Александра Павлова - Проклятое дитя [СИ]

Окружающие, затаив дыхание, слушали волшебный голос Хасина, который завораживал своим тембром, но ужасал циничностью и холодностью, презрительностью, которая пронизывала каждое слово.

— И чье имя вы желаете назвать, Ваша Светлость? — прищурился так похоже на отца принц Адринн — первый наследник трона.

— Я назову имена тех, кто заслужил этого своим недостойным, грязным и низким поведением в отношении принцессы Анны. Не раз я предупреждал всех здесь находящихся о том, как важно оказывать леди Анне те же почет и уважение, что и каждому члену королевской семьи. Не раз я предупреждал, что не потерплю оскорблений в адрес будущей императрицы моей империи. Не раз я говорил о том, что каждый ответит лично передо мной за то, что мне не понравится.

Голос Хасина буквально замораживал, а глаза с каждым словом становились все темнее и темнее, пока он обводил взглядом всех присутствующих, пока вовсе не заалели.

— Многие из вас посмели высмеять, оскорбить и унизить принцессу Анну. Я сделаю с вами то же самое, — и улыбка на лице, милая-милая, но ужасающая до такой степени, что одна из дам, по которой скользнул его взгляд в этот момент, лишилась чувств.

Но едва ли кто обратил на нее внимание, не сводя взгляда с Бастарда, лихорадочно при этом вспоминая о своих словах и действиях в отношении Анны, а так же гадая, что может показать зеркало. И на лице каждого был испуг и страх — никто не желал раскрывать свои тайны и грязные секреты.

— Вы понимаете, что нанесете непоправимый вред чести и достоинству…

— Кого? Почтенных семейств Акилона? — насмешливо перебил принца Хасин. — Честь и достоинство, Ваше Высочество, должны проявляться в умении контролировать себя, быть благоразумным и честным, благородным и верным.

— Вы не можете заставить любить, не можете…

— Я разве заставлял? — холодно отчеканил демон, вновь прерывая Адринна. — Я лишь просил о малом — уважении и молчании. Никого не просил любить или ненавидеть. Никого не принуждал к лицемерию. Но меня не услышали даже в такой малости. И каждому держать ответ за невнимание к моим предупреждениям. Вы думали — это пустые угрозы? — почти рычал Хасин, снова обходя зал по кругу и глядя на людей, которые с возрастающим ужасом следили за ним. — Запомните на будущее — демоны всегда выполняют свои угрозы! Приступим? — и снова улыбка на красивейшем лице.

Еще один щелчок и в зале появилось несколько проекций зеркала, чтобы каждый смог увидеть то, что Хасин желал продемонстрировать.

— Вы не имеете права! — воскликнула королева Рабия, когда промолчал ее муж, лишь мрачно выслушивающий демона и не сказавший ни слова против подобного, и никак не отреагировавший на ее взгляды.

— Я имею все права, — выгнув бровь, насмешливо произнес Хасин. — Заимел их в тот день, когда вы отказались признать собственную дочь, Ваше Величество, — и снова презрение в каждом слове. — Заимел их, когда вы не пожелали сделать ничего, чтобы помочь умирающей девочке выжить, принося ее в жертву ваших достоинства и гордости! Мне продолжать? — вкрадчиво произнес демон, глядя на королеву, которая была все еще зла, а еще оскорблена правдой, которую не любил никто.

— Я не потерплю подобного отношения! — смело высказался один из лордов, сделав шаг вперед и презрительно глядя на Бастарда.

Его голос дрожал, и он явно боялся, но все же набрался смелости.

— А лично к вам у меня нет претензий, лорд Ольвар, — хмыкнул Хасин. — Вы, если и ненавидели Анну, то наравне со всей ее семьей. В вас пылает неудовлетворенное тщеславие, ведь именно ваш род был когда-то правящим. Столько поколений уже сменилось, а ваша семья все еще в надеждах вернуть себе власть, — насмешка и издевка была в словах беловолосого демона, когда он подходил к мужчине вплотную, сверял взглядом его наливающееся краснотой лицо. — Но боюсь, вам никогда не добиться этого. Хотя бы потому, что у вас нет наследников, — оглушив этими словами хватающего раскрытым ртом воздух лорда Ольвара, Хасин отошел от него, возвращаясь к зеркалу и становясь перед ним.

— У меня шесть детей! — возмущенно воскликнул мужчина.

— С уверенностью могу сказать, что ваша кровь течет лишь в вашею юной дочери, — хмыкнул демон. — Леди Ольвар, — это он произнес уже зеркалу, а когда его гладь сменилась закрутившимся вихрем, посмотрел на носительницу имени. — Не единожды вы посмели назвать леди Анну "демонским отродьем", — взгляд Хасина, направленный на женщину, был жесток и безжалостен, заставив ту еще больше побледнеть после сказанных слов о ее детях.

Вихрь на глади зеркала рассеялся, показывая картинки, одну за другой, так же как и на всех проекциях по большому залу. Возмущенные, гневные вздохи и выдохи, тишина нарушилась мгновенно, зашептались и зашушукались все, не сводя взгляда с изображений, которые менялись раз за разом. Муж леди, шокировано наблюдающий все то же самое, сначала побледнел, потом покраснел, и кровь снова отлила от его лица.

Анна резко стыдливо отвернулась ото всех, закрыв глаза ладонями. Сквозь слезы, что заволакивали глаза, она все же умудрилась захватить то, что демонстрировало зеркало во всей красе — леди Ольвар с ее любовниками, с каждым, кто им являлся, а иногда и не с одним сразу.

А дальше понеслось по возрастающей. Один за одним Хасин называл имена, а зеркало отражало то, что пряталось за лоском, блеском, манерами и происхождением. Вскрики людей за спиной, нарастающий гомон, возмущения и стоны отчаяния — Анна лишь слышала все это, не смея поворачиваться лицом к тому, что могла увидеть.

Принцесса слышала, как люди пытались выйти из большой залы, но Темные Стражи не выпустили никого. В Хасина летели угрозы и приказы, а он спокойно называл одно имя за другим, срывая маски фальши и благопристойности. Измены, заговоры, интриги, постыдные увлечения и нарушение законов, низменные привычки и ужасающее поведение, спрятанное под покровом знатного имени — чего только ни показало зеркало за полчаса. Плач, мольбы, отчаяние и злоба заполнили весь зал, который гудел, и это гул все нарастал. Шокированные, униженные, оскорбленные, удивленные и разбитые — никто не остался спокойным или не задетым. Если не было названо имени — были открыты вещи, которые подрывали доверие, руша дружбу и любовь. Если имя прозвучало — панические вскрики, ярое отрицание увиденного, а после слезы и отчаяние.

Никто не смотрел на Анну, которая ушла за спины братьев, закрыв глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать этого ужаса за спиной. Но не услышать голос Хасина, когда он начал говорить следующее имя, было нельзя:

— Принцесса Лили Ро….

— Нет, Хасин! — вскрикнула Анна, сорвавшись с места еще до того, как кто-то другой успел отреагировать.