Вера Окишева - Два полюса [СИ]

Я не верила ни единому его слову. Опасливо поглядывая на его язык, я вжалась в подушки. Спеленал меня лацерт крепко, не давая даже сдвинуться с места, отползти. Переплел наши ноги. Руками обнимал, лежал на мне, вдавливая в кровать. Сам при этом насмешливо кривил губы.

— Иди к своим женщинам и пробуй, — вежливо послала его. — Зачем тебе я?

— С-с-салли, у нас-с-с нет поцелуев, — как же нежно у него получается произносить мое имя! — А вы этим час-с-сто занимаетес-с-сь.

— Вовсе нет! — возразила, дернувшись в его руках.

Я не целуюсь практически, так только, для прелюдии. Но чтобы постоянно и при всех, увольте.

— Да, я вижу, что ты очень отличаешьс-с-ся от ос-с-стальных землян, — прошептал Шейх, потерся о щеку носом и уткнулся мне в шею, обдавая теплым дыханием. Я испуганно поежилась. Паника захлестнула, так как наша поза была слишком интимной и располагала думать о сексуальной подоплеке всех действий Шейха. Если раньше я еще заталкивала эти мысли назад, откуда они брались, то теперь все отчетливее понимала, что лацерт решительно настроен в отношении меня.

— С-с-салли, ты даже не предс-с-ставляешь, какая ты уникальная, — шептал лацерт.

От досады чуть не взвыла. Сильнее стала дергаться, пытаясь высвободится.

— Не наговаривай, — огрызнулась, вздрагивая каждый раз, когда чувствовала его противный кончик языка на своей коже, — я обычная.

— С-с-со с-с-стороны виднее, поверь, — настаивал на своем лацерт.

Он опять переместился, нависая надо мной. Я не могла не смотреть на его язык, морщась. И вдруг с удивлением поняла, что лекарство, которое ввел мне дядя Майкл, перестало действовать, я, наконец, стала ощущать себя. Замерла, прислушиваясь к себе и радуясь, что все пришла в норму.

— Ус-с-спокоилас-с-сь? — поинтересовался Шейх, которому, казалось, было все интересно, что со мной происходит. Он словно ловил любое изменение в моем настроении.

— Готова поес-с-сть? А то твой дядя мне будет с-с-страшно мс-с-стить из-за твоей кончины.

Замечание о родственнике напомнило, что хотела расспросить лацерта о предмете их договора.

— Шейх, о чем вы договорились с дядей?

Лацерт расцепил наши ноги и сел, притягивая меня к себе, усаживая рядом.

— Он отличный врач, — начал он объяснять. — Помогает лечить землян вашими обычными с-с-средствами.

— Землян? — перепросила, очень сильно удивившись услышанному.

— Конечно, на нашей стороне очень много землян, С-с-салли.

Я не могла поверить, что нашлись те, кто перешел на сторону врага. Конечно, во все времена были предатели. И о них отец постоянно предупреждал меня. Но узнав, я не могла поверить. Предать свое правительство ради другой расы. Они же даже не люди!

— Не верю, — потрясенно прошептала, воззрившись на лацерта.

Уму непостижимо, что кто-то на это решился. Ведь наше правительство не остановится ни перед чем и будет продолжать войну. Оно и так бросает все силы, чтобы сломить оборону лацертов. И когда это произойдет, то предатели позавидуют мертвым.

— С-с-сначала поедим, и ты с-с-сама убедишьс-с-ся, — пообещал Шейх.

Его рука взметнулась к моему лицу, и я рефлекторно выставила блок. Удар получился глухой. Лацерт тяжело вздохнул, но упорно протянул руку и убрал непослушные локоны за ухо.

— С-с-салли, ты с-с-словно дикий зверек, который не знает, что такое лас-с-ска, — сравнил меня лацерт. — Не позволяешь с-с-себе рас-с-слабитьс-с-ся, хотя именно в этом и нуждаетшьс-с-ся.

— Шейх, ты сам-то слышишь, что мне говоришь? — горько усмехнулась в ответ. — Ты — враг. Я убью тебя при первой возможности.

