Эн Варко - Я – Тайига

Я зажмурила наши глаза, и мы влетели во что-то мягкое.

– Тая? Ты все никак не угомонишься?

Нежные руки подняли нас и прижали к груди. Я жалобно замяукала. Ох, если бы мы могли говорить! Если бы Нора могла нас понять!

– Она какая-то странная. Отпусти ее, – вдруг потребовал Анри.

Я взглянула на него с благодарностью. Видит Святая Троица, если Анри поможет спасти тети, я ради него в лепешку расшибусь.

И словно вняв моему обещанию, Анри схватил Нору за руку, и они поспешили за нами следом.

Спустя несколько минут мы сидели у изголовья кровати и с замершим сердцем следили, как Анри делает тете искусственное дыхание. Некоторое время ничего не происходило, а потом Агнесс захрипела, закашляла и открыла глаза.

Я только сейчас заметила, как бьется наше сердце, готовое вырваться из груди, а тошнота подкатывает к горлу. Мы устало вытянулись на полу и высунули язык, пытаясь хоть немного остудить пылающий внутри пожар. А еще нам очень хотелось пить.

– Леди, что случилось? – спросил Анри.

Спросил своим голосом. Вся напускная женственность улетучилась как дым. Перед нами сидел молодой мужчина. Даже женский наряд не позволял в этом усомниться. Вся дурашливость, все женское кокетство сползло с него как змеиная шкура во время линьки.

Агнесс некоторое время смотрела на него, а потом ее лицо исказилось, и она захныкала. Тоненько, жалобно, по-детски:

– Она злая. Она отобрала у меня мятный пряник.

– Какой пряник? – прошептала потрясенная Нора.

Ей никто не ответил.

Тете продолжала лепетать чушь, умоляюще глядя на Анри полными слез глазами:

– Она сказала, что только откусит, а сама взяла и убежала.

– Успокойся, Агнесс, – Анри достал платок, осторожно вытер тете слезы, а потом положил ладонь ей на лоб. – Ты получишь новый пряник. А сейчас давай спать, моя хорошая.

Он по-отечески поцеловал тетю в лоб. Та доверчиво улыбнулась, сомкнула веки и, судорожно вздохнув, уснула.

– Плохо дело, – пробормотал Анри, поднимаясь с кровати.

– Почему она сделала это? – в ужасе спросила Нора. – Как она могла! Агнесс была для меня Святой. Да что для меня! Мы все готовы были молиться на нее! А тут такой грех, такой грех…

– Ее нельзя судить, – покачал головой Анри. – Что-то расстроило ее. Так расстроило, что у нее помрачился рассудок.

– Сошла с ума, – прошептала подруга.

Я разделяла ее потрясение. Так Контролер наказывал людей лишь за самые страшные грехи. И, разумеется, таким грешникам нет места в святой обители. Мать Мионы тоже вряд ли согласиться терпеть присутствие классной Агнесс в нашем доме. Они всегда плохо ладили, и не было повода думать, что несчастье, приключившееся с тетей, что-то изменит. Скорее, наоборот.

– Вот что, – решительно заявила Нора, – ты уговаривал меня поехать с собой. Я согласна, но с одним условием…

– Дай догадаюсь, – невесело ухмыльнулся Анри. – Агнесс должна поехать с нами.

– Да, – твердо сказала Нора. – Она будет жить со мною. И Тая тоже. И никаких больше клеток. Я считаю это преступлением перед Лирой.

– Перед Лирой? – вскинул бровь Анри.

– Знаю, что тебе это кажется смешным. И все-таки я верю, что в Таю вселился дух моей подруги. Мне так легче, понимаешь? И каждый раз, когда вижу Таю, думаю о Лире, – тихо призналась подруга. – Вот и сейчас… Лира всегда любила тетю, поэтому и спасла ее.

– Похоже, твоя подружка была та еще штучка, – покачал головой Анри.

– Ты обещаешь?

Парень притянул мою подругу к себе:

– Обещаю, хвостатенькая. От всего сердца, обещаю.

***

Тяжелые ворота со скрипом распахнулись. Первыми двинулись в путь королевские гвардейцы, следом карета с будущей принцессой, затем экипаж эльфийской княжны… Наша карета пока стояла, ожидая своей очереди.

Мы запрыгнули Норе на колени и посмотрели наружу. Из всех окон выглядывали институтки. Их лица прятались в темных проемах капюшонов, а в руках трепыхались белые платочки. Пит Стотский-Скотский отстал от своего отряда. Замешкался офицер исключительно для того, чтобы в последний раз покрасоваться перед провожающими нас девушками. Он крутанул коня, взмахнул широкополой шляпой и послал кому-то воздушный поцелуй. Спелый помидор полетел ему в ответ и сполз по белоснежному камзолу, оставляя красный след.

– Убит! – раздался задорный голос.

Все содрогнулось от дружного смеха: смеялись и те, кто оставался, и те, кто уезжал. Не смеялись лишь офицер и Агнесс. Тетя сидела напротив Норы и Анри и что-то тихо бормотала себе под нос. Рядом с ней стояла клетка, а в ней, свернувшись клубочком, спал счастливый Пиппино. Счастливый – потому что его тяжеленный позолоченный дом снова был с ним.

Я взглянула на Анри, очередной раз изумляясь. Нора утверждает, что он похож на меня как две капли воды. Не знаю. В таком виде я и саму себя не смогла бы узнать. Темные волосы взбиты в крутые локоны. Я знала, что это парик, но отличить его от настоящих волос было практически невозможно. Слегка подкрашенные губы выглядели припухшими. Лицо густо обсыпано пудрой. Глаза подведены так искусно, что казались зеленее обычного. Но хуже всего – платье. Нет, на первый взгляд оно выглядело скромно. Декольте почти нет, ткань дорогая, но скромная. Лишь одно очень существенное «но»: у меня никогда не было такой большой груди. Шелк туго обтягивал ее, а игра светотени на выпуклостях невольно притягивала взоры.

Лже-я постоянно улыбалась и выглядывала из кареты. Причем каждый раз со стороны Норы. И что самое удивительное – все ее ужимки, хихиканья и прятанья за веер пользовались повышенным вниманием всех без исключения мужчин.

Даже эльфы – холодные красавцы-блондины с прозрачными голубыми глазами – постоянно крутились рядом. За этими ухаживаниями неотрывно наблюдал высокий и очень представительный мужчина – виконт Вионот Зеленый Лист. От его льдистого взгляда мне стало очень и очень не по себе, но Анри не обращал на предводителя эльфов внимания. Он кокетничал с молодыми людьми, заражая всех своим весельем.

Наконец, дошла очередь и до нашего экипажа. Кучер звонко щелкнул кнутом, и двор дрогнул, сместился назад, потом остановился, словно в раздумье, и снова поехал уже без перерывов.

Виконт взлетел на своего коня и подобрал поводья. Следом, как один, оседлали своих скакунов и остальные эльфы.

Мимо нас величественно проплыли ворота, и карета загрохотала по городской мостовой.

– Не печалься, Лира, – прервал молчание Риан. – Новое всегда интересней старого, а прошлое… Оно всегда останется с нами.

– Венок Жнеца, – принцесса положила свою карту и победным взглядом посмотрела на Олиндэль.

Прекрасная эльфийка меланхолично улыбнулась и, переглянувшись с виконтом, изящно бросила на стол деву с рыбьим хвостом: