Василий Криптонов - Палач, скрипачка и дракон

— Потратил, — махнул рукой Рокко.

— Да ты совсем ополоумел?! — завопила, вцепившись в волосы, Ванесса. — Я ему помогаю, чем только можно, а он все мосты пожег и радуется! Ладно, — тут же успокоилась она. — Тогда так. Отправляйся к ней, женись, и вместе — обратно.

Рокко всесторонне обдумал план и нашел его блестящим:

— Только порошок-то закончился!

— Так ведь Фабиано подвезет.

— И что? Думаешь, он согласится на такое?

Ванесса со значением поглядела на брата и подмигнула:

— Ну а я-то тебе на что? Подстерегу, украду, задержу. Все, что хочешь, ради твоего счастья, даже и не сомневайся.

Рокко, вскочив на ноги, схватил сестру в объятия:

— Несси! Ты — лучшая, хоть и дура дурой!

— Пусти, — засмеялась та. — Все, ладно, пошел вон отсюда, дай одеться. Надо подумать, чем свекра отвлекать, заклинания подготовить.

Рокко вылетел из комнаты, сбежал по лестнице вниз и обнаружил, что стол окружает целое море слез, и потоп не думает заканчиваться. Пришлось добираться вплавь.

— Что такое? — попытался он перекричать бушующий шторм.

Ревели все трое: Лиза, Энрика и Сесилия.

— Рокко! — воскликнула Энрика, вытирая слезы передником Сесилии. — Я не смогу его бросить.

— Кого — «его»? — Рокко уже сам чуть не плакал.

— Нильса! Он… Он такой несчастный, там, в цепях! Скажи, ты знаешь какое-нибудь волшебство для освобождения узников?

Бесчувственного Гуггенбергера привязали к стулу и, по совету Рокко, крепко забили ему в рот яблоко. Повозиться пришлось изрядно, и Энрика начала нервничать. Это церемония через час начнется, а когда Нильса казнят — вообще неизвестно. Может, уже…

— Может быть, — сказала на бегу Сесилия, когда они покинули неуютную берлогу колдуна, — я и смогу выкрасть ключи. Есть там один стражник — так вот, он ко мне неровно дышит. И, как я слышала, с утра уже потихонечку отмечает. Да чего там, многие рано начинают. Все на нервах, из-за дракона этого.

Сесилия держалась за живот, так что со стороны казалось, будто ей стало очень-очень плохо и она пуще всего мечтает добежать до отхожего места. На самом же деле под одеждой она прятала ту самую книгу. Рокко повелел во что бы то ни стало ее украсть.

— А мне что делать? — спросила Энрика, всецело доверившись служанке.

— Вы пока в моей комнатке посидите, если не сочтете за…

— Не сочту!

Скоро, впрочем, Энрика поняла, что поторопилась. «Комнатка» Сесилии была еще меньше «каморки» Рокко. Даже непонятно, зачем было в столь огромном замке делать такое маленькое помещение. Еле-еле помещалась койка, окна не было, а под потолком висел колокольчик, очевидно, приводимый в действие «снурком».

— Ложитесь! — Сесилия отбросила покрывало. — Я вас укрою.

— А если кто зайдет? — спросила Энрика, уже забираясь в постель. — Что мне сказать?

— Простоните что-нибудь несчастное, — посоветовала Сесилия. — Подумают, что болею. Да и не зайдет никто, разве слуги, если вас искать будут. Вы им пискните, что больны, да где вы — не знаете. Они и отстанут. Да я быстро!

И, заботливо укрыв Энрику, Сесилия выскочила.

Энрика закрыла глаза. Теперь осталось только ждать. Вот самое сложное — ждать! Когда ничего уже сделать нельзя, лишь надеяться на кого-то. Как пережить эту страшную пытку?

Вскоре выяснилось, что пережить пытку довольно просто. Бессонная ночь, постоянная беготня и чувство страха подточили силы Энрики. Минуты две спустя она, чувствуя себя в тепле и уюте, провалилась в глухой сон.

Ей снился огромный зал и залитая светом сцена, посреди которой она стояла, почему-то с завязанными глазами, и играла на золотой скрипке реквием принцессы Леонор Берглер. Играла и плакала, потому что не было ни мгновения, чтобы сорвать повязку, увидеть лица людей, для которых старается. Это вдруг стало очень важным — увидеть их лица. Под повязкой глаза Энрики были раскрыты, но ее окружала тьма.

Тьма вдруг наполнилась винным смрадом и шепотом:

— Ах, драгоценная моя Сесилия! Как долго я ждал подходящего момента, чтобы я был достаточно пьян, а вы в полной мере беззащитны…

Энрика распахнула глаза, и сердце ее пропустило несколько тактов. Сознание сделалось ясным в мгновение ока. Это, видимо, и был тот самый стражник, который неровно дышит к Сесилии. Теперь он, — что грустно, — неровно и вонюче дышал на Энрику.

— Уходи! — пропищала она. — Мне плохо!

— Да! — в тон ей пропищал шарик из кармана платья. — Мне плохо, но ты можешь сделать мне сильно-сильно хорошо!

— Для того я и здесь! — воскликнул стражник и сорвал с Энрики одеяло. — Сколько же времени я копил свою черную страсть, чтобы выплеснуть ее…

Тут запас красноречия иссяк, и стражник, мерзко хрюкая, подмял под себя Энрику. Она попыталась кричать, но рот ей закрыли смердящим поцелуем. А что хуже всего, нижняя половина стражника медленно, но верно приближалась к желаемому.

«Надо было идти в работный дом!» — мелькнула ни к селу ни к городу мысль.

Энрика вцепилась зубами в нижнюю губу стражника. Тот невнятно завопил, рванулся. Энрика разжала челюсти, и тут же распахнулась дверь.

— Здесь эта нерадивая служанка? — заканючил противный голос, принадлежащий высокому стройному мужчине в лиловом одеянии, но даже отдаленно не напоминавший мужской. — О, да здесь сама фрау Маззарини!

Стражник — молодой, небритый, помятого вида мужчина, — с ужасом смотрел на Энрику, зажимая руками кровоточащий рот.

— Гюнтер Броцман, — представился лиловый. — Церемониймейстер его величества. Скажите, вам удалось сохранить невинность до брака?

— Удалось, — пролепетала Энрика, ощущая во рту тошнотворный вкус крови.

Церемониймейстер поглядел на стражника с жалостью:

— Болван и неудачник. Эй! Казнить его!

В комнатенку ворвались два стражника, схватили своего бывшего коллегу и вышвырнули наружу. Через узенькую дверь выволочь его бы не получилось, за раз мог пройти лишь один человек.

— Я не хотел! — вопил стражник. — Я думал, там Сесилия, клянусь!

— Он правда не хотел! — вскочила Энрика.

— Больше он уже никогда не захочет, любезная фрау, — улыбнулся церемониймейстер. — Учитывая то, на что он покусился, перед смертью его оскопят. А вы, пожалуйста, идите со мной, время начинать репетицию.

Энрика отползла к дальнему концу кровати.

— Нет-нет, простите, я… Мне дурно, давайте подождем еще немного!

— Нет времени ждать! — Церемониймейстер всплеснул руками. — Эй, дамы! — Он пощелкал пальцами. — Подготовьте фрау Маззарини, ее служанка куда-то задевалась. Платье пока оставьте, расчешите этот кошмар у нее на голове и сделайте, умоляю, что-нибудь приличное из этой зареванной мордочки! Принцесса должна выглядеть красиво, задавать тон всему королевству!