Дана Арнаутова - Сердце морского короля

— И ничего там нет страшного, — уговаривала Леавара вслух то ли себя, то ли Джиад. — Подумаешь, свадьба! Ну, родственники… Гвардия, конечно в полном составе, Камриталь их пригласил. Хотя мог бы и не приглашать, все равно весь Акаланте и так приплывет… И еще из других городов гостей будет… немного, наверное. Сотни две, не больше! Кариандцы, конечно, кто успел приплыть. Эти точно как один явятся, еще бы они свадьбу своего принца пропустили. Но Эргиан обещал, что его родичей не будет, значит, обойдется без убийств. Суаланский посол, новый… Ой, лишь бы его кариандцы не увидели, а то без убийства может и не обойтись. Из Маравеи кто-то… Только бы не забыть, какую руку Эргиану протягивать! Сначала правую, чтобы он браслет снял, потом — левую, чтобы опять надел. Только бы не забыть…

— Успокойся, Леавара, — утешала ее Эруви снова подозрительно серьезным тоном. — У тебя всего-то две руки! Разберешься как-нибудь, с хвостом не перепутаешь. Лишь бы твой Эргиан в щупальцах не запутался, не зря же ты ему их рисовала. Вдруг вылезут?

Леавара сердито зашипела, а потом очень добрым голосом напомнила, что Эруви еще не раз приплывет к ней краситься. И если вдруг случайно уплывет зеленой в красивую золотистую полоску, то сама виновата будет… И вообще, уж кто бы про щупальца язвил, самой Эрувейн после запечатления с Даголаром давно известно, есть ли они у кариандцев и где именно.

— А что делать с лентой? — вспомнила вдруг Джиад.

Как раз на свадьбе Эрувейн Алестар что-то говорил об этом, но она была так зла на него, что не запомнила.

— Лентой жрец должен связать руки избранных! — торопливо объяснила Леавара. — На левых будет браслет, а на правых — лента. Ее потом снимают, и избранная отдает ее, кому сама захочет.

— Я вам отдать собиралась, — вздохнула Эрувейн. — Жаль, что так получилось. Леавара, ты уже выбрала?

— Маритэль, конечно! — уверенно сказала юная иреназе. — А вы, каи-на?

— Не знаю, — отозвалась Джиад, понимая, что они уже почти доплыли и впереди огромный зал, самый большой, что она видела во дворце. — Наверное, Дэлоре?

— Она не хочет! — в один голос сказали Леавара с Эрувейн. — Сказала, что сначала прочитает все книги в королевской библиотеке Акаланте, и о любви ей думать некогда. И ленту просила ей не отдавать!

— Тогда и не знаю даже, — улыбнулась Джиад.

Она глубоко вдохнула, успокаиваясь, и проплыла в распахнутые настежь огромные двери, за которыми на нее обрушился яркий свет множества шаров туарры, безумие красок в нарядах и драгоценностях иреназе и шум голосов… который почти мгновенно сменился тишиной.

Сотни морских жителей торопливо освобождали ей путь, образуя в воде коридор, по которому Джиад с Леаварой плыли к высокому алтарю у дальней стены зала. Чьи-то лица были ей прекрасно знакомы, чьи-то — очень смутно, а многие и вовсе неизвестны. К обычным светлым и рыжим волосам акалантцев добавились темные, каштановые и совершенно белые — это, наверное, были гости из Карианда и Маравеи. Мелькали и явные уроженцы Суаланы, смуглые, черноволосые и с хвостами глубокого синего цвета.

И все они смотрели на Джиад с любопытством, восторгом, скрытой или явной неприязнью… Впрочем, последних было совсем немного. Взгляды, шепотки… Леавара плыла рядом, держась грациозно, как истинная аристократка, но ее светлое лицо заливал густой румянец, а ресницы дрожали…

А алтарь все приближался, словно не Джиад с Леаварой подплывали к нему, а большой, слегка обтесанный камень двигался им навстречу. Джиад невольно вспомнила скалу Всеядного Жи, но это, конечно, была не она. Перед алтарем замерли двое нарядных иреназе, рыжий и светловолосый, которые медленно повернулись к ним, и Джиад сразу встретила отчаянный взгляд ярко-синих глаз Алестара.

Король иреназе смотрел на нее так, будто Джиад должна была объявить ему смертельный приговор или помилование. Неужели он еще в чем-то сомневается? Она ведь приплыла. Сюда, к нему. Не отрывая своего взгляда, подплыла совсем близко, и вокруг зашумели, а Джиад растерянно подумала, что совсем не знает свадебных обычаев иреназе. Про браслет и ленту ей рассказали, но ведь это не сразу? Прямо сейчас ей что делать? Благие боги, какое счастье, что рядом Леавара!

Поглядывая на юную каи-на краешком глаза, Джиад повторяла за ней все движения. Она подала Алестару руку и заняла место слева от него, немного успокоившись от пожатия крепких пальцев. Поклонилась жрецу в яркой тунике Троих, взирающему на них с умилением и торжественной радостью на плутоватой физиономии. Кажется, у Тиарана появился достойный преемник. Но, возможно, судьба предшественника этого амо-на чему-то научит?

В голову лезли какие-то глупости, Джиад снова попыталась сосредоточиться. Искоса взглянула на серьезное бледное лицо Алестара, словно высеченное из мрамора. Неизвестно, было ли это частью ритуала, но роскошная солнечно-рыжая грива его была распущена и огненной волной ниспадала на спину до пояса, оттеняя синюю тунику. Только на висках Алестар заплел волосы в пару тонких косичек, чтобы не мешали. Украшений на нем не было, кроме золотого браслета с рубинами на правой руке, парного к браслету Джиад. И еще Сердце Моря, теперь уже истинное, горело на его груди празднично алым сиянием.

Слева от Джиад замер Эргиан, тоже держа Леавару за руку. Его туника излюбленного светло-серого цвета была расшита жемчугом, как и при первой их встрече на Арене, волосы распущены. Но что-то в кариандском принце изменилось.

Улучив момент, когда жрец повернулся к алтарю, Джиад не удержалась и рассмотрела Эргиана, как раз поглядевшего в ее сторону. Тонкое лицо принца, казавшееся ей прежде некрасивым и бесцветным, словно налилось изнутри серебряным светом, ресницы и брови стали немного темнее, губы — неуловимо ярче и четко очерченными.

Это был все тот же Эргиан, и все-таки иной, словно неведомый художник прорисовал его черты тонкой деликатной кистью, невесомо их подчеркнув, и вдруг оказалось, что кариандец изумительно хорош собой. Что лицо у него не только умное, но и чеканно изысканное, как старая серебряная гравюра великого мастера. Леавара? Она же его накрасила! И вышло это не смешно или противно, как обычно смотрится краска на земных мужчинах, а так, словно кто-то стер паутину и пыль, за которыми Эргиан прятался, и показал остальным то, что избранная кариандца сама давно разглядела в нем глазами своей любви.

«Пожалуй, хорошо, что Алестар, вопреки обыкновению молодых иреназе, терпеть не может ни драгоценностей, ни красок для лица, — подумала Джиад, переводя взгляд на него. — Ему, такому яркому, ничего этого не нужно. Но я обязательно попрошу Леавару нарисовать его портрет. Потому что ничего более красивого даже представить не могу».