Василий Криптонов - Палач, скрипачка и дракон

— «Вот тебе, Рика, волшебный шар, — ворчала Энрика, выбивая дробь зубами, — он тебе поможет, ты его слушайся! Я тебя в прошлое пошлю, ты просто дойди до моего дома!» Ах, дала бы себе голову отрубить — уже бы у Диаскола грелась!

— А я о чем толкую? — пискнул шар из кармана. — Тут неподалеку еще одно хорошее местечко есть, там в подполье целая куча…

— А ну, молчи! — Энрика шлепнула по карману рукой. — Будешь говорить, когда тебя спросят. Ясно?

— Ясно, — понуро отозвался шар и замолчал.

Энрика, перестав стучать зубами, озадаченно хмыкнула. Вот оно как. Оказывается, шар слушается-таки команд, только изо всех сил их выворачивает наизнанку. Надо будет впредь обдумывать тщательней вопросы. Но прежде чем о чем-то думать, хорошо бы согреться. И Энрика ускорила шаги.

Пока колдун готовил ритуал, Рокко и Нильс вышли на улицу покурить. Ни один из них не курил, поэтому они просто стояли вдали от крыльца и буравили друг друга взглядами.

— Мужик, — начал Рокко, который и предложил эту вылазку, — ты это… Прекращай, а?

— Ты слышал Ламберто? — прищурился Нильс. — Под суд захотелось?

— Я Ламберто даже видел. В гробу. С судом — это мы разберемся. Аргенто и не из таких переделок выкручивался. Ему протрезветь главное. Крайний случай — ноги в руки — и прощай, Вирту. В каждом городке колдун сгодится, да не в каждом Дио молятся. А вот с чем мы разобраться не сумеем — это с трупом Рики. Серьезно. Ты ж ее в угол загнал. Ну будь ты человеком, дай ей шанс. Он и так у нее крохотный!

Слово «шанс» царапнуло сердце Нильса. Он стоял и смотрел на этого решительного парнишку, которого мог бы пришибить одним ударом, да отчего-то не хотел.

— Ты ведь в прошлое ее посылал, чтоб она за тебя замуж вышла?

— Ну, — кивнул Рокко. — За кого ж еще?

— Так о каком шансе говоришь? Если там она и выйдет замуж, так уж точно не за тебя. Или надеешься на дальнейшую порочную связь?

Рокко вздохнул, покачал головой:

— Ох, мужик… Вот так бы с кулака тебе в морду и засветил. А как посмотрю на шарфик, так думаю — может пощечину закатить, чтоб в чувство пришел? А пока терзаюсь, уж и бить желание проходит. Да пусть она хоть за гиппопотама замуж выходит и живет счастливо, но — живет! Мне никакая связь и даром не сдалась, я ж просто как лучше сделать хочу.

— А любовь? — уточнил Нильс.

Рокко скорчил почти такую же рожу, как сама Энрика на пути к катку.

— «Любовь»! Мне любви в борделях хватает. Правда, с кем теперь ходить — не вразумею… Одному скучно будет.

Тут Рокко очевидно задумался о чем-то неприятном, но быстро пришел в себя.

— Короче, — сказал он, — ты просто рогом там не упирайся! С тебя взятки гладки. Ну, не нашел, не уберег, не сумел, все дела. Посиди там в кабаке, пивка накати, ежели Дио местный против ничего не имеет. А я тебе потом должен буду. Сечешь? Я, колдун, тебе буду должен!

Рокко пытливо заглянул в глаза Нильсу, привстав на цыпочки. Тот, вздохнув, положил руку ему на плечо, заставил опуститься обратно.

— Нет. Это мое личное дело. Мой долг, моя вина, мое искупление.

И Нильс, тяжело ступая, двинулся к дому колдуна. Рокко заторопился следом.

— Слышь, постой! Какая вина? Какое искупление? Ты чего несешь, а? Ты пока ни в чем не провинился. Мужик! А ну, стой, сказал! Ты не смотри, что я не шибкий. Со мной лучше не враждовать, понял, да? Угробишь Рику — я тебя со свету сживу, вот чем хочешь клянусь! Сам сдохну, а тебя за собой утащу. Веришь?

