Евгения Минаева - Король Севера. Измена

Я, Уиндхем Оулли, клянусь в верности моему королю Моэралю Холдстейну …. лорду моему Вардису Кантору…

Я, Фамис Ренлиф, от лица отца моего Эварда, лорда Ренлиф клянусь…».

Когда присяга была окончена и засвидетельствована, Моэраль бросил на лордов последний презрительный взгляд.

–Ваше предательство будет наукой другим. Чтобы вы не забыли новые клятвы, по окончании двух недель от каждого из вас я жду в свою армию по пятьдесят воинов в полном доспехе. За каждого недостающего уплатите золотом или фуражом. В каком размере – решит лорд Кантор. Кроме того, к исходу месяца каждый из вас обязан прислать в Холдстейн одного из своих детей. От вас, Дьенуолд, я жду среднего сына, ему, если я не ошибаюсь, четырнадцать? От вас, Оулли – старшую дочь. Вам, Ренлиф, придется отправить кого-то из братьев.

Лорды молчали, потупив головы.

«Легко отделались», – подумал Вардис, и тут Моэраль обратился к нему:

–Лорд Кантор?

–Ваше величество?

–Поскольку остальные изменники принадлежат вашей семье, их наказание я полагаю вашей обязанностью. Если в этом замке прорастет хоть росточек второй измены, за нее ответите уже вы.

В Вантарру пришли морозы. Казалось, они шли по пятам за покинувшей замок армией, стараясь настичь ее, захватить и повернуть обратно. Но никакие морозы не могли помешать людям, следовавшим в Кантор.

Илиен часто вспоминала глаза лорда Вардиса. О, она не завидовала вставшим у него на пути, ничуть не завидовала. Скорее уж жалела. Лорд Кантор был страшным человеком… Как у ее мужа оказался такой друг?

Но и сама Илиен изменилась. Пережитое за последние недели просто не могло оставить ее прежней. Оказавшись замужем, Илиен столкнулась с тем, к чему ее не готовили. Оказалось, умение вести домашнее хозяйство не важно. Умение шить не спасет от боли предательства. Каждый человек способен на измену. А еще: абсолютное счастье невозможно. И даже за жалкие крохи радости приходится чем-то расплачиваться.

Эту простую правду Илиен решила открыть одной из служанок на следующий же день после отъезда Моэраля.

Провинившуюся девушку позвали в покои госпожи. Строго говоря, это были не личные комнаты королевы, а королевская спальня, которую Илиен делила с мужем. До женитьбы Моэраля спальня пустовала – после смерти Фрайвика Кадмэ переселилась в меньшую комнату на первом этаже. Она рассказала невестке, что лично готовила покои к приезду новой хозяйки.

Илиен сразу не понравилась комната, в которой предстояло жить. Она казалась слишком холодной и аскетичной, впрочем, как и все в Холдстейне. Внутри практически не было мебели, лишь несколько сундуков, пара стульев, кресел, небольшой столик и огромная кровать под балдахином, изголовьем поставленная к стене. Шероховатый камень стен украшало два старых гобелена со сценами охоты. Две узкие лоскутные дорожки пролегали по полу от двери к кровати и от кровати к единственному окну. На камине – самом простом, без отделки – стояла ваза с сухими цветами.

За прошедшее со дня свадьбы время Илиен изменила облик спальни. На окне появились яркие желтые занавески, вазу с камина заменило три статуэтки. Их, как и большое вышитое покрывало, накидки на кресла и вязаные салфетки, Илиен привезла с собой из Иэраля. Пол закрыли ковры, на кровати появились маленькие яркие подушки. Моэраль, если и обращал внимания на перемены, ничего не говорил.

Теперь именно преобразившуюся комнату – единственное место в замке, где было комфортно – королева желала использовать в качестве допросной.

Лиа стояла потупившись. Илиен с отвращением смотрела на черные локоны девушки, свободно спускавшиеся по спине. Та, другая… она тоже была черноволосой… Она стала кошмаром, стенобитным орудием, разрушившим крепость жизни молодой королевы. Рейна… Рейна Артейн…

–Ты понимаешь, почему я тебя позвала? – спросила Илиен, пристально глядя на Лиа.

Илиен прекрасно понимала, что поступает глупо, начиная этот разговор. Ее мать никогда не опустилась бы до такого. Благородные леди, тем более – королевы, не беседуют со слугами на предмет постельных утех своих мужей. Леди Ирвинделл приказала бы высечь подлую девку и сослать на самые грязные работы. Женщина с более жестоким характером приказала бы казнить. Все это Илиен осознавала, но ничего поделать не могла. Разговор был нужен ей, хотя она не смогла бы сказать, почему.

–Я не знаю, госпожа…

Служанка покачала головой и опустила лицо. Распущенные волосы свесились вперед, замаячив перед Илиен, словно красная тряпка перед быком. Сомнений не было – тварь прекрасно все понимала.

–Ну что же, – вздохнула королева. – Мне жаль, что ты не желаешь сознаться. Если бы ты обо всем мне рассказала, твоя участь была бы не так горька.

Похоже, только теперь служанка поняла, что госпожа не шутит. Лиа вскинула на королеву потемневшие от страха глаза. Она не привыкла видеть Илиен такой. Для слуг Ирвинделла дочери благородного лорда были детьми. Нежными избалованными созданиями. Глупенькими девочками, ни разу в жизни не наказывавшими слуг. Но одна из этих девочек внезапно изменилась. Лиа видела перед собой не ребенка, а хозяйку, женщину, державшую в руках ее жизнь и смерть.

Восковая бледность залила лицо и шею Лиа. Служанка упала на колени и протянула к королеве руки.

–Миледи, – жалко прозвучал дрожащий голос, и в сердце Илиен шевельнулась невольная жалость. – Молю вас, госпожа, честное слово, я ничего такого не хотела! Это король! Как я могла отказать королю?!

–Не могла, – согласилась Илиен. – Но я могла узнать обо всем не от других, а от тебя.

–Миледи…

–Молчи! Ты могла мне рассказать, но предпочла хвастаться перед подругами.

–Я боялась! – закричала Лиа, но это был крик отчаянья. Она прекрасно понимала, что ее проступку нет оправдания.

Илиен коротко, без замаха ударила служанку по лицу. Ладонь, до сего дня ни разу не поднявшаяся на человека, тут же заныла. «Надеюсь, это со мной в последний раз» – подумала королева. И вдруг ощутила: ярости больше не было. Было лишь разочарование: в людях, так легко предающих других, в себе, с этим ударом ставшей ничем не лучше. Илиен стало противно.

Лиа тихо заплакала. Глаза мгновенно стали красными, под носом появилось мокрое пятно. Плачущая служанка уже не казалась опасной соперницей, теперь королева не чувствовала ничего, кроме горечи.

Илиен, сдерживая подступающие слезы, покачала головой:

–Как ты могла, как ты могла, Лиа? Я знаю тебя с детства, тебя и твоих подруг. Я не разу не обидела тебя: ни словом, ни делом. Я давала донашивать старые платья, а, помнишь, однажды специально напутала с мерками, чтобы тебе досталось новое к пятнадцатилетию… Так почему же ты так поступила со мной? За что?