Эн Варко - Я – Тайига

– То, что поможет выпутаться из передряги, в которую мы попали.

– Почему ты так говоришь? Мы выкрали Анри и ускользнули от Дозора. У нас пока все в порядке.

– Я бы не был в этом уверен, – покачал головой Риан. – Ты думаешь, что нас оставят в покое и не будут искать? У нас много врагов, и они очень могущественны. К тому же я катастрофически не успеваю.

– Ты про что?

Риан вздохнул и, шагнув ко мне, притянул к себе. И на какой-то миг я всей душой пожелала, чтобы это никогда не заканчивалось. Но кем был он, а кто я? Наши дорожки разбегутся, как только мы совершим то, что должны. И это причиняло боль. Но лучше провалюсь под воду, чем признаюсь в этом Риану.

– Дело в том, Лира, что Д’емоны очень серьезно относятся к договоренностям, – мне с трудом удалось сосредоточиться на том, что он говорит. – Мою душу послали в ваш мир, чтобы я вернул нашего Священного Зверя. В случае удачи все Дома безоговорочно признают во мне своего нового Повелителя. Вот только от Тайиги осталась лишь одна оболочка, и то, существование этой оболочки напрямую связано с жизнью Анри. А он одержим мыслью найти артефакты своего Дома. И мне никак не донести до него мысль, что его жизнь нужна миру Д’емонов больше, чем эти чертовы артефакты. И что только Империя даст ему защиту от Мракуса. Если бы твой дар передавать сообщения с помощью образов проснулся чуть раньше! Тогда бы мы смогли образумить твоего брата и успели бы к Разлому к назначенному времени. Но затмение уже завтра. Наши миры соприкоснутся всего на один час, чтобы затем разойтись на шесть лет. Это слишком долго…

Мне стало горько, а на глазах выступили слезы. Он хочет уйти. Я ничего не значу для него. Какая горькая, хоть и ожидаемая правда. Я снова до рези в глазах принялась вглядываться в клубы пара, но его объятия мешали сосредоточиться.

– Ты слишком скована. Зеркало не чувствует тебя. Ты не должна пугаться или стыдится своих чувств. Дай им волю и позволь течь своим чередом, тогда пар уляжется, и мы сможем окунуться в зеркальные воды.

– Я не понимаю. У меня не получится, – жалобно залепетала я. – И не трогай меня, пожалуйста.

Он неохотно послушался и продолжил:

– Давай попробуем по-другому. Попытайся выделить самую сильную из бушующих сейчас в тебе эмоций. И представь ее. Пусти в ход фантазию, как можно было бы ее реализовать.

– Как это? – и покраснела – вопрос прозвучал глупо. Словно из уст деревенской дурочки.

Хвала Святым, Риан не закатил глаза, иначе я, право слово, убежала бы. Он просто смотрел на меня, задумчиво потирая подбородок. На какое-то мгновение показалось, что он смущен не меньше моего, и от этого сердце снова ухнуло вниз. Словно я попала в воздушную яму.

– Скажи, ты испытывала когда-нибудь в реальном мире нечто подобное, что испытываешь сейчас? – осторожно поинтересовался он.

– Когда летала, – пролепетала я.

– Вот и представь, что ты летаешь, – с облегчением выдохнул Риан.

Это приободрило. Совет звучал вполне безобидно. Я снова склонилась над зеркалом и представила, что у меня крылья – большие, серые, сильные. И тотчас почувствовала, как они расправляются за спиной в радостном предвкушении полета. А потом события завертелись стремительно. Зеркальный туман вдруг ринулся на меня, превращаясь в каскады воды. Я промокла с ног до головы и перепугалась страшно: показалась, что я снова тону. Но неприятное ощущение длилось мгновение. Упругий ветер рванул в лицо, заставляя зажмуриться. А когда я открыла глаза, вокруг простиралось небо: бархатисто-звездное, все с той же яркой луной, окутанной нежной голубоватой дымкой, но уже без озера с зеркалом посередине. Я засмеялась, пьяная от свободы.

Как же давно я не летала!

– Смотри, нам туда!

Я обернулась. Риан летел рядом и у него тоже были крылья, только черные и кожистые, как у огромного нетопыря. На его лице сияла улыбка – по-детски открытая и ликующая. Он показывал на что-то наверху. Задрав голову, я увидела белый замок на высокой скале. Его окружало бескрайнее море, такое спокойное, что казалось небом. Мы сделали крутой разворот, превращая верх в низ.

– Наперегонки? – ухмыльнулся Риан.

Не ответив, я сложила крылья и камнем полетела вниз.

Вслед за Рианом влетела в раскрытое окно и увидела круглую комнату с аскетическим убранством. Над полом у саркофага из черного мрамора, скрестив ноги, парил старец в монашеском балахоне, раскачиваясь и что-то тихо и заунывно напевая при этом.

– Он призрак? – шепотом спросила я.

– Не он, а мы, – покачал головой Риан.

Только сейчас я заметила, что лунный свет свободно проходит сквозь нас, прокладывая дорожку к печальному саркофагу.

– Кого он оплакивает?

– Меня. И не оплакивает, а охраняет… Т’Арг-Руш, – окликнул напарник старца.

Тот вздрогнул и уставился сквозь нас в окно.

– Молодой Центур? – недоверчиво прошелестел он.

– Да, наставник, это я. И времени осталось мало. У меня есть все основания думать, что Теор отправил меня в тело Лунного Зверя, зная, что тот обречен. Его замучил до смерти Мракус, а потом подбросил святошам Сумеречного Мира, чтобы скрыть следы преступления.

– Ты уверен? – нахмурился Т’Арг-Руш. – Это очень серьезное обвинение. Если выяснится, что ты заблуждался и аннулировал договор с Теором без уважительной на то причины, это отвратит от тебя многих.

– Уверен. Теор знал, что Мракус пытался заставить Тайигу изменить предначертанное. И воспользовался этим. Когда дядя с помощью Силы всего Совета переместил меня в тело Тайиги, того собирались сжечь. Моя душа сгорела бы вместе с ним, если бы не эта девушка.

Глаза старца вспыхнули красным, и взгляд сфокусировался на нас. С неожиданно молодецкой прытью он вскочил на ноги и склонился предо мной в глубоком поклоне:

– Д’емоны семи Домов отныне ваши должники.

– Это так, – согласился Риан. – Но сейчас не время для заверений в признательности. Леди пора домой. Ее дух недостаточно крепок для столь длительных путешествий. А ты собери верных нам Высших Лордов на совет.

И действительно, чувствовала я себя разбитой и замерзшей. Этот полет забрал все мои силы. Еще немного, и я превращусь в холодный туман. Мне не было больно или страшно, как тогда, когда я атаковала магов. Скорее, безразлично. Та радость, что еще недавно била через край, отступила, оставив после себя апатию.

Старец кивнул и испарился, словно дым, а мы остались одни. Если не считать мертвеца, лежащего в гробу. В красном с золотом богатом одеянии, с рубиновым обручем на лбу и двуручным мечом на груди. Это был мой напарник, и в тоже время не он. Слишком надменный и пугающе высокомерный. Казалось, сейчас ресницы дрогнут и глаза откроются, чтобы окончательно заморозить ледяным презрением.