Вера Окишева - Два полюса [СИ]

Люк открылся. Внутри кабины двоим было тесно, поэтому я приняла единственно верное решение. Лацерт сопротивлялся, но он не был опытным бойцом. Пропустив пару болезненных ударов, скрючился в кресле пилота, и мне не составило труда его выбросить за борт. Принципиальных различий в системе управления звездолета я не заметила, просто язык у лацертов сложнее. С помощью Кэс мы доставили трофей на корабль.

Дэн скептически осмотрел его и вынес неутешительный вердикт, что это просто ненужный кусок железа.

— Отправляйтесь обратно, может, еще что стоящее найдете.

Но мы ничего не нашли, даже тело летчика.

Я с облегчением в сердце отметила этот факт. Парни вопросов не задавали, только Кэс и то шепотом у меня в каюте.

— Это все было специально?

Объяснять о чем она, мне не надо было. В ответ кивнула и подруга улыбнулась.

— Ну-ну, — многозначительно изрекла она и ушла к себе. Я еще долго стояла у иллюминатора и сомневалась в своем решении. Вот только я знаю, что бы с ним сделали на допросе. А он был слишком молод, чтобы принимать такую смерть. Лучше уж на поле боя, чем под пытками.

— С-с-салли, прос-с-сыпайс-с-ся, — опять я услышала этот голос. — Открой глазки, маленькая ящерка.

Веки сами собой подчинились приказу. Но я не хотела просыпаться, поэтому с силой сомкнула глаза. Отмахнувшись от назойливой руки, которая гладила по лицу, мешая спать, перевернулась на бок. Приятный аромат мяты и лимона с привкусом соленого моря обволакивал, даря блаженство. Уткнувшись в теплую подушку, глубоко вздохнула, принимая этот изумительный аромат. Спать хотелось безумно. Я впервые не замерзала в своей кровати, теплое одеяло согревало, даря в этот раз сон без сновидений. #285372704 / 13-Feb-2018 Сознание дало сигнал отбоя всему организму.

— С-с-салли, ты ус-с-стала. Как же ты ус-с-стала, маленькая ящерка.

Проснулась, когда поняла, что все, сил спать дольше не было. Открыла глаза, задумчиво прислушиваясь к тишине. Непривычная тишина: нет гула двигателей, никто не ругался за дверью, никто не звал.

Как в старые добрые времена, когда я жила у дяди. Только там еще пахло медикаментами, но это был не тот минус, на который я бы обращала внимание.

Теплое одеяло воздушным облаком согревало меня. Откинув его в сторону, села, оглядывая спальню. Интересно, кто меня перенес из палаты Кэс и зачем. Нам так было уютно спать вдвоем. Правда, меня преследовали кошмары, но я к ним привыкла. Уже привыкла и не всегда вскакивала, захлебываясь страхом и криком.

Все же я немного терялась: я в плену, но содержат меня как гостью. Они надеются, что я не сбегу? Наивность наказуема. Встала с кровати, выискивая дверь в уборную. Но то ли я плохо видела, то ли она отсутствовала. Открыла единственную дверь, вышла в мозаичный коридор. Я помню, что дверей там было много, так что, надеюсь, успею найти уборную до того момента, как опозорюсь. Но, как ни странно, двери не реагировали на мои прикосновения. И когда я уже дошла до конца коридора, появился Шейх.

— С-с-салли, — слишком уж радостной получилась у него улыбка. Я подозрительно прищурилась. Зачем так радоваться пленнице, если только не применить к ней то, что ее могло убить? Или я опять страдаю паранойей.

Лацерт, пренебрегая всеми моральными принципами, вынуждающими ненавидеть своего врага, заключил меня в объятия, блокируя любые мои удары.

И когда он тесно прижался, я замерла, ловя знакомый аромат. От удивления даже уткнулась нос в плечо, пораженная догадкой.

— С-с-с-алли, ты так долго с-с-спала, что я начал бес-с-споитьс-с-ся, — прошептал Шейх, поглаживая по спине.

Я же задергалась, вырываясь из его рук.

— Это был ты! Ты спал со мной!

— Да, я, — он даже не собирался отнекиваться.

— Ты! Как ты мог? Я же думала… Я что, разговаривала во сне? Я слышала твой голос!

— Я вс-с-се рас-с-скажу, но только пос-с-сле того, как ты поешь. Ты практичес-с-ски с-с-сорок вос-с-с-емь час-с-сов не ела! — пообещал лацерт, отпуская меня.

Я, сжимая руки в кулаки, не могла вымолвить ни слова. Что ему от меня надо? Я не понимаю! Что за странные поползновения в мою сторону? Я же землянка! Зачем он так со мной? Зачем эти объятия и участие? Не могу же я ему быть интересна в этом плане!

У меня нет чешуйчатой серой кожи и глаза у меня не как у него, а серые. И короткие волосы не стоят ирокезом. Я же непривлекательная для лацертов. Или он любитель экзотики? Но даже если и так, то я-то нет! Мне неприятно даже видеть, как его вечно подвижный язык выскальзывает между сухих губ и вновь исчезает. И сложно смотреть в эти ничего не выражающие гипнотические глаза. И вообще, он не привлекает меня как индивидуум, что уж говорить как о мужчине.

Паника поднялась очень быстро. Я отступила от него в изумлении, понимая, что мне нравится тепло его объятий, аромат его тела. Он слишком близко подобрался ко мне. Нельзя быть такой неосмотрительной. Доверять лацерту тем более.

— С-с-салли, — позвал меня Шейх, вновь пытаясь обнять.

— Не надо, — жалобно попросила.

Да, я испугалась, но не самого лацерта, а себя. Своего спокойствия, равнодушия. У меня должны быть угрызения совести, должна же я переживать свое предательство. А вместо этого волнуюсь из-за странного поведения Шейха, следя за его языком.

Я отступила назад. Не могу понять, что со мной не так. Мелкая дрожь начала бить все тело. Я чувствовала, как дрожат пальцы.

— Шейх, мне надо в уборную. Где она? Не могу найти, — сипло спросила у него, понимая, что нужно срочно уединиться.

— Иди за мной, — позвал лацерт и прошел мимо, туда, откуда я пришла. Он вел меня обратно в спальню. Там, где я не видела особенных панелей, он провел ладонью, и дверь отошла в сторону. Санузел был просторным и светлый, практически как у нас в капитанских каютах. Долго разглядывать убранство не стала. Как только дверь закрылась за моей спиной, отрезая меня от лацерта, я принялась справлять свои нужды. Руки по-прежнему дрожали.

Оперевшись руками о раковину, я всматривалась в свое лицо и не узнавала себя. Привычные темные круги под глазами исчезли. Бледная кожа выглядела лучше, чем в последний раз, когда я смотрелась в зеркало. В глазах появился блеск. Из-за отсутствия заколок короткие волосы опять вились, прикрывая уши, и загладить их как обычно, чтобы не мешались, было нечем.

Ополоснув лицо, пыталась справиться с непонятной дрожью, которая все больше охватывала меня. Словно озноб. Сердце в груди болезненно билось, частило, гоняя кровь по венам.

Странное состояние, когда понимаешь, что тебе плохо, но не понимаешь отчего. Не было душевных терзаний, не было рыданий. Просто с каждым вздохом, сердце заходилось все больше. Но мне нравилось это состояние. Пусть не та боль, но я чувствовала ее, а перед внутренним взором опять встала картина кабинета отца.