Дж. Андрижески - Шулер

— Наверное, я просто не понимаю. Ты кажешься одним из хороших парней.

Посмотрев на неё, Ревик позволил пальцам соскользнуть с руля, не выпуская ключи. Он взглянул на Джона и увидел, что тот тоже на него смотрит.

Ревик коротко выдохнул, проводя по лицу рукой в перчатке.

— Да нечего здесь понимать, Касс, — он посмотрел ей в глаза, стиснув зубы. — …И не такой уж я хороший.

Джон заговорил, удивив его.

— Ты её любишь? — спросил он.

Ревик посмотрел на него. Сосредоточившись обратно на своих руках, он посмотрел на складки кожи вокруг пальцев. Спустя ещё мгновение он опять выдохнул.

— Я люблю её, — сказал он. Затем кивнул, отчасти удивившись, что сказал это. — Да.

На протяжении одного долгого мгновения никто ничего не говорил. Когда Ревик в следующий раз поднял взгляд, Касс улыбнулась. Джон хлопнул его по плечу здоровой рукой, слегка тряхнув при этом. Слабая улыбка приподняла уголки его губ.

— Ладно, — он улыбнулся шире и посильнее тряхнул его за плечо, заставляя Ревика посмотреть на него. — Давай, чувак. Пошли, найдём уже душ.

Глядя, как Касс возится с дверной ручкой, Ревик кивнул и вытер лицо перед тем, как сделать то же самое.

Я шла в неровном людском потоке по лондонской улице, сканируя лица.

Я обращала внимания и на здания, и на случайно проезжавшие машины, когда мы проходили мимо очередного засаженного деревьями парка — отличного от того, который мы миновали после выхода со станции метрополитена.

Я остановилась у новостного киоска и тупо уставилась на изменяющиеся заголовки, мигавшие на мониторе над витриной. Мои глаза осознали непосредственное значение слов лишь несколько секунд спустя.

«НОВЫЙ САЙРИМН ВЗРЫВОМ БОМБЫ УБИВАЕТ 28 ЧЕЛОВЕК В ПАКИСТАНЕ! ЗАМЫСЕЛ ТЕРРОРИСТОВ СВЯЗАН С КИТАЕМ!»

Даже спустя те месяцы, что я путешествовала и провела в Индии, я все ещё правила передними полосами новостей.

Я читала детали по мере того, как они пробегали под заголовками.

Очевидно, меня вновь считали погибшей. Я задавалась вопросом, упростит ли это мне пересечение границы. Я все ещё читала, когда Мэйгар подошёл ко мне сзади и не слишком деликатно схватил за руку толстыми пальцами. Он повёл меня по улице с белыми домами, которые выглядели так, точно их вырвали со страниц детских сказок про Лондон.

Флаги разных стран хлопали над нашими головами. Мимо проехал тонированный, пуленепробиваемый лимузин, и на капоте спереди тоже стояли маленькие квадратные флажки. За ним последовал ещё один, сопровождаемый военной полицией на мотоциклах.

Мне показалось интересным, что Мэйгар привёл меня в место, где, похоже, располагались резиденции представителей как минимум дюжины стран. Каждый сидящий в этих лимузинах заплатил бы огромные суммы за то, чтобы на меня надели ошейник и заперли в комнате без окон.

И все же здесь было красиво.

Густо засаженный цветами, аккуратно подстриженными кустарниками и деревьями, парк был полон прогуливавшихся мужчин в костюмах. Они держали под руку женщин, которые носили шляпки и перчатки, отчего создавалось странное ощущение вне времени. Я посмотрела на свои руки, которые были выкрашены в тон темнее моего естественного цвета кожи. Мои обычно короткие ногти сменились накладными, чтобы соответствовать моему новому удостоверению личности, хотя сейчас моя одежда не очень-то под него подходила, как и темно-красный лак для ногтей. Коснувшись серебряной цепочки на шее, я засунула руки в карманы.

Для перелёта видящие использовали в моей маскировке все, кроме пластической хирургии.

Они не позволили мне уехать через Дели, который находился слишком близко к Сиртауну. Вместо этого я вылетела из Калькутты, замаскированная лицевыми протезами, покрашенной кожей, кровяными патчами на всех пальцах на случай внезапного расового сканирования, цветными контактными линзами, париком, шляпой и несколькими платками поверх дорогого сальвар камиза — разновидности индийской одежды, состоявшей из длинной туники и мешковатых шёлковых штанов. Мои отпечатки пальцев и ДНК совпадали с моим удостоверением личности восточно-индийской женщины, которая путешествовала по делам бизнеса вместе со своим мужем-торговцем.

Моя теперешняя попытка слиться с толпой была значительно более западной, нежели восточной, и состояла из мужских солнцезащитных очков и толстовки. Достаточно банально, но на удивление эффективно против уличных систем распознавания лиц, которые использовались в камерах, установленных в публичных местах Лондона.

Я все ещё носила чёрный парик, кровяные патчи, и моя кожа все ещё была покрашена, а под темными очками скрывались контактные линзы. Но лицевые протезы начинали причинять боль, так что я сняла примерно половину после того, как Мэйгар заверил меня, что и половины хватит, чтобы обдурить систему распознавания лиц.

Семёрка наняла видящих в Лондоне, которые также могли осуществить радиоперехват в случае утечки.

Согласно Мэйгару, Лондон был очень дружелюбным в отношении Семёрки городом. Их контакты в Скотланд Ярде и местном подразделении СКАРБ быстро выцепят любые сообщения наперёд человеческих властей. Главной причиной нашей осторожности выступали Шулеры, у которых все ещё имелись здесь люди, хоть и в намного меньших количествах.

Штаны и длинная футболка, надетые на мне, были огромными и бесформенными, и я обулась в теннисные туфли, чтобы походить на американского туриста-панка. Учитывая многочисленные вариации моего лица в газетах и новостях, я решила, что эта маскировка будет ничуть не хуже любой другой.

Я взглянула на очередной дом с остроконечной крышей и высокими окнами, когда Мэйгар сунул мне в руки картонную упаковку сока.

— Хватит пялиться, — сказал он. — И пей. Мы уже близко.

— Ты бывал здесь прежде?

Он фыркнул.

— Нет, Мост. Мы с твоим мужем никогда не были в тех отношениях, чтобы ходить друг к другу на ужин. Прискорбно.

Я сосредоточилась на другом ряду прилегавших домов, украшенных белыми колоннами. У каждого из них имелся главный этаж над дорогой, который тянулся вдвое выше обычной высоты, и плотно занавешенные окна. Я невольно вспомнила постановку «Питера Пэна», которую в детстве смотрела в театре.

— Может, ты ошибся районом, — сказала я.

— А может, и не ошибся, — сказал Мэйгар. — Ты же знаешь, на кого он работал, да?

Я посмотрела на бронзовую голову льва с кольцом во рту. Она располагалась на столбике перед ступенями, которые вели к входу, обрамлённому белыми колоннами и безупречными вьющимися кустарниками перед тяжёлой дубовой дверью. Я видела камеры по обе стороны двери, но в остальном складывалось впечатление, что оттуда вот-вот выбежит Мэри Поппинс, распевающая песенку.