Марина Эльденберт - Заклятая невеста

Он мягко привлек ее к себе и коснулся губами губ, после чего скользнул пальцами по непокорным вихрам Рауля, которые были огненно-рыжими, как у матери.

— Эрик, — смущенно пробормотала она, отстраняясь. — Думаю, Лавиния очень ждет твоего ответа.

Он коротко взглянул на меня, вновь перевел взгляд на жену, словно не хотел с ней расставаться.

— Пойдемте, Лавиния, — кивнул мне.

Я обратила внимание, что у него в руках нет ни бумаг, ни папки. Может быть, он уже отдал их своему дворецкому, чтобы тот сразу отнес к нему в кабинет?

По коридорам он шел быстро, я едва за ним поспевала, но жаловаться не собиралась точно. Была бы возможность, еще бы и обогнала, и втащила за дверь, чтобы как можно быстрее все узнать.

— Прошу, — Эльгер пропустил меня вперед и вошел следом.

После чего указал на кресло.

— Всевидящий, давайте обойдемся без церемоний, — выдохнула я. — Вы нашли то, что искали?

Эльгер пристально посмотрел на меня и покачал головой.

— Нет. Анри выделил мне помощников из архивного ведомства, но в найденных записях нет ничего о том, что отец сделал со мной.

— Нет? Как — нет? Разве вы не говорили, что они должны быть, что…

— Именно этих нет, — подчеркнул Эльгер. — Видимо, он их уничтожил.

Уничтожил.

Это слово надавило мне на плечи, заставляя все-таки опуститься в кресло.

Уничтожил.

Значит, у меня нет никаких идей, как навсегда отправить Золтера туда, куда он так стремится — в Пустоту и забвение. Или… все-таки есть?

— Когда твой, — я посмотрела на Эльгера и поправилась, — когда ваш отец выжигал из вас магию, он использовал Пустоту, потому что только она могла забрать то, основой чего является.

Мужчина нахмурился:

— То есть Пустота — это тоже магия?

— Это — объединенная магия, вся, что существует в нашем мире, и антимагия в том числе. Она настолько сильна, что не оставляет после себя ничего, — поспешно произнесла я. — В ней мощь стихий, жизни и смерти, мощь силы хэандаме. Всевидящий! Да даже ее проявление — выжженная черная пустошь — так похожа на то, что после себя оставляет Смерть.

— Вы хотите сказать, что…

— Чтобы уничтожить Золтера, нужны все четыре силы! — воскликнула я. — Точнее, стихия, жизнь, смерть — магия, и четвертая — антимагия. Это для нее то же самое, как для агольдэра — мощь магии смерти. То, от чего она берет свое начало…

— Интересная гипотеза, — задумчиво произнес Эльгер. — К сожалению, всего лишь гипотеза, которую у нас нет возможности проверить.

— У меня есть! — я снова вскочила. — Если вы поможете мне вернуться в Аурихэйм.

— Нет.

— Нет?!

— Нет, — он покачал головой. — Это исключено. Хотите, чтобы я отправил вас на верную смерть?

— Ну так верная смерть все равно меня ждет, — хмыкнула я, обхватив себя руками. — Сегодня, завтра или когда Золтеру вздумается. Рано или поздно. Или вы думаете, что способны меня защитить? Подумайте о том, что будет с Шарлоттой и вашим сыном.

Вот теперь взгляд Эльгера стал хищным.

— Не смейте, — произнес он на первый взгляд спокойно и в то же время неестественно-жутко, — приплетать сюда Шарлотту и Рауля.

— А я и не приплетаю. Я говорю о том, что ждет все наши миры, если Золтер доберется до истинной мощи Пустоты. Если он соединит в себе стихии, Смерть, Жизнь и антимагию. Ему даже собственный мир кажется ничего не значащей жертвой, не говоря уже о мире смертных. То есть о нашем, — я тут же поправилась, и, несмотря на то, что лицо Эльгера оставалось жутким, шагнула к нему. — Вы сами любите, — прошептала. — Я видела, как вы на нее смотрели. Неужели вы не понимаете, что я должна быть там? Рядом с ним…

— Золтеру не нужен наш мир, — сказал Эльгер. — Ему нужны вы.

— Вот именно. Отдайте меня ему, — я смотрела ему в глаза.

— Вы сумасшедшая.

— Вас тоже так называли, — хмыкнула я. — Но я, по крайней мере, попытаюсь исправить то, что он сотворил. Попытаюсь его остановить. Без меня они не справятся. Им нужна Жизнь.

Эльгер на миг прикрыл глаза и коснулся виска.

— То есть я правильно понимаю, что вы сейчас предлагаете мне разрушить хрупкий мир между мной и Терезой, который установился не так давно? И позволить вашему брату увериться в том, что меня проще было прибить во младенчестве?

Я улыбнулась.

— Тереза поймет. Она сама пошла к вашему отцу за Анри без малейших, казалось бы, шансов. А Винсент… ему рано или поздно придется признать, что он был неправ.

Эльгер невыносимо долго смотрел на меня, и я сцепила руки за спиной. Мне казалось, что это промедление тянулось целый час, а может быть, даже больше, потом он, наконец, произнес:

— Хорошо. Я вам помогу.

Поблагодарить я не успела.

— Но вы должны будете мне кое-что обещать.

— Все, что угодно.

— Все, что угодно — не слишком ли опрометчиво? — Эльгер приподнял бровь. — Для той, кто столько времени провел рядом с элленари? Мне нужно, чтобы вы поклялись, что если ваша гипотеза не подтвердится, вы вернетесь обратно.

— Она подтвердится.

— Лавиния.

— Ладно, — отмахнулась я. — Ладно. Я обещаю.

— Клятва на крови.

— Что?!

— Клятва на крови, или я не стану вам помогать.

Я хотела было сказать, что он уже окончательно зарвался, но если быть до конца честной, передо мной был герцог де ла Мер. Так что еще непонятно, кто тут окончательно зарвался.

— Хорошо, — сказала я.

Все эти проволочки, включая клятву, показались мне просто бесконечными, поэтому когда они закончились, вздохнула с облегчением. Эльгер шагнул ко мне, и прямо над столом в центре его кабинета закрутились изумрудные, открывающие портал искры, по спине пробежал легкий холодок.

— Это всего лишь магия искажений, за которую вам сейчас нужно уцепиться. Для примера, — сказал он. — В Аурихэйм я вас, разумеется, не проведу, это можете сделать только вы сама. Смотрите плетение.

Я наблюдала за движениями его пальцев: за тем, как крохотный разрыв в пространстве смыкается до едва различимой точки. Сейчас, когда плетение подчинялось его магии, я могла попробовать воспроизвести нечто подобное — но пространство, подхваченное моей магией, лишь слегка дрогнуло.

Еще раз.

Снова и снова.

— Не торопитесь, — произнес Эльгер. — Наблюдайте за потоками и отчетливо представляйте место, куда хотите попасть.

— К хэандаме, — сказала я. — В Золотой Двор.

Почему-то мне казалось, что переговоры с ними займут гораздо больше времени, чем с теми же стихийниками. Когда мы с Льером общались с кузнецами, они показались мне гораздо более приятными, чем «золотые» брат и сестра на балу Золтера.

Я представила себе пески, окружающие их двор, представила Льера, с которым мы стояли рядом на одном из барханов. Сердце ужалило болью, и в это мгновение пространство, подчиняясь мне, разошлось. Волна магии ударила в меня знакомым пьянящим чувством, подхватывая увлекая за собой.