Сара Маас - Королевство пепла

Лица ее друзей, ее союзников были размыты, когда она проходила мимо.

К трону, который ждал. К короне, которую Дэрроу положит ей на голову.

Каждый ее шаг, казалось, эхом проникал сквозь землю. Аэлина позволила некоторым из ее угольков течь мимо, вслед за шлейфом ее платья, поскольку оно тянулось позади нее.

Ее руки дрожали, но она сжимала букет вечнозеленых цветов. Вечнозеленые — для вечного владычества Террасена.

Каждый шаг к этому трону манил.

Рован стоял справа от трона, обнажив зубы в жестокой усмешке, которую даже его обучение не могло сдержать.

Эдион стоял слева от трона.

С высоко поднятой головой, по его лицу текли слезы, Меч Оринфа свисал с его пояса.

Именно ему она улыбнулась. Детям, которыми они были, и тому, что они потеряли.

Что они сейчас получили.

Аэлина прошла мимо Дорина и Шаола и кивнула им. Подмигнула Ансель Бриарклайф, промакиваюшей глаза рукавом рубашки.

А затем Аэлина стояла на трех ступенях помоста, и Дэрроу подошел к их краю.

Как он наставлял ее прошлой ночью, как она часами тренировалась на пыльной лестничной клетке снова и снова, Аэлина поднялась на две ступени и опустилась на колени на верхней.

Единственный раз в ее правлении, когда она поклонилась.

Единственный, когда она стояла на коленях.

Ее корона. Ее трон. Ее королевство.

Зал остался стоять, даже когда Дэрроу велел им сесть.

А потом зазвучали слова, произнесенные на старом языке. Священные и древние, безупречно произнесенные Дэрроу, который короновал самого Орлона десятилетия назад.

«Отдаёшь ли ты свою жизнь, свое тело, свою душу служению Террасену?».

Она ответила на старом языке, который она также практиковала с Рованом прошлой ночью, пока ее язык не стал свинцовым. «Я отдаю все, чем я являюсь, и все, что я имею, Террасену».

«Тогда принеси свою клятву».

Глава 119, часть 2

Сердце Аэлины колотилось, и она знала, что Рован слышит это, но она склонила голову и сказала:

— Я, Аэлина Ашерир Уайтхорн Галантия, клянусь моей бессмертной душой, охранять, лелеять и чтить Террасен с этого дня до моего последнего.

— Да будет так, — Дэрроу ответил и протянул руку.

Не ей, а Эванджелине, которая шагнула вперед с зеленой бархатной подушкой.

С короной на вершине.

Адарлан уничтожил трон из рогов. Расплавил ее корону.

И они сделали новую. За десять дней с тех пор, как было решено, что она должна быть здесь коронована перед всем миром, они нашли мастера-ювелира, который выковал ее из оставшегося золота, которое они украли с кургана в Вендлине.

Ее переплетенные полосы, как сплетенные рога, поднимались, удерживая драгоценный камень в его центре.

Не настоящий драгоценный камень, но бесконечно более драгоценный. Дэрроу дал его сам.

Ограненный кусочек хрусталя, в котором был единственный цветок Королевского Пламени с царствования Орлона.

Даже среди сверкающих металлов короны красно-оранжевый цветок, как рубин, ослепительно сиял на утреннем солнце, когда Дэрроу снял корону с подушки.

Он поднял его к лучу света, льющемуся через ряд окон за возвышением. Церемония, выбрана именно в это время из-за солнечных лучей. Благословение от самой Мэлы.

И хотя Богиня Света навсегда исчезла, Аэлина могла поклясться, что почувствовала теплую руку на своем плече, когда Дэрроу поднял корону к солнцу.

Могла бы поклясться, что она чувствовала, что все они стоят рядом с ней, те, кого она любила своим огненным сердцем. Чьи истории были снова написаны на ее коже.

И когда корона легла, когда она наполнила голову, шею, сердце, Аэлина позволила своей силе сиять. Для тех, кто этого не видел, для тех, кто сражался, и сейчас наблюдал за миром.

Дэрроу положил корону на голову, ее вес был тяжелее, чем она думала.

Аэлина закрыла глаза, позволяя этому весу, этому бремени и дарам влиться в нее.

— Встань, — сказал Дэрроу, — Аэлина Ашерир Уайтхорн Галантия, королева Террасена.

Она подавила всхлип. И медленно, ее дыхание стало ровным, несмотря на сердце, которое угрожало выпрыгнуть из ее груди, Аэлина поднялась.

Серые глаза Дэрроу были яркими.

— Царствуй долго.

И когда Аэлина обернулась, гул прошел через зал, эхом отдаваясь от древних камней в собравшийся город за замком.

— Радуйся, Аэлина! Королева Террасена!

Этот звук из уст Рована, из уст Эдиона, грозил уронить ее на колени, но Аэлина улыбнулась. Высоко подняла подбородок и улыбнулась.

Дэрроу указал на ожидающий трон, на эти последние два шага.

Она сядет, и церемония будет завершена.

Но не сейчас.

Аэлина повернулась налево. Навстречу Эдиону. И тихо, сказала:

— Это твой день, принц Эдион.

Эдион замер, когда Аэлина отодвинула прозрачный рукав своего платья, обнажив предплечье.

Плечи Эдиона дрожали от текущих слез.

Аэлина посмотрела на него, когда спросила, едва шевеля губами:

— Принесешь ли ты мне клятву крови?

Эдион просто упал на колени перед ней.

Рован молча протянул ей кинжал, но Аэлина остановилась, держась за свою руку.

— Ты боролся за Террасен, когда никто другой этого не делал. Несмотря ни на что, вне всякой надежды, ты боролся за это королевство. За меня. За этих людей. Клянешься ли ты, что продолжишь делать это до тех пор, пока дышишь?

Голова Эдиона наклонилась, когда он выдохнул:

— Клянусь. В этой жизни и во всех других я буду служить тебе. И Террасену.

Аэлина улыбнулась Эдиону, другой стороне ее прекрасной монеты, и разрезала ее предплечье, прежде чем протянуть его ему.

— Тогда выпей, принц. И добро пожаловать.

Эдион осторожно взял ее за руку и прижался к ее ране.

И когда он облизнул ее кровь с губ, Аэлина улыбнулась ему.

— Ты сказал, что хочешь поклясться перед всем миром, — сказала она так, что только он мог слышать. — Ну, вот и все.

Эдион рассмеялся и встал, обнял ее и крепко сжал, прежде чем отступить на свое место с другой стороны трона.

Аэлина посмотрела на Дэрроу, все еще ожидая.

— Где бы мы не были?

Старый лорд слегка улыбнулся и указал на трон.

— Последний шаг этой церемонии.

— И обед, — пробормотал Фенрис, вздыхая.

Аэлина подавила улыбку и сделала два шага к трону.

Она снова остановилась и повернулась, чтобы сесть.

Остановившись и увидев маленькие фигурки, просунувшие головы в двери тронного зала. Небольшого вздоха стало достаточно, чтобы все повернулись посмотреть.

— Маленький Народец, — пробормотали люди, некоторые отступали, когда маленькие фигуры пробежали сквозь тени по проходу, шелестя крыльями и блестя чешуей.

Одна из них подошла к возвышению и тонкими зеленоватыми руками положила подношение к ее ногам.

Вторая корона. Корона Мэбы.

Взятая из ее седельных сумок, где бы они ни оказались после битвы. Оказалась у них. Как будто они не могли позволить ей потеряться еще раз. Не могли позволить ей забыть.