Валерия Чернованова - Оковы для ари

А Фьярра, значит, сюда? Из-под Лешкиного крыла к князю? Какие бы чувства я ни испытывала к алиане, ни одной девушке, даже Фьярре, я не желала участи стать беспомощной игрушкой в руках сумасшедшего дракона.

– Нет.

Сбросила удерживавшие меня руки, отстранилась резко.

– Аня, это не обсуждается, – голос у Герхильда тоже был как будто каменным. И взгляд ему под стать: сталь, замурованная во льдах.

– Я не сбегу и тебя не брошу, – сказала твердо, чтобы не думал, что только он тут имеет право проявлять характер. – И крови моей для обряда ты не дождешься. Хочешь защитить – прекрати душить в себе дракона и направь всю его злость и ненависть на это темнодольское отродье. Пусть оторвется.

– Аня… – от низких, глубоких ноток дрожь пробежала по коже, но я не отступила, упрямо выпалила:

– Бегать по мирам – не выход!

– Ритуал нужно провести сегодня. Завтра уже может быть поздно. – А он как будто меня не слышал. – Тебе в любом случае лучше вернуться на Землю. Сейчас в Адальфиве неспокойно. Потом, когда разберусь с Игрэйтом, когда выясним, кто воскрешает Перевоплощенных, я верну тебя. Но не раньше.

Как со стенкой разговариваю. Ледяной и непрошибаемой.

– Не будет никакого ритуала, Скальде.

Кажется, еще немного, и я тоже начну рычать, не хуже дракона или кьерда.

Его упертость попытался схватить меня за руку и, кажется, силой отволочь к Хордису, а может, и сам бы справился. Но я взбунтовалась. Еще не хватало, чтобы мне насильно делали кровопускание!

– Даже не вздумай! Я не футбольный мяч, которым можно голы в ворота забивать: бросать из мира в мир. Я сделала свой выбор. Будь добр его принять! Или думаешь, если погибнешь, пока я на Земле буду отсиживаться, мне будет легче пережить твою смерть? Считаешь, я смогу жить дальше? Скажи, Скальде? Хотя нет, лучше я скажу: не смогу! Погибнешь ты завтра, и я тоже умру. И Игрэйту вообще-то ничего не стоит вернуть меня обратно, если это тело будет в его власти.

– Какая же ты все-таки упрямая! – рыкнул и, несмотря на сопротивление, вновь притянул меня к себе. – Нет в тебе ни капли алианы!

– И не будет! – подтвердила свое упрямство, а потом тихо взмолилась: – Скальде, пожалуйста, перестань себя мучить, и тогда у нас появится шанс на будущее, – привстав на носочках, прошептала в любимые губы, прежде чем они накрыли мои жадным поцелуем.

Я не успокоилась, пока не взяла с мужа, этого живодера и мазохиста подмороженного, клятвенное обещание, что он перестанет истязать своего дракона и с Блодейны пример брать не будет. Не будет против моей воли вытряхивать меня из этого тела и отправлять на Землю сходить с ума от неизвестности.

– Сегодня мы больше не увидимся, – предупредил Герхильд, явно намекая на то, что я не захочу присутствовать при реанимации его зверя.

Я послушно кивнула, в последний раз… (то есть не в последний, конечно!) почувствовала вкус его поцелуя, тепло объятий, в которых дрожь, штормовой волной накрывшая тело, чудесным образом исчезла. А потом снова обхватила себя за плечи, когда тальден отстранился, и со всех сторон ко мне потянулись острые щупальца холода.

– Но завтра после боя я буду всецело твой, – с улыбкой пообещал Ледяной.

А у меня сердце, вдруг возомнив себя тараном, отчаянно ударилось о ребра. Раз, другой.

– Ловлю на слове, – пошутила еле слышно и как-то уж очень тоскливо.

Сделав над собой усилие, попыталась улыбнуться в ответ, вот только не уверена, что у меня что-то вышло.

– До завтра, Аня.

– До завтра…

Не оглядываясь, поспешила в покои ари, мариноваться в собственной тревоге и сжиравших мне душу страхах.

Фрейлины мариновались со мной за компанию, и кьерд все кружил по комнате, не способный успокоиться. Может, отправить его развеяться, поохотиться? На одно вредоносное насекомое, что с недавних пор завелось в Лашфоре.

Поздно вечером заглянул Хордис, вот только волноваться о состоянии кьерда уже было поздно. И без всяких обследований я знала, что сейчас происходит с моим питомцем, потому что то же самое происходило и со мной.

– Ложитесь сегодня спать пораньше, ваша лучезарность, – глядя на меня с сочувствием и печалью, посоветовал маг. – Завтра силы вам понадобятся.

– Спать?

Это насколько же нужно быть отмороженной, чтобы взять и спокойно себе уснуть за несколько часов до битвы, в которой твой муж может погибнуть?

Наверное, что-то такое отразилось у меня на лице: маг понимающе кивнул и проговорил, прощаясь:

– Если потребуется, Мабли даст вам сонных капель.

Но настаивать на снотворном не стал, ушел. А вскоре по своим покоям разбрелись и фрейлины. Мабли порывалась эту ночь провести со мной, но я пожелала остаться в одиночестве.

– Вам и правда следует поспать, – негромко проронила служанка.

Подхватив со стола подсвечник с оплавленным огарком, вышла из спальни.

Думаю, не стоит уточнять, что с «поспать» у меня так и не сложилось. С «полежать», впрочем, тоже. Я то сидела, беспрестанно ерзая, в кресле, то меряла шагами спальню, то принималась нервно ворошить угли в камине в попытке оживить умирающее в его недрах пламя. И все думала, думала, думала… О том, что у нас с Ледяным было и что еще могло бы быть.

И обязательно будет! Несмотря на все тараканы в голове Герхильда, вернее, несмотря на одного, большого и ужасного, его драконотаракана, будет непременно. Только для этого Скальде нужно сегодня победить.

Та ночь стала самой тяжелой и самой длинной в моей жизни и в то же время закончилась так внезапно. Когда под первыми лучами солнца загорелась линия горизонта – пламенем алым, кроваво-красным, – я подошла к окну, зябко ежась, и застыла ледяной статуей. Вглядываясь в расплескавшийся по земле багрянец, вдруг отчетливо осознала, как сильно ненавижу красный и все его оттенки.

Камень пола неприятно царапал босые ноги. Холод, воцарившийся в спальне после того, как камины подернулись тьмою, начал кусаться, пробираясь под легкую ткань пеньюара. Как кусали и ранили бесконечные, незаметно сменяющие друг друга мысли и страх за жизнь мужа.

В комнату бесшумно проскользнула Мабли.

– Ваша лучезарность… Аня…

Девушка держала в руках все тот же подсвечник, а может, другой, очень на него похожий. Блики пламени, касавшиеся худенького личика служанки, не могли придать ему яркости. Только еще больше подсветили темные круги под глазами, выбелили и без того бледные губы.

– Эррол Тригад настаивает на разговоре. Говорит, что должен увидеться с вами перед тем, как… – девушка осеклась и, опустив голову, шмыгнула носом.

– Поможешь одеться?

– Да, конечно.

Старейшина дожидался меня в гостиной. Стоял возле камина, в который Мабли уже успела подбросить поленьев и развести огонь. Только он да проблески восходящего солнца, проникающие в стрельчатые окна, скупо освещали просторное помещение.