Евгения Минаева - Король Севера. Измена

Рейна оглядывала себя в зеркале, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие. Синий бархат охватывал ее фигуру, выгодно подчеркивая изгибы тела. Глубокое декольте выставляло напоказ небольшую, но крепкую и красивую грудь. Служанки заплели волосы Рейны в косы и уложили короной на голове.

–Есть еще кое-что, миледи.

Рейна смотрела, как из сундука достают узкую деревянную коробку. Бело-синее обрамление для бледной красоты дочери севера.

Несколько сверкающих бриллиантовых шпилек отправилось в прическу, потом шея ощутила холод и тяжесть сапфирового ожерелья. Мочки ушей оттянули серьги.

Рейна вновь взглянула в зеркало. Она стала настоящей красавицей.

Когда в дверь послышался осторожный стук, она была готова.

–Войдите!

Дверь распахнулась, и на пороге замер Хортен Борсенгьон, лорд Перрье. Тот самый, единственный советник, улыбавшийся ей при встречах.

–Леди Артейн! Я восхищен!

И Рейна улыбнулась, читая восхищение в его глазах.

–Меня уполномочили сопровождать вас в храм.

–Кто? Его величество?

–Да. Он счел, что раз уж вы выходите замуж за сына лорда-председателя, отдавать вас ему должен кто-нибудь из Совета.

–Я рада, милорд.

–Леди, – лорд Перрье внезапно склонился к самому лицу девушки и Рейна вздрогнула, настолько серьезно прозвучал его вопрос. – Вы желаете этого брака?

Рейна взглянула в глаза этому совсем незнакомому человеку и вдруг поняла, что сказать правду очень важно… Словно он был неким звеном, звеном цепи, протянувшейся из гнезда Линеля… куда?

–Вы смеетесь? – ответила она вопросом. – Вы мало слышали обо мне, лорд Перрье?

И он, похоже, тоже прочитал что-то в ее глазах, что сказало лучше всяких слов, подхватил ее руку и повел от комнаты, в которую она никогда не вернется, от прошлой жизни, из плена.

Они шли по опустевшим коридорам – все придворные ждали в храме – спустились во двор, где ждала карета, и Хортен Борсенгьон распахнул для Рейны дверцу. Лошади зацокали копытами, и скоро впереди открылась храмовая площадь.

И тут Рейна поняла, что это все, конец, и сжала бережно державшую ее ладонь руку. И ощутила дружелюбное пожатие в ответ.

А потом вышла из кареты, вновь положив руку в ладонь лорда Перрье и медленно, очень медленно, вошла в храм, наполненный всей знатью, которая только была в Сильвхолле. Но взгляд Рейны притягивал лишь один человек, худенький, горбатый и очень бледный, стоявший у самого жертвенника. Его было сложно заметить среди одетых в ритуальные одежды жриц, он терялся на фоне собственного отца, стоявшего рядом, рядом с королем и рыжеволосой королевой, но Рейна вперила в него свой взгляд и не отводила глаз.

Лорд Перрье подвел ее к алтарю и отступил за спину. Верховная жрица окинула собравшихся мрачным взглядом и начала церемонию.

–Я взываю к пяти богам и молю благословить людей, пришедших просить об их милости. Тармей, Кэссоп, Вудэк, Илерия, Аэлинне! Услышьте меня!

Рейна вслушивалась в слова, звучащие раскатами грома под сенью храма и старалась запомнить. Проникнуться всей важностью происходящего. Когда-то ей казалось, когда боги обратят на нее свой взор, с ней рядом будет стоять другой мужчина.

–Лорд Фадрик, сын лорда Уолдера Молдлейта, ты готов взять себе перед богами эту женщину?

–Да, – голос был тихим, жрице пришлось склониться к жениху, чтобы расслышать ответ.

–Леди Рейна, дочь Мортая Артейна, ты готова взять себе перед богами этого мужчину.

Перед глазами промелькнуло любимое лицо, рот раскрыт в немом крике. Но ты первый предал меня!

–Да.

И жрица, схватив их руки – левую его и правую ее – молниеносно проводит по ним тонким ножом, и Рейна не успевает даже вздрогнуть от боли, а тяжелые капли крови уже падают в подставленную прислужницей чашу.

–Теперь вы супруги перед богами!

Люди вокруг мгновенно начинают орать. Возможно, это поздравления, но Рейна в этом сильно сомневается. Холодная ладонь мужа берет за руку и ведет прочь из храма. Он идет осторожно, припадая на больную ногу, и Рейна медлит, подстраиваясь под его шаг. Она старается не смотреть по сторонам, не видеть раззявленных в вопле ртов, и не замечает, как лорд Перрье печально покачивает головой.

В карете, спешащей во дворец, где приготовлен праздничный пир, они едут одни и молчат. Оба обескуражены, хотя, казалось бы, было достаточно времени подготовиться. Они молчат, оказавшись за огромным, вытянутым через весь зал столом. Но им не надо говорить, гости говорят за них. Льется вино, пожираются изысканные блюда, над которыми повара корпели всю ночь. Играют музыканты, пары начинают танцевать.

Лорд Уолдер Молдлейт сидел рядом с Фадриком, нервно кромсающим кусок свинины. Когда на новобрачных окончательно перестали обращать внимание, Рейна склонилась к нему через руку мужа, заметив, как вздрогнул Фадрик при ее прикосновении.

–Спасибо, милорд.

–За что, леди Рейна? – Уолдер с интересом посмотрел на жену сына, и Рейна поняла, что несмотря на благодарность, она не испытывает к лорду симпатии.

Сухой человек с пронзительными глубоко запавшими в череп глазами не вызывал ни малейшего доверия.

–Вы знаете.

–А, вы об этом, – Уолдер усмехнулся. – Вы леди Артейн. Мне показалось, некоторые об этом забыли.

Прозвучал очередной громкий тост, зал взорвался смехом. Рейна с тоской подумала, что скоро в ход пойдут непристойные шутки, и ей придется удалиться. При мысли о том, что будет позже, ей едва не стало дурно.

Еще хуже стало, когда шутки, наконец, зазвучали.

Уверенность Фадрика в его вечно холостом будущем покоилась на ряде обстоятельств.

Во-первых, он был безобразен.

В свои двадцать три года он успел не только удостовериться во внушаемом женщинам отвращении, но и примириться с ним.

Каждая леди мечтает о прекрасном принце, а не о гадком горбуне.

Во-вторых, он не наследовал титула отца и его богатств, следовательно, не представлял для женщин интереса и в материальном плане.

Эти два обстоятельства весьма способствовали третьему – полному неумению Фадрика общаться с девушками. Он, в целом весьма застенчивый, боялся их, как огня.

Уже в шестнадцать он смирился с мыслью о грядущей жизни в одиночестве. Эта мысль тяготила. Признать, что обречен на унылое прозябание, весьма сложно. В глубине души Фадрик завидовал братьям – младшему даже больше, чем старшему, ведь их род получит продолжение в детях, которых Фадрик, как он полагал, не сможет иметь. У них будут жены, которые наполнят дома уютом. Разве не за этим женятся мужчины?

Его зависть не была черной, нет, он просто хотел надеяться на то же для себя.

Теперь Фадрик боялся. Он прекрасно понимал, что женщина, насильно отданная замуж, будет ненавидеть мужа. Будь на его месте нормальный мужчина, она смогла бы смириться, но в отношении жалкого урода… Нет, Фадрик не питал надежд. Более того, он полностью разделял чувства будущей жены.