Василий Криптонов - Палач, скрипачка и дракон

— Почему? — нахмурился Нильс.

— Ай, солдатик, какой же ты большой, а глупый! — всплеснула руками Аврора Донатони. — Меня вон тоже Дио телесностью не обидел, а я и то понимаю: за что казнить, коли чёрной метки нет?

Нильс метнул на колдуна недоумевающий взгляд:

— И что мне там с ней делать?

— А я почем знаю? — не меньше изумился Аргенто. — Хочешь — делай что хочешь, а не хочешь — не делай.

— Синьор учитель! — вскочил, покраснев от возмущения, Рокко.

— Молчать! — рыкнул на него Аргенто и повернулся к Нильсу: — От женихов отбивай, что тут еще поделаешь. Выбрал дурацкую работу — век дураком и быть.

К Нильсу обратился Томмасо:

— Синьор капитан, а может, ну его? Подождем, в самом деле…

— Нет, — покачал головой Нильс. — Закон должен быть соблюден. Энрика Маззарини должна умереть.

— А кроме того, — вмешался Ламберто елейным голоском, — если Энрика Маззарини ухитрится обмануть правосудие, вся колдовская братия пойдет под суд за содействие. И новоявленная синьора Моттола очень быстро вступит в права наследования.

В наступившей тишине сонно икнул Аргенто:

— Ну, так чего же мы ждем?

Энрика Маззарини, лучшая скрипачка городка Вирту, единственная надежда своей разорившейся семьи, покачнулась и взмахнула руками, чтобы не упасть. Открыла глаза и в недоумении огляделась, щурясь от яркого солнца.

— Ничего не понимаю, — пробормотала она. — Должно быть, Рокко напутал…

Вокруг, безмолвный и по-зимнему мертвый, высился лес. Ноги скрипачки, обутые в чужие туфли — вот, кстати, забыла поинтересоваться у «жениха», откуда у него столько женских одежек по дому разбросано! — утонули в снегу по щиколотку. Энрика поспешила выбраться на ближайшую тропу. Отряхнулась и вновь принялась осматриваться.

Узнать местность не удавалось. Как Энрика ни вглядывалась, ни вслушивалась, лес оставался лесом. Только покрикивала порой мрачная ворона вдалеке.

Ладно, подумала Энрика, я не могла оказаться далеко от Вирту. Каждый час на площади бьют часы — громко, отовсюду слышно. Надо просто подождать, и…

Тут она содрогнулась и обхватила себя руками. Как же холодно! Не успела толком согреться, и снова на мороз — так хуже всего. Жакет этот не сильно помогает. К тому же, кажется, тут гораздо холоднее. Энрика призадумалась, вспоминая полуденный морозец. Нет, вчера днем было не так, совсем не так! Или, может, в городке, согретом дыханием Дио, просто теплее, чем в лесу?

Однако надо что-то делать, куда-то идти. Как ни замерзла, ни устала, а придется выбирать: тропа может вести только к Вирту или от него. В любом случае, долго идти не придется: либо город увидишь, либо поймешь, что не увидишь.

— Ты устала, — послышался писклявый голосок из кармана жакета. — Приляг, отдохни, соберись с силами. Снег — мягкий и пушистый…

Завизжав, Энрика в мгновение ока сорвала жакет и швырнула подальше.

— О, да, не останавливайся! — приободрился голосок. — Скинь туфли, сними платье!

— Ты кто? — дрожащим голосом спросила Энрика.

— Друг! — заверил таинственный незнакомец из скомканного жилета. — Твой единственный друг, Энрика Маззарини.

Голосок начал хихикать, потом, кажется, поперхнулся и замолчал. Энрика поборола испуг и робко приблизилась к жакету. Тем более что без него было и вовсе ужасно холодно. Подняла, расправила, потрясла. Потом, вспомнив что-то, запустила руку в карман и достала темный стеклянный шарик. Сейчас на нем, правда, светилась глуповатая улыбка: две точки-глаза и кривая линия — рот.

— Это ты говорил? — уточнила Энрика.

— Я! — Улыбка вспыхнула ярче и погасла, а вот «губы» не шевельнулись. Но голосок совершенно точно исходил из шара. — А ты будешь-таки раздеваться?

— Ну… Нет, — призналась Энрика. — По крайней мере, точно не сейчас. Мне нужно выбраться отсюда. Подскажешь, куда идти?

Судя по тому, как загорелись «глаза», шар обрадовался возможности услужить.

— Ну конечно подскажу! — завопил он. — Зачем же я, разрази Диаскол, еще нужен? Разворачивайся и иди прямо.

— Хорошо! — Энрика улыбнулась и быстро надела жакет. — Спасибо тебе!

Она сунула шарик в карман, но продолжала сжимать — от него исходило слабое тепло. Повернувшись, Энрика бодро зашагала в указанном направлении. Преодолев первый поворот, побежала, но, лишь только начала хватать ртом морозный воздух, вновь перешла на шаг. Лес, казалось, сделался гуще.

Энрика вытащила шарик и посмотрела на него.

— А долго идти? — спросила она, боясь услышать: «Дня два-три».

— Нет, совсем чуть-чуть, — ободрил ее шар.

— Ох… Хорошо, а то совсем замерзла…

— Минут через десять увидишь обрыв — и можешь просто с него кинуться, но лучше спустись на дно ущелья. Там увидишь пещеру — в ней дракон. Разбуди его, скажи, что ты — новая принцесса, он тебя и сожрет.

Энрика замерла, как на стену налетев. Шар заливался мелким, противным смехом.

— Какой дракон? — Энрика тряхнула своего единственного друга. — Какое ущелье? Мне в Вирту надо!

Шар осекся. В нем будто заклокотало что-то.

— В Вирту? — переспросил он.

— Да!

— Ну… Знаешь… Тогда, в общем, можешь все равно идти той же дорогой! Год-другой, и будем в Вирту. Споем дорожную песенку?

— Да иди ты, знаешь, куда!

Энрика зло сунула хохочущий шар в карман и решительным шагом двинулась в обратном направлении. Решимость угасла довольно скоро. Добравшись до места своего появления и пробежав дальше по тропинке, Энрика увидела первое хвойное дерево. Несмотря на мороз, остановилась.

Дерево походило на елку, даже шишка — еловая. Почти. Все шишки почему-то росли вверх.

— Здесь это называют — «фихте»! — подсказал шар из кармана.

— Где — «здесь»? — Энрика опять его вытащила, подняла на уровень глаз. — Где я, шарик?

Шарик, похоже, смилостивился, услышав нарастающий страх в голосе хозяйки.

— Если я скажу… Ты никому не расскажешь? — тихо спросил он.

Энрика замотала головой.

— Честно-честно?

Кивнула.

— Тогда слушай. Ты… в лесу!

И шар, мигая «улыбочкой», разразился совершенно безумным смехом.

— Дурак! — крикнула Энрика и, сунув его в карман, пошла прочь от непонятной «фихте», которую мысленно обозвала «пихтой».

Отсмеявшись, шар вновь подал голос:

— А ты выброси меня! Я такой плохой… — И он вполне натурально всхлипнул.

— Вот уж нет, — откликнулась Энрика, начиная уже стучать зубами. — Во-первых, одной мне страшно. Во-вторых, ты теплый. А в-третьих, я уверена, где-то в глубине твоей души есть что-то хорошее.

Чувство было странное и непонятное: как будто шар «мысленно кивает» в ответ на «во-первых» и «во-вторых». В случае с «в-третьих» вышла заминка: «кивок» прервался на середине, после чего шар попросту завизжал от смеха.