Екатерина Федорова - Свадьба Берсерка

На ходу она думала — что с ним? Что-то вроде того, что было на корабле, куда ее кинули? Или того, что случилось в опочивальне, когда она наткнулась на змею?

За стеной идти пришлось уже по телам. И кускам тел. Ее тащили, подхватив за обе руки. Факелы выхватывали из темноты то разрубленного человека, слепо смотревшего в темное небо, то бледно-розовые кишки, на которые она раза два чуть не наступила.

Забаву тошнило от ужаса. Кружилась голова, ноги оступались и скользили. Только слез почему-то не было — словно те пересохли напрочь от страха. И от страха за Харальда, и от всего того, что видела.

Потом тела кончились, Забаву повели сначала по полю, затем по лесу, следом по каким-то каменным уступам. Раза два из темноты звучали окрики — и летели стрелы. Одна пробила полу ее плаща, но до тела так и не добралась.

Она не испугалась — не до этого было.

А по возращении в крепость ее отвели не в опочивальню Харальда, а в женский дом.

И Забава поняла — нет его здесь. Как убежал в ворота, так и не вернулся. В то, что он погиб, ей не верилось…

Она легла на кровать, не снимая плаща. И наконец-то заплакала.

Рагнхильд проснулась поздно. Полежала, еще раз обдумывая все, что следовало сделать сегодня.

Затем в ее опочиваленку заскочила Сигрид, сказала ласково:

— Как ты, Рагнхильд? В крепости тихо, говорят, приступ отбили. Знаешь, невесту Харальда опять привели к нам, в ту каморку.

Рагнхильд пожала плечами, садясь на кровати. Чуть скривилась — свежие рубцы, оставшиеся после недавней порки, болели. Бросила:

— Это хорошо, Сигрид. Так и должно быть. Для начала…

Она испытующе глянула на сестру, та ответила радостным взглядом. О решении Харальда продать ее сестер на торжище Белая Лань пока никому не сказала. И Убби промолчал…

Ярл, похоже, тоже. Сигрид выглядела довольной и радостной.

— Знаешь, Рагнхильд, я тут услышала от стражников, что Гудрема этой ночью убили. Ярл Харальд его зарубил… Будь он тут, я бы руки ему целовала.

— Да-да, — откликнулась Лань.

И подумала — руки целовать ей будет некому. Ярла Харальда, похоже, можно уже не ждать. Раз его до сих пор нет. А его девку выставили из хозяйской опочивальни и привели сюда…

Она встала, оделась, кривясь, когда рубцы отвечали болью на движение. Тщательно расчесала белые волосы и вышла.

Бывшая рабыня Харальда валялась на кровати, не раздевшись, прямо в плаще. И скулила, как побитая собака. Подол платья, вылезший из-под плаща, покрывала засохшая и побуревшая кровь.

Мгновение Рагнхильд решала — улыбнуться ей или нет? С одной стороны, Харальд пропал, так что заискивать перед девкой уже нет необходимости.

С другой стороны, ярл еще может вернуться, хоть это и маловероятно…

Обойдемся без улыбок, подумала она. Наконец-то без улыбок.

Рагнхильд подошла и толкнула девку коленом в спину.

В ответ на толчок Забава повернулась. Рассмотрела сквозь слезы, что рядом стоит беловолосая Рагнхильд.

— Харальд, — вдруг объявила та.

И призывно махнула рукой, отступая назад, к двери.

Забава встала. Ноги подрагивали, голова кружилась. Она покачнулась, глубоко вздохнула, превозмогая тошноту. Вышла из опочивальни следом за Рагнхильд.

Беловолосая уже открывала дверь женского дома. Снова махнула рукой, зовя за собой.

Над двором висели низкие тучи. Люди по двору ходили хмурые, неласково поглядывали в ее сторону.

Только Забаве сейчас было все равно, как на нее глядят. Да и после бессонной ночи, после всего, что она видела, навалилось какое-то странное безразличие.

Шагая следом за Рагнхильд, Забава думала — может, та ведет ее к Харальду? Вдруг он все-таки вернулся, и послал за ней? Или раненый где лежит…

Харальд не мог послать за ней беловолосую, вдруг осознала она — горько и леденяще. Он о ней говорил неласково.

А вот если Харальда убили, Рагнхильд вполне могла повести ее посмотреть на него. На мертвого. Потому и ведет не в сторону хозяйского дома или куда-то еще — а к службам неподалеку от крепостных стен.

Если мертвого сначала понесли обмывать…

Забава судорожно вздохнула и прикусила на ходу костяшки сжатого кулака — чтобы не закричать.

Вокруг поднимались дома — приземистые, длинные, бревенчатые. Ходили рабы. Баня промелькнула впереди, в промежутке между срубами.

Неужто и впрямь на тело ведет посмотреть?

Рагнхильд остановилась в промежутке между двумя домами. Еще издали Забава разглядела на земле что-то красное — а подойдя ближе, увидела два тела, лежащие рядышком. Голые, с кровавым мясом вместо спин.

Харальд, испуганно метнулась у нее мысль. И тут же погасла. Волосы были не те — у одного тела светлые, у другого темные, заплетенные в две косы.

— Харальд, — торжествующе сказала Рагнхильд, остановившись рядом.

И ткнула пальцем в темноволосую голову.

А потом развернулась и ушла.

Красава, как-то отупело подумала Забава. И бухнулась на колени рядом с телом. Ухватилась за плечо, потянула, переворачивая. До чего ж тяжелая…

— Лебедушка ты моя, Сванхильд, — сказал кто-то сбоку.

Голос дрожал. Бабка Маленя?

— Я тебя с раннего утра искала — да не нашла. Оставь ты ее, лебедушка. Тут уж все кончено, не мучь себя.

Забава наконец перевернула сестру. Лицо Красавы покрывала грязь, склеившая ресницы, верхняя губа задралась, и зубы, видневшиеся в оскале, с одного края покрывала влажная грязь. Она коснулась ее груди, полуприкрытой остатками разодранной рубахи — посмотреть, дышит ли.

И вдруг услышала слабый выдох:

— Варь…

— Ишь ты, — удивленно и уже погромче сказала бабка. — Жива. Вот ведь здоровая, ничего ей не делается. Хоть пори ее, хоть в ступе толчи…

Помочь бы надо, подумала Забава.

И тупое оцепенение, охватившее ее с того момента, как она поняла, что Харальд убежал к воротам — а обратно уже не вернулся, и неизвестно, вернется ли, и что с ним приключилось, жив ли? — вдруг отступило.

Пряжка плаща поддалась как-то сразу. Она сбросила его на землю, рывком перекатила на ткань тело Красавы — откуда только силы взялись.

— Нельзя ведь, лебедушка, — охнула бабка. — Ярл велел их не…

Маленя замолчала резко, сообразив на полуслове, о чем сейчас проговорилась. Забава, повернув к ней голову, спросила:

— Так это Харальд их так? До смерти?

Бабка молчала, мелко тряся головой.

И Забава вдруг вспомнила, что сказала Рагнхильд, ткнув рукой в сторону Красавы.

Харальд.

Она молча встала, шагнула ко второму телу. Перевернула. И узнала рабыню, помогавшую Красаве. Ту, что кашляла.

— Эта и так больна была, — прошелестела бабка. — Все равно не выжила бы. Да и мучилась она недолго. Мне бабы потом рассказали, что эта после первых же ударов кричать перестала.

Забава на всякий случай коснулась ледяной, каменно-неподвижной груди. Не дышит.