Александра Павлова - Проклятое дитя [СИ]

Он терпеть не будет.

Прогулки не вышло, Анна так и не присоединилась к Хасину. А он не желал сейчас видеть ее умоляющих глаз, поскольку слишком боялся поддаться им. А еще ему нужно было успокоиться и привести в порядок мысли, чтобы без лишней жалости наказать тех, кто посмел так относиться к тому, что было для него столь ценно. И ведь не единожды он предупреждал всех в этом дворце об отношении к Анне. Но видимо без практического применения все его угрозы быстро забылись. Что ж, пора напомнить, почему они так испугались, когда он впервые появился в этом дворце, почему дрожали при одном только его имени.

— Этих людей я бы желал видеть сегодня вечером во дворце в обязательном порядке, — и Хасин положил на стол перед королем Тамиром список.

— Есть повод? — холодно спросил мужчина.

Он давно прекратил спорить и противоречить этому демону, последовав его совету — относиться ко всему проще. Ничего уже не изменить, ничего не переделать. А тратить время на противостояние не было нужды — они вполне спокойно могли общаться и обсуждать дела. Тамир привык к появлению Бастарда в своем доме. А Хасин проявлял к нему уважение, которого тот был достоин за многое, что совершил и продолжал совершать. И личной неприязни между ними не было места. Один король, для которого на первом месте далеко не его личные чувства. Другой — представитель своей империи, которому так же не подобает быть излишне упрямым и жестоким.

— К их большому сожалению, — отчеканил Хасин. — Думаю, к вашему тоже.

— В чем причина? — хмуро спросил Тамир, поднимаясь из-за стола и недовольно глядя на гостя.

— Не раз я предупреждал о том, чего не потерплю в отношении принцессы Анны. Моим предупреждениям не вняли, — глядя в глаза королю, ответил демон. — И я в своем праве наказать тех, кто провинился, — и улыбка, та самая, что ужасает и заставляет нервно сглатывать.

— Это так…необходимо? — только и спросил Тамир, просматривая имена и недовольно сжимая губы — многие почтенные семейства и рода.

— Более чем.

— И насколько…категорично будет наказание? — поинтересовался мужчина.

— Достаточно, чтобы раз и навсегда мои слова были услышаны.

Тамир не стал спорить, лишь кивнул демону, который тут же направился к дверям из кабинета. Но вдруг остановился, уже взявшись за ручку, и повернулся к королю.

— Вы ведь любите ее, Тамир, — тихо произнес Хасин, глядя в глаза, которые тут же были почти стыдливо опущены в желании спрятать правду.

— Это не имеет значения.

— Она ваша дочь. И всегда это будет иметь значение, как бы вы ни пытались доказать всем обратное.

— Она — ваша! Не моя! И я не хочу ничего менять в своем отношении к ней, — жестко сказал мужчина.

— То есть дело не в ее вине перед вами? — хмыкнул Бастард.

— Это Судьба, и ничьей вины здесь нет, — тихо произнес король, отворачиваясь от гостя и глядя в окно.

— Вы слишком поздно это поняли. И многое потеряли.

— Это случилось бы так или иначе — потеря, — только и ответил Тамир. — А так я, по крайней мере, не буду скучать.

— Вам лишь кажется. А чувство сожаления и утраты будут лишь горше, — невесело хмыкнул Хасин, прежде чем уйти.

Тамир задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь. Умел же этот демон влезть туда, куда не стоило! Всегда! Вот и сейчас разбередил не прекращающую кровоточить рану, которую он скрывал от самого себя многие годы. И все равно заметил, пусть и предпочел бы и дальше игнорировать. Но как не реагировать на тоскливый взгляд, который видишь каждое утро за завтраком? Как не реагировать на мольбу о капле тепла в больших голубых омутах? Он и реагировал, пусть и скрывал ото всех. Не понимал, как мать девушки не чувствует того же, не понимал свою вторую дочь. Но не вмешивался. И не собирался — уже не к чему. И сам в большей степени виноват в том, что его дочь живет словно проклятая — проклятая его же словами в день рождения. Сколько раз Тамир жалел о том дне — не счесть! Но что это сожаление спустя столько времени? Ничего.

Сегодняшний день не отличался от всех других — Анна была одна, у себя в покоях. Хасина она не видела после того, как он ускакал на своем жеребце. И она уже жалела, что не промолчала и разозлила его своей слабостью. Но не могла она промолчать и не попытаться! Да что толку? Хасин все равно сделает по-своему, а она лишь испортила себе единственный день в году, когда была безгранично счастлива — ведь рядом был он.

Без особого удивления Анна отреагировала на появление секретаря отца, который попросил ее присутствия в тронном зале — вот и настал час расплаты. Она не желала идти, не желала знать, что решил Хасин, не желала находиться под ненавидящими взглядами сотен людей, когда они будут отвечать за собственные поступки, но продолжат обвинять ее.

Большой зал был полон придворных, когда Анна вошла. Возле трона стоял отец, рядом сидела мать. Чуть ниже на ступенях рядом с родителями ее братья и Лили. Леди и лорды образовывали большой круг, в центре которого спокойно стоял Хасин, заложив руки за спину и не спуская с нее взгляда, пока она подходила к семье, продолжая умоляюще смотреть на него. Глаза демона лишь чуть прищурились, не смягчились и не засияли нежностью. Наоборот — стали еще безжалостнее.

— Ваше Величество, — начал Бастард, посмотрев на Тамира и склонившись перед ним в поклоне. — Я благодарен за выполнение моей просьбы собрать здесь всех ваших придворных.

Мужчина лишь хмуро кивнул, глядя на гостя. Он так и остался стоять, явно волнуясь, возвышаясь над своими подданными, которые непонимающе смотрели на него.

Здесь были собраны практически все почтенные семейства Акилона, большинство из которых жили при дворе: фрейлины Ее Величества, так же ее дочерей и невесток; придворные Лорды со своими женами и детьми, возраст которых позволял им бывать во дворце, и большая часть которых была ровесниками двух принцесс и принца Инаса, немногим старше сестер — именно он родился в год заключения Всемирного Договора о Мире. Не один знатный род из тех, кого не было в списке Хасина, так же присутствовал в этот вечер в тронном зале.

Анна широко распахнула глаза в удивлении и резком понимании того, что задумал Хасин, когда после щелчка его пальцев за его спиной материализовалось зеркало, которое он подарил ей два года назад — зеркало, что отражало людские пороки.

— Это, — спокойно начал говорить Бастард, обойдя зеркало по кругу, — один из моих подарков леди Анне в честь ее дня рождения. К сожалению, ее чистота и непорочность не дали ей по достоинству оценить его магические свойства. Но думаю, многие согласятся со мной в его ценности, когда узнают о сути этих свойств. Пороки, дамы и господа, — вот что показывает это зеркало. Самые низменные качества и пристрастия, самые ужасающие и мерзкие увлечения, самые откровенные и пагубные желания. Стоит лишь назвать имя.