренне желал.

Но время шло, снег продолжал скрипеть под лыжами, они уходили все дальше и дальше от Йорингарда, в темное безмолвие ночи. И мало-помалу безрадостные мысли отступили. Свальд скользил по лыжне, следом за ним, отстав на пятнадцать шагов, бежал Сигурд…