— Нет, С-с-салли, не убьешь, — улыбнулся лацерт, демонстрируя свои клыки. — О таком не говорят, а делают. А раз говоришь, значит уже не с-с-сделаешь.

— Не искушай, — пригрозила, отстраняясь.

Лацерт не препятствовал. Он сидел на кровати и смотрел, как я встала и нервно одернула тунику.

— Пойдем, кашей тебя кормить буду, — позвал Шейх, очень плавно встал с кровати и легко ступил на пол, направляясь к выходу. — Кэс-с-с с-с-составит нам компанию. Она с-с-сильно с-с-скучает.

Я скрипнула зубами от злости. Ведь знает чем бить. Словно мысли прочитал! Я ведь хотела отказаться от ужина, хотела поупрямиться, объявить голодовку.

— Шейх, скажи прямо, что с нами будет? — потребовала я ответа на мучавший меня вопрос. Неизвестность угнетала.

— Мне не открыто будущее, С-с-салли. Мне открыты другие тайны.

— Зачем ты сдался в плен? Ты ведь рисковал. Я ведь могла тебя убить там, на астроиде, — продолжала допытываться, идя за лацертом по мозаичному коридору. Только в этот раз его красота меня не волновала, я пыталась вывести на чистую воду Шейха.

Лацерт остановился, ожидая, когда я подойду и только после этого ответил:

— Рис-с-сковал. Поэтому я долго готовилс-с-ся, прис-с-сматривалс-с-ся. А затем я нашел тебя. Ты бы не убила. Ты не с-с-стреляешь в безоружных.

Снисходительный тон, которым все это поведал мне лацерт, выводил из себя. Сжав кулаки, я сдерживалась, чтобы не наброситься на него. Его теплая улыбка действовала на меня как красная тряпка на быка.

— У тебя был меч! — возразила ему, неосознанно наступая.

Шейх обхватил меня за предплечья и, подавшись вперед, прошептал:

— Но не бластер и не направленный на тебя. Тебя больше интерес-с-совала умирающая подруга. Я рис-с-сковал, да. Ты могла в прис-с-ступе гнева и выс-с-стрелить не в ногу, а в голову. Но этого не произошло. Значит, я с-с-сделал правильный выбор.

Смерив его взглядом, я поняла, что сама виновница всех своих бед. Сил злиться на Шейха не было. Он просто выполнял свой долг, отлавливал слабое звено. Он не виноват, что им оказалась я.

— Пойдем, Кэс-с-с ждет, — позвал лацерт, обнял за плечи и повел к двери, которая выходила в общий холл.

Взял за руку, как тогда и уверенно повел за собой. Вновь все повторилось. Стоило дверям раскрыться, как на нас обрушился разноголосый гомон. Лацертов было еще больше чем в мой первый выход. Слаженное «кесш» летело со всех сторон. Все склонялись перед Шейхом, который, не останавливаясь, шел сквозь образовавшийся коридор и тянул меня за собой.

Я заметила, что среди них много раненых. Окровавленные повязки, белые корсеты и бандажи на серых телах бросались в глаза. Это могло означать лишь одно, лацерты терпят поражение.

— Нет, С-с-салли, это твой дядя пос-с-старалс-с-ся, — ответил на мои мысли Шейх.

Я встала, как вкопанная, во все глаза воззрилась на него. Лацерт вздохнул и обернулся.

— Да, я читаю твои мыс-с-сли, пошли. Не с-с-стоит тут задерживатьс-с-ся, — недовольство сочилось в каждом слове Шейха.

Резко дернув меня, он заставил больше не останавливаться. Но я пребывала в смятении. Догадаться было несложно, что он меня читал, просто все это так нереально. Обернувшись назад, не могла не отметить, что лацерты, которые замирали при нашем появлении, прожигали меня взглядом. И в их глазах все больше было недовольства и даже ненависти. Ухмылка растянула мои губы. Ну что ж, никто не предполагал, что между нами возможна хотя бы дружба. И ненависть — вполне ожидаемая реакция на меня. Я ведь враг.