Сара Хеннинг - Морская ведьма [litres]

Животное двигалось быстро. Оно было полно злобы и желания отомстить.

– Líf… líf, – пролепетала девушка. Слова так и остались у нее на губах, утонули в соленой воде. Ведьма не знала, что сказать, кроме как приказать осьминогу уйти. Жить. Жить вдали от развернувшего поля боя. Оставить ее мирно покоиться рядом с отцом.

Но осьминог почуял запах чернил в ее венах и заключенной в них магии. И начал кормиться. Щупальца чудовища дрожали от прилива силы, когда скользили по ее ранам. Вода, кровь, заклинание, которое управляло жизнью животного последние несколько месяцев – все смешалось. Глаза девушки закатились. Новая магия полилась по ее жилам.

– Líf. Líf.

Внезапно между ними вспыхнул дрожащий всплеск белого света. Он соединил их. Магия – древняя, как само море, – связала воедино жизни девушки и осьминога.

Свет повлек огромное животное ближе к распластанному на песке телу едва живой девушки. Она уже ничего не чувствовала. Щупальца плясали в ее крови, пытаясь ухватить юную ведьму. Возникшая между ними магия магнитом притягивала чудище к ней.

– Líf… – повторила она снова беззвучно, одними губами. Морская вода смыла слово девушке в глотку, вытесняя кислород из ее сердца и крови. Пока она не стала единым целым с морем. Ее душа – вода.

Свет моргнул и стал еще ярче. Он рос, окутывая и девушку, и осьминога своим теплым сиянием. Его лучи пробились на поверхность, достали до самой луны. В воздухе витала магия. Вслед за светом пришла абсолютная тьма, накрывающая бухту черной простыней.

И тогда люди на пляже бросились в рассыпную, предчувствуя беду. Остались лишь мальчик и его двоюродный брат. Они смотрели на воду – как будто девочки должны были вот-вот всплыть. В их головах крутилось столько вопросов. А тем временем черный поток клином устремился к проливу Эресунн.

На глубине вода волновалась и кипела – пока со дна к поверхности не стали подниматься огромные воронки. Из недр земли сквозь потемневший песок прорвались струи газа, образуя бурлящие гейзеры между воронками. Песок в бухте начал тлеть. В итоге он потерял весь цвет и стал серым. Когда свет угас, а море вокруг стало цвета обсидиана, случилось нечто необычное.

Девушка с волосами цвета воронова крыла уже не была просто девушкой.

У нее все еще остались темные локоны, красота и тело по пояс. Но там, где раньше были длинные ноги, теперь извивалось восемь щупалец – черных, как оникс, и блестящих, точно шелк. Они начинались у ее талии. Ничего подобного раньше не водилось в океане.

Магия парила вокруг ее тела, пронзала, исходила от нее. Существо открыло глаза.

Подводный царь и его народ называют меня Морской ведьмой. Я же до сих пор удивляюсь, что мне удалось выжить.

Я была готова умереть в тот день под водой.

Я отдала свою жизнь Нику. Я знала, на что шла, произнося то заклинание.

Но что-то произошло в водовороте магии – моей, матери, Хансы и той, что осталась от Аннамэтти. Живущий в бухте осьминог тоже сыграл свою роль. Все совпало и завертелось. Я обрела то тело, в котором существую и по сей день.

Это не тело русалки.

В здешних водах такого никто никогда не встречал.

У меня особая магия.

Нижняя часть моего тела – восемь блестящих, гладких и объемных, как юбки бальных платьев королевы Шарлотты, щупальцев. Каждое из них способно достать креветку с морского дна. Немногим доводилось меня узреть – хотя я представляю собой зрелище весьма примечательное. Я не могу покинуть бухту – что-то держит меня здесь. Магия или воспоминания. Или и то, и другое.

Мое логово – затопленная пещера, окруженная вязкой топью и омутами – торфяное болото. Вода здесь беспросветно черная. Хаунештадская Бухта теперь напоминает веснушку на чистом лице моря.

Вокруг моей пещеры растут странные деревья, родившиеся из костей Анны и стражников. Останки моего отца остались нетронуты временем – они так и лежат в песке. Деревья называются полипы – полурастения-полуживотные. Они напоминают змей, чьи хвосты-корни уходят в серый песок. Там, где должны быть ветки, висят сотни голов.

Засуха кончилась, когда со мной произошли эти метаморфозы. Море избавилось и от недостатка, и от изобилия. Омуты затягивали рыбу в ветвистые лапы полипов, что позволяло мне не охотиться и оставаться всегда сытой.

Я питалась уловом своего чудного леса и изучала магию. Я узнала все, что смогла, о колдовстве в подводном мире. Однако новые задачки возникали передо мной каждый день. Мои силы крепли – как и моя репутация.

Русалы и русалки боялись меня – они сочиняли сказки. Со временем предания становились более жуткими. Им велели держаться подальше от ведьмы, которая была вольна как уничтожить море, так и спасти его. Морской царь ведал о последствиях моей магии – о черной смерти и о голоде. Он также знал нашу историю с его Аннамэтти – о ней всегда вспоминали, когда произносили мое имя вслух. Но это случалось редко. Никто не решался.

Прошло много времени. На суше уже никто не помнил об Эвелин. Эви. О той девушке.

Люди знали легенду о русалке, ведьме и короле Николасе. Они знали и даже осмеливались заглядывать в странную бухту, где вместо воды – чернила, а песок серый, точно сталь. Они позабыли о костре и теперь бросают деревянные чучела ведьм в бухту накануне Дня святого Ганса. Подарки для ведьмы, которая спасла их королевство.

Но они не знают меня.

Мои люди давно ушли из жизни. По крайней мере так я поняла из обрывков разговоров, которые доносились с поверхности на протяжении лет.

Тетушка Ханса умерла от старости. Она прожила остаток жизни в Хаунештаде, несмотря на свою магию. Ей не грозило изгнание, потому что женщина внесла большой вклад в спасение Ника в тот ужасный день. Вплоть до своей кончины Ханса приносила мне подарки. Она заговаривала свои магические книги, чтобы они становились непромокаемыми, и кидала их в воду. Теперь все секреты, которым тетушка побоялась меня научить в мои юные годы, имелись у меня под рукой. Казалось, будто бы она знала, что я жива под слоем ила и торфа. А может, так и было. Но я не могла подняться на поверхность.

Икер ушел в Северное море и не вернулся. Он пал жертвой короля китов, который не хотел дольше оставаться его добычей.

Ник тоже покинул этот мир. Правитель прожил долгую жизнь, как ему и было суждено. Такую, которую я для него желала. Свадьба, дети. Королевство при нем процветало. Все его любили.

Я скучаю по нему. Я по всем скучаю. Мне даже иногда не хватает ее – Анны, Аннамэтти, как ни назови.

Я здесь совсем одна. В этих водах так тихо, что никто из жителей суши и вообразить себе не может. Эта тишина пробуждает жажду услышать даже самый неприятный звук.