Сара Маас - Королевство пепла

Несрин склонила голову.

— Я… — она не ожидала этого разговора. По крайней мере, не сейчас.

— Но я буду рад, — продолжил Дорин, — получить еще одну королеву, которую я могу назвать другом.

Несрин покраснела. Сартак ухмыльнулся и сказал:

— Не королеву. Императрицу.

Несрин съежилась, и Сартак засмеялся, Дорин с ним.

Затем король крепко обнял ее.

— Спасибо, Несрин Фалюк. За все, что ты сделала.

В горле Несрин был комок из-за которого она не могла говорить, поэтому она обняла Дорина в ответ.

И когда король ушел, когда Кашин и Хасар отправились на ранний обед, Несрин повернулась к Сартаку и снова передернулась.

— Императрица? В самом деле?

Темные глаза Сартака блестели.

— Мы выиграли войну, Несрин Фалюк. — он притянул ее ближе. — А теперь мы пойдем домой.

Она никогда не слышала таких прекрасных слов.

…

Шаол уставился на письмо в своих руках.

Оно прибыл час назад, а он до сих пор не открыл его. Нет, он просто взял его у посланника — одного из детей, которыми командовала Эванджелина, — и принес в свою спальню.

Сидя на своей кровати, свет свечей мерцал в потертой комнате, он все еще не мог заставить себя сломать красную сургучную печать.

Дверь заскрипела, и Ирэн проскользнула внутрь, уставшая, но с яркими глазами.

— Ты должен поспать.

— Ты тоже должна, — сказал он, указывая на ее живот.

Она отмахнулась от него так же легко, как отмахнулась от титулов Спасительница и Героя Эрилеи. Так же легко, как она отмахивалась от благоговейных взглядов, слез, когда она проходила мимо.

Так что Шаол будет горд за них обоих. Расскажет своему ребенку о ее храбрости, ее блеске.

— Что это за письмо? — спросила она, умывая руки, затем лицо, в кувшине у окна. За стеклом город молчал — спал после долгого дня восстановления. Дикие люди Белоклычья даже остались, чтобы помочь, акт доброты, который сделал Шаол, не остался без награды. Он уже изучил, где он мог бы расширить их территорию — и мир между ними и Аньелем.

Шаол сглотнул.

— Это от моей матери.

Ирэн остановилась, с ее рук капала вода.

— Твоей… Почему ты не открыл его?

Он пожал плечами.

— Знаешь, не все из нас достаточно смелы, чтобы побеждать Темных Королей.

Ирэн закатила глаза, вытерла руки и плюхнулась на кровать рядом с ним.

— Ты хочешь, чтобы я прочитала его сначала?

Он хотел. Черт бы его побрал, но он хотел. Без слов Шаол передал это ей.

Ирэн ничего не сказала, открыв запечатанный пергамент, ее золотые глаза метались над чернильными словами. Шаол постучал пальцем по колену. После долгого дня исцеления он знал, лучше не пытаться ходить. Он едва успел вернуться сюда с тростью, пока не опустился на кровать.

Ирэн приложила руку к горлу, переворачивая страницу, выпрямив спину.

Когда она снова подняла голову, слезы катились по ее щекам. Она передала ему письмо.

— Ты должен прочитать это сам.

— Просто скажи мне. — он прочтет это позже. — Просто скажи мне, что там написано.

Ирэн вытерла лицо. Ее рот дрогнул, но в ее глазах была радость. Чистая радость.

— Она говорит о том, что любит тебя. Она говорит о том, что она скучала по тебе. Она говорит о том, что если мы с тобой разрешим, она хотела бы жить с нами. Твой брат Террин тоже.

Шаол потянулся к письму, просматривая текст. Все еще не веря в это. Пока он не прочитал:

«Я любила тебя с того момента, как узнала, что ты растешь в моем чреве».

Он не останавливал своих собственных слез.

«Твой отец сообщил мне, что он сделал с моими письмами к тебе. Я сообщила ему, что я не вернусь в Aньель».

Ирэн прислонила голову к его плечу, пока он читал и читал.

«Годы были долгими, а расстояние между нами далеким, — писала его мать. — Но когда ты поселишься со своей новой женой, своим ребенком, я бы хотела навестить тебя. И остаться подольше, Террин со мной. Если это было бы возможно».

Предварительные, неловкие слова. Как будто его мать тоже не совсем поверила, что он согласится.

Шаол прочел остальное и с трудом сглотнул, достигнув последних строк.

«Я так горжусь тобой. Я всегда гордилась и всегда буду. И я надеюсь увидеть тебя очень скоро».

Шаол положил письмо, вытер щеки и улыбнулся жене.

— Нам нужно будет построить больший дом, — сказал он.

Ответная улыбка Ирэн — это все, на что он надеялся.

…

На следующий день Дорин обнаружил Шаола и Ирэн в больничном отсеке, который был перенесен на нижние этажи, первый был в своем колесном кресле, помогая своей жене ухаживать за раненой Крошанкой, и поманил их за собой.

Они не задавали ему вопросов, пока он не нашел Манону на вершине. Оседлавшую Аброхаса на утреннюю прогулку. Там, где она была каждый день, Дорин знал, что рутина тоже страшит так же, как и поддержание порядка.

Манона остановилась, увидев их, брови сузились. Она встретила Шаола и Ирэн несколько дней назад, их воссоединение было тихим, но не холодным, несмотря на то, как плохо прошла первая встреча Шаола с ведьмой. Ирэн только обняла ведьму, Манона крепко держала ее, и когда они разошлись, Дорин мог поклясться, что бледность, изможденность исчезли с лица Маноны.

Дорин спросил Королеву Ведьм:

— Куда ты пойдешь, когда все уйдут?

Золотые глаза Маноны не отрывались от его лица.

Он не посмел спросить ее. Они не осмеливались говорить об этом. Так же, как он еще не говорил о своем отце, его имени. Еще нет.

— В Пустошь, — сказала она наконец. — Чтобы увидеть, что можно сделать.

Дорин сглотнул. Он слышал, как об этом говорили ведьмы, Железнозубые и Крошанки. Почувствовал их растущую нервозность и волнение.

— А после?

— Не будет после.

Он слегка улыбнулся ей тайной, знающей улыбкой.

— Не будет?

Манона спросила:

— Чего ты хочешь?

Тебя, он почти сказал. Тебя всю.

Но Дорин сказал:

— Небольшой отряд ракинов остается в Адарлане, чтобы обучать детенышей виверн. Я хочу, чтобы они были моим новым воздушным легионом. И я хотел бы, чтобы ты и другие Железнозубые помогли им.

Шаол кашлянул и посмотрел на него, словно говоря: «Когда ты собирался мне это сказать?».

Дорин подмигнул своему другу и повернулся к Маноне.

— Иди в Пустошь. Работай. Но передумаешь — возвращайся. Если не быть моим коронованным наездником, то тренировать их, — добавил он мягко. — И время от времени здороваться.

Манона уставилась на него.

Он старался не выглядеть так, будто затаил дыхание, как будто идея, которую он придумал всего несколько минут назад в комнате королевской семьи кагана, не проходила сквозь него, яркая и свежая.

Тогда Манона сказала:

— Всего несколько дней от Виверн до Пустошей. — ее глаза были насторожены, и все же — это была легкая улыбка. — Я думаю, что Бронвен и Петра смогут руководить, если я иногда буду ускользать. Чтобы помочь ракинам.