Нильс верил. С тех пор как судьба подарила ему второй шанс, перенесла в диоугодный городок Вирту, он прочитал много священных книг, описывающих жизни людей далекого прошлого. Он знал, что иногда искупление греха идет только через смерть. И тут уж бесполезно от судьбы бежать. Ты просто знаешь, что должен сделать, — и делаешь. А там, в посмертии, уже воздастся. Потому что любой грех лучше здесь, на земле искупить, чем там — каленым железом выжигать.

А ведь достаточно было тогда, год назад, просто исполнить приказ. Просто стоять и смотреть, как дракон убивает беззащитную девушку. И не было бы никакого греха. Но взыграла гордость, но шевельнулось в душе теплое чувство к несчастной… По́лно. Минуло время гордости, долой теплые чувства. Этот путь ведет никуда. Только долг, закон и воля Дио имеют значения. Каждый из нас — инструмент в его руках. И лучшее, что мы можем, — служить.

На крылечке Рокко перестал говорить, ограничился лишь проникновенными взглядами. Нильс не обращал на них внимания, вошел внутрь, отряхнув снег с сапог.

В доме было весело. Во всяком случае, карабинеры ржали, как кони, наблюдая пикировку Ламберто и Аргенто. Колдун с подожженной щепой в руках, шатаясь, будто маятник, пытался и не мог попасть ни в одну из черных свечей, установленных на концах пентаграммы. Промазав и чуть не упав в очередной раз, он заорал на Ламберто:

— А я тебе говорю — жги!

— Это бесовский обряд, и не до́лжно мне принимать в нем участие! — верещал жрец.

— Да ты, гаденыш мелкий, разозлить меня решил? — кипятился колдун. — Я ж сейчас с тобой знаешь, чего сделаю? Ты у меня сейчас узнаешь! Да я…

— Синьор учитель, — подошел к Аргенто грустный Рокко. — Вы, наверное, меня ищете?

Аргенто окинул его взглядом и заулыбался:

— А-а-а! Рокко! Ты мой малыш, вона где спрятался. А это что за отрыжка тогда? — Он ткнул щепой в сторону Ламберто.

— Так, приблуда, — махнул рукой Рокко. — Не обращайте внимания, синьор учитель. Давайте, зажгу я эти свечи.

И, отобрав у колдуна щепу, произвел обещанное действо. Нильс тем временем отыскал футляр с гильотиной и вручил его карабинерам.

— Ждите здесь, — велел он.

— Все полсуток?! — возмутился Эдуардо. — Помилуйте, синьор капитан! Да мы б уже дома, со своими сидели, кабы не…

— Ладно, ладно… — Нильс вздохнул. — Можете идти. Вернетесь к полудню, на всякий случай…

— Ага, — ядовито сказал Томмасо. — Безопасность обеспечивать, знаем. Чтоб девчонка вас, сопротивляясь, не раскровенила слишком.

Взгляд Томмасо был прям и непреклонен. Нильс понял, что после казни парень уйдет. Из карабинеров — точно, а может, и из Вирту. Вновь шевельнулось в груди сомнение, но Нильс заставил его умереть. Нет. Хватит. Все это — Диасколовы искушения. Когда идешь доро́гой долга, многие пытаются тебя сбить. Да только если всем сердцем веришь, то и на полшага не собьешься.

— Успокойся сам, или тебя успокою я, — тихо сказал он Томмасо. — То, что я девчонке голову отрублю, не значит, что я только с девчонками воевать умею.

— Есть, синьор капитан, — огрызнулся Томмасо и отворотил-таки яростный взгляд. Что ж, и так сгодится. Нет времени распинаться.

— Прошу в шкаф, высокочтимый палач, — крикнул Аргенто. — Все готово для вашего путешествия. Заходите, располагайтесь. Шкаф весьма просторен, там запросто помещаются трое, так что можете даже присесть. Помните главное: ровно в полночь по тамошнему времени, что точно соответствует нашему полудню, и вы, и Энрика перенесетесь сюда, в этот шкаф. Я в это время еще буду спать. Наш драгоценнейший Ламберто, быть может, где-нибудь задержится. А вот Рокко, мой малыш любимый, вас встретит точно. Да, мой хороший?