Эн Варко - Я – Тайига

– На ней теневой покров, – несколько непонятно объяснил Риан, когда я выразила недоумение по поводу ее внешнего вида.

Было бы интересно узнать, кому она сигналит, и отвечают ли ей. Но выяснить это в облике кошки не представлялось возможным. Единственное, что я знала – это одно из немногих окон в Институте, которое выходило в город. Я поделилась этой информацией с Рианом, и он скупо поблагодарил меня.

Между тем Ригона закончила свои странные телодвижения и двинулась туда, куда мы первоначально и направлялись: на первый этаж, где находились кельи воспитанниц. Остановившись напротив одной из них, будущая принцесса осторожно постучалась.

– Кто там? – услышали мы знакомый голос Агнесс.

– Можно войти, милая леди? – голос Ригоны источал приторную слащавость. – Я так переживаю из-за того, что невольно причинила вам неудобства.

За мгновение до того, как дверь распахнулась, теневой покров спал. Ригона предстала перед заспанной Агнесс в лиловом платье и высоченной прической, с ног до головы усыпанная бриллиантами, как новогоднее дерево мишурой. В отличие от своей поздней гостьи, моя тетя выглядела скромно: серое как у воспитанниц платье, деревянные башмаки, волосы, собранные в простой пучок.

Скромность и тщеславие – композиция достойная кисти художника!

Ригона подобрала широкие юбки, чтобы протиснуться в дверной проем. Поднырнув под них, мы осторожно выглянули: новое жилье Агнесс смотрелось не просто аскетично. Убого. Похоже, всю более-менее приличную мебель решили отправить в комнаты для гостей, которых обещало быть много. На небольшом потрескавшемся от времени столике стояла клетка – не такая красивая и просторная, как у нас, а обычная, канареечная. Сам Пиппино сидел рядом с большой клубничиной в лапках. Дальше разглядывать нам было некогда. Мы быстро юркнули под кровать и затаились.

– К сожалению, не могу предложить вам присесть, – проговорила Агнесс. – Стулья потребовались в столовой.

– Ничего, я человек неприхотливый, могу и на кровати, – проворковала будущая принцесса.

Мы услышали шорох шелков над головой и увидели парчовые туфельки. Деревянные башмаки остались, где и прежде. Агнесс продолжила стоять на месте. Но Ригону это не смутило. Она пересела ближе к столику и защебетала:

– Это вы вышивали? Мило… А ну, малыш, брысь отсюда… А в этой шкатулочке что? Ой, письма… Как интересно! Можно почитать?

– Простите, но это личное, – сухо ответила Агнесс.

– Личное? У верной служанки Святой Троицы? – весело изумилась нахалка. – А вы умеете удивлять, классная Агнесс. Вас ведь так называют девочки? Знаете, они вас обожают. Даже те, чьей классной вы не являетесь, считают вас классной. Я сегодня немного поболтала со своими будущими фрейлинами. Они искренне верят, что вы женский идеал… Даже ваши отношения с отцом Птольцусом их не смущают.

– С отцом Птольцусом? – голос Агнесс прозвучал глухо.

– Да не смущайтесь вы так, – хихикнула будущая принцесса. – Все вполне пристойно. Девочки думают, что у вас возвышенно-целомудренные отношения. Ой, да вы покраснели! Право слово, зря. Дело обычное. Не вы первые, не вы последние.

– Мы никогда себе не позволяли…

– Да ладно! Давайте проверим…

Мы услышали возмущенный вскрик Агнесс и шелест разворачиваемого письма.

– «Моя ненаглядная Агнесс, – голос у Ригоны волшебным образом изменился. В нем зазвучали придыхание и легкая шепелявость, свойственные отцу Птольцусу, – сегодня я проснулся от соловьиного пения. О чарующий златоголосый негодник! Он наполнил мое сердце нежным томлением и сладкой мукой. Он пел свою вечную песнь любви. Но что может быть более постоянным и более трепетным, чем мои чувства к тебе? Я вспомнил твои нежные губы, бархатистую кожу и…»

Вот всем мне тетя нравится, но ее смиренный характер, право слово, порою бесит. Давно пора уже вцепиться в волосы этой мерзавке. Ну и что, что будущая принцесса. Мы тоже не из последнего рода!

Горя праведным гневом, я чиркнула когтями о каменный пол, припала к полу и затрясла попой, готовясь к прыжку. Увы, Риан, сдержал мой порыв.

– Спокойно, Лира, – прорычал он, с трудом, но расслабляя наши мышцы. – Надо выяснить, что Ригона хочет от твоей тети.

– Пожалуйста, довольно, – взмолилась Агнесс. – Чего вы хотите?

– Сердце Демона. И ваши маленькие тайны останутся при вас, – моментально последовал ответ.

Напускная слащавость исчезла. В голосе Ригоны зазвучала сталь.

– Алмаз пропал несколько месяцев назад, – прошептала тетя. – Зима оказалась снежной, а весна дождливой. Крыша прохудилась, по стене пошли трещины, и алмаз в панно начал шататься. Я вызвала мастера, но когда он пришел, Сердца уже не было.

– Служанки? – предположила Ригона.

– Нет. Я просила сестру Пиру проверить каждую из них (у нашей Благочинной на любой непорядок особый нюх), но девушки оказались ни при чем.

– Тогда, может, твоя племянница? Она ведь помогала тебе вести бухгалтерию.

– Я?! – затрясло меня от возмущения.

– Тише, – приказал Риан. – Ты вне подозрения.

– Лира вне подозрения, – словно подслушав моего напарника, произнесла классная Агнесс. – Это кристально чистая девушка.

– Смотря для кого, моя ненаглядная Агнесс. Смотря для кого, – хохотнула будущая принцесса.

– Поясните, – холодно приказала Агнесс.

– Я тут полистала скуки ради бухгалтерский талмуд, который вы вели вместе со своей племянницей. Там я обнаружила очень интересную статью расходов. «Помощь нищим и страждущим» называется.

– И чем она вас заинтересовала? – напряженно спросила тетя.

– Тем, что адрес этих «нищих» всегда один. Я не поленилась уточнить: там находится родовой дом отца Птольцуса, а владеет им матрона Тортус с сынком приемным отроду десяти лет. Кстати, кем этот мальчуган приходится нашему доброму святому отцу? По возрасту – в сыновья годится. Да и вам тоже. Вам аккурат восемнадцатый годочек пошел, когда он на свет родился. В те времена с вами одна история, помнится, приключилась. Вы прямо из-под венца сбежали, графа Винуса, вашего жениха, перед всем светом опозорили, а через несколько месяцев пришли в монастырь да постриг приняли. Интересно, чего стоило вашему брату пристроить вас при Институте? Нет, молчите. Я сама догадаюсь. Сердца Демона. После вашей смерти оно ведь должно было перейти в дар настоятелю монастыря епископу Иеримейскому, верно? А семейству Савойских очень не хотелось терять такую ценную реликвию. Вот вы и решили организовать пропажу…

– Не буду спорить. Вы все равно будете думать так, как вам угодно, – устало заметила Агнесс. – Чего вы от меня хотите?

– Я же сказала – Сердце Демона. И если к завтрашнему вечеру я не получу его, все, что известно мне, станет достоянием общественности. Вы поняли меня, классная Агнесс?