Алин Крас - Чужая

— Согласен, — опять заворачивая свитер в ткань и убирая в сторону, ответил он, — а теперь ты, принимай мою работу.

Приятное на ощупь, бледно-розовое белье и ночная рубашка из мягкой ткани типа трикотажа, наверное, те самые пауки ткали. Светло-зеленый костюм из шелковистой ткани, который отлично на мне сидел. Моему восторгу не было предела.

— Можно я прямо в этом пойду от тебя? — ерзая от радостного нетерпения, спросила я.

— Я буду только рад, — и, что делается-то, снова улыбка. Он стал заворачивать мою поклажу в кусок ткани.

— Подожди, а нельзя ли из этой тряпочки сшить мешочек с двумя ручками, в нем носить было бы намного удобнее, — остановила я его.

Вскоре, в новом костюме, с импровизированной сумочкой в руке, гордо и неспешно я вышагивала по улице домой, радуясь новым приобретениям, добытым собственными усилиями. Надеюсь, что это только начало!

Через несколько дней я вновь посетила мастера-портного. Он встретил меня приветливой улыбкой и передал маленький, симпатичный кожаный мешочек с пятью золотыми монетками, прокомментировав, что покупатель очень щедрым оказался.

Не теряя времени даром, я рванула к мастеру-сумочнику. Его удивительная оперативность меня приятно порадовала, наряду с сумками, он уже предлагал и рюкзаки. Выбрав себе самый легкий, среднего размера, из тонкой чешуйчатой кожи, отдала за него один золотой, поняв в этот момент, что покупатель моего свитера был, действительно, очень щедр.

Теперь, скорее, к мастеру-оружейнику. И там тоже меня ждал сюрприз. Мастер все-таки прислушался к моему пожеланию иметь на рукояти подпальцевые подхваты и продемонстрировал четыре таких, новеньких метательных ножа. Отдав четыре золотых за эти ножи и получив в виде бонуса еще и пояс, на который их можно повесить, счастливая, несмотря на полное банкротство, я шла по улице, напевая себе под нос веселую песенку. А жизнь-то налаживается!

Если бы я только знала, что ждет меня впереди…

Вот и подошел к концу месяц, отпущенный мне на адаптацию. Можно подводить первые итоги, размышляла я, возвращаясь домой после вечерней прогулки. Эти прогулки я теперь, не редко, совершала одна, чувствуя себя при этом вполне уверенно. Итак, уже не все эльфы при встрече демонстративно не замечают меня или кривятся. Многие мастера-торговцы и воины, посещающие тренировочный полигон, относятся ко мне неплохо. Несколько встреч с Миланиэлью показали, что у меня, даже, появилась подруга. Остальные женщины не проявляют ко мне никакого видимого интереса, игнорируя мое существование. Я полностью освоила бытовую магию и уже не завишу в этом вопросе от Адаминэля.

Приобрела собственное оружие, и хоть уже неплохо стреляю из лука, ножи — «это наше все». Научилась читать и писать по-эльфийски.

Так, теперь, что хотелось бы получить в ближайшее время? Вообще-то, я врач, а пока, как говорится — «ни сном, ни духом» не представляю, как здесь поставлено лечебное дело. Может быть, мне хоть что-то окажется доступным? Значит, надо просить учителя — Целителя.

Очень хотелось бы выучить гномий язык, но Адаминэль его не знает, только орочий. Значит, надо просить и учителя гномьего.

Новый опекун мне категорически не нужен. Кем бы он ни оказался, так комфортно, как с Адаминэлем мне ни с кем не будет. Значит, еще надо просить оставить Адаминэля моим опекуном. Хотя, честно говоря, предпочла бы обойтись вообще без опекунов, и жить одна, вон, как Миланиэль. Потому что, сколько мне еще будет удаваться избегать близкого телесного контакта с Адаминэлем и не портить при этом с ним отношений, неизвестно. Но собственный дом это, в ближайшее время, не реальная мечта.

Из темноты вынырнула мужская фигура. Еще даже не успев ничего рассмотреть, по тому, как дрогнуло сердце, поняла — Эдмунизэль. Почему мысли об этом эльфе не дают мне покоя? Я даже на тренировках, все время посматриваю на него, в надежде увидеть на его лице поощрение. Хотя и знаю, что его лицо, как маска, никаких эмоций. Впрочем, не я одна, все воины ведут себя аналогично. Наверное, он просто прирожденный командир, как, например, мой отец, похвалу которого хочет заслужить каждый.

— Здравствуй, Еваниэль, — окликнул он меня.

— Здравствуй, Эдмунизэль, — я впервые обратилась к нему по имени. И тут, с радостным удивлением обнаружила, что на нем надет свитер, который я связала. — Тебе понравилась эта одежда?

— Да, — как всегда, предельно лаконично. Молчаливость делает его таким загадочным, а я и так думаю о нем больше, чем следует. И хоть он проявляет ко мне поразительное внимание, мне кажется, что это не личный интерес. Идя со мной рядом, после паузы он сказал: — Завтра у тебя встреча с Королевой и Советом Старейшин.

— Я помню об этом, — согласно кивнула я.

— Ты уже выбрала, кого хочешь видеть своим опекуном?

Я обалдела. Это вопрос из разряда — «Ты перестала пить коньяк по утрам, отвечай, да или нет?»

— Эдмунизэль, как я могла кого-то выбрать, если я не знаю из кого выбирать. Именно поэтому я предпочла бы Адаминэля, его-то я уже хорошо знаю, и мы отлично ладим.

— Ты и дальше хочешь жить в его доме? — мне послышался недовольный рык в его голосе. — И будешь жить в нем одна, когда он вскоре уйдет на охоту, а потом в Дозор?

— Я не поняла, в связи с чем вопрос, уважаемый лорд. Если ты думаешь, что я не справлюсь с бытом, то ты ошибаешься. Если жить в доме, когда в нем нет хозяина, неприлично, я, конечно, переселюсь в другое место, куда мне укажут, — заряжаясь его непонятным недовольством, с трудом сдерживая раздражение, ответила я.

— Я хотел знать, ты хозяйка в его доме?

— Так и надо было спросить, — проворчала я. — К чему городить такие сложности? Нет, я в доме Адаминэля гостья. Теперь, ты ответь на вопрос, — мне лучше остаться в его доме или переселиться?

Он надолго задумался, удивив меня этим. Потом ответил:

— Останься… пока.

— Хорошо, — кивнула я, довольная его ответом.

— Ты не боишься ходить одна по городу так поздно?

— Не боюсь. А что, мне угрожает опасность? — встревожилась я.

— Нет, я постоянно приглядываю за тобой.

— Что? — теперь уже я недовольно зарычала. — Ты следишь за мной?! Считаешь меня опасной?!

— Нет, — снисходительно ответил он. — Это ради твоей безопасности. У тебя же нет телохранителя, как у большинства наших женщин.

Тут я растерялась. Не знала ни о каких телохранителях. Мы уже подошли к дому, и я решила побыстрее позорно смыться и не продолжать этот бессмысленный разговор, который, по-моему, раздражал нас обоих.

— Ладно, спокойной ночи, Эдмунизэль, увидимся завтра.

— Спокойной ночи.

Утром следующего дня, когда я уже была готова выйти из дома на аудиенцию, Адаминэль, обнимая меня за талию и стараясь притянуть с себе ближе, чему я осторожно сопротивлялась, объяснил: