Алин Крас - Чужая

Вся компания впала в ступор. Мы долго напряженно и мрачно молчали. Наконец, Королева смогла взять себя в руки.

— Еваниэль, на сегодня мы завершим нашу встречу. До свидания, — сердито сказала она.

Поклонившись всем на прощание, я тихо вышла из зала. Ждавший меня у входа в Резиденцию Адаминэль, обняв за талию, нетерпеливо, с тревогой спросил:

— Ну, кто опекун?

— Ты, — довольно улыбнулась я.

Он, радостно подхватив меня, приподнял и закружил:

— Здорово! Ты рада?

— Конечно.

— А кто Учитель?

— Пионарэль. Мое обучение у него оплатит Королевская казна.

— Ух, повезло! А что там еще было?

— Пойдем отсюда, дома расскажу, — взяв его за руку, потянула, стремясь поскорее уйти подальше от этих бешеных, неадекватных эльфов.

Дома я пересказала Адаминэлю мой разговор с Королевой. Порадовало, что он более спокойно воспринял услышанное, только поморщился. Наверное, не так консервативен, потому что молод?

— Ты действительно думаешь, что это наш единственный выход? — скорее с грустью, чем с возмущением, уточнил он.

— Да. И это в лучшем случае. Если повезет, и вы окажетесь генетически совместимы. У вас есть хоть какие-нибудь сведения о рождении полукровок?

— Нет. В нашей современной истории был только один случай, когда эльфийку украли орки. Это было еще до моего рождения, лет шестьдесят назад. Но что с ней стало, нам неизвестно.

— Да, плохо дело… — задумалась я об эльфийских перспективах.

— Не говори… — обреченно отозвался Адаминэль.

Со следующего дня началось мое ученичество у Пионарэля.

Утром, после укороченной по времени тренировки, душа и завтрака, я бежала к Учителю, так здесь принято обращаться в случае личного ученичества. До самого вечера я с ним не расставалась, даже во время перерыва на сиесту.

Мне очень повезло. Пионарэль оказался отличным мужиком и прекрасным Учителем. Красивый, веселый, внимательный, терпеливый, доброжелательный, он искренне стремился научить меня всему, что знал и умел сам. Он обладал Целительским и Ментальным Даром. С ним было очень интересно и психологически комфортно.

Сам он тоже проявлял активную заинтересованность к моим знаниям, стремясь узнать что-то новое для себя и полезное для своего народа, это и была моя личная плата за обучение. Он восхищался, как много умеют в моем мире без магии, а я, как много умеют в их мире с помощью магии.

Мы отлично ладили и хорошо понимали друг друга. В общем, о таком Учителе можно только мечтать. Да, вот с таким мужчиной, можно было бы строить отношения на паритетной основе. Он не прогибался, но и не подавлял. И, пожалуй, единственный, кто понимал всю трагичность моего положения и проявлял искреннее сочувствие, совершенно не заморачиваясь по поводу моей необычной, чужой внешности.

Вскоре выяснилось, что они с Эдмунизэлем близкие друзья, и тот часто заходил вечером к Пионарэлю «на бокал вина», куда приглашалась и я. А, после этих посиделок, Эдмунизэль брал меня за руку и отводил домой.

Один день в неделю Пионарэль посвещал изучению зелий и эликсиров. В этот день мы занимались вдвоем с Миланиэль, которая не имела Целительского Дара, но Природный Дар позволял ей активно интересоваться изготовлением и использованием зелий и эликсиров. Это еще больше укрепило нашу с ней дружбу.

В процессе обмена знаниями и опытом выяснилось, что у нас идентичные внутренние органы, только в зеркальном отражении — сердце справа, печень слева и так далее. В моем мире очень редко встречается такое же расположение внутренних органов и называется — транспозиция. На удивление, физиология эльфов оказалась очень похожей на человеческую, только гораздо более совершеннее. Особенно в том, что касается иммунитета, регенерации и приспособляемости к окружающим условиям. Поэтому у эльфов нет инфекционных заболеваний, быстро заживают раны, они легко переносят жару и холод, снижена болевая чувствительность.

Через некоторое время мы оба убедились в том, что знаний у меня больше, а реально помочь больному возможности Пионарэля несравненно выше. Кто б сомневался, достаточно вспомнить рану Адаминэля. Магия — потрясающее волшебство!

— Учитель, иногда я слышу слово лекарь, иногда целитель, есть разница?

— Конечно. Вот ты — Лекарь, ты лечишь, не используя магию, а я — Целитель, я исцеляю с помощью магии.

Однажды, за помощью к Пионарэлю, на носилках, принесли эльфа, которому дикий зверь, в лесу, распорол бок. Рана была глубокая, видны ребра, край печени и кишечник, к счастью не поврежденные.

— Лечи, как умеешь, — сказал Учитель.

Ну что же, придется шить рану, хоть и примитивный способ, давно ушедший в прошлое в моем мире, но я умею, научилась на занятиях по «оказанию помощи в экстремальных полевых условиях». Попросила несладкое крепкое вино, длинную иголку, шелковые нитки и кетгутовые нитки, ну, сделанные из тонко нарезанного кишечника животного, и чистую ткань.

Молитвенно сложив руки, просящим голосом сказала:

— Учитель, пожалуйста, или обезболь или усыпи, ведь у меня здесь нет подходящих для этого эликсиров.

Он согласно кивнул и, положив руку эльфу на лоб, усыпил.

Я согнула с помощью магии иголку дугой, тем самым сделав из обычной иглы — хирургическую. Вдела в нее нитку и опустила в блюдце с вином, чтобы простерилизовать. Затем тщательно протерла салфеткой, намоченной в вине, свои руки, другой салфеткой продезинфицировала края раны. Начала аккуратно зашивать рану, стягивая края послойно. Внутренний, мышечный слой кетгутовой ниткой, она потом сама рассосется, наружный — шелковой, ее после срастания тканей, через несколько дней, надо будет удалить. Закончив шить, вновь промокнула раневую поверхность салфеткой пропитанной вином и наложила тугую повязку на весь корпус.

— Все. Не имея дополнительного инструмента и соответствующих зелий, сделать больше ничего не могу. В моем мире это устаревший способ помощи, уже давно никто не пользуется сшиванием. Но, все же, он дает возможность пациенту выжить и быть здоровым через несколько дней.

Мой пациент к этому моменту проснулся, попытался встать и со стоном улегся обратно. Посмотрев на меня осуждающе, недовольно скривился.

— Напрасно ты так реагируешь, — сказал ему Учитель. — Она спасла тебе жизнь. А чтобы быстрее унять боль и сохранить красоту тела избавив от шрама, кое-что сделаю и я, — сняв наложенную мной повязку, он приблизил руки к ране. У меня на глазах, в течение десяти минут, происходила регенерация, к окончанию которой на теле не осталось даже следа от раны.

— Получается, я напрасно старалась, — грустно вздохнув, начала я срезать и выдергивать ненужные уже, наружные нитки.

— Нет, не напрасно. Если бы не твои усилия, мне пришлось бы залечивать такую рану не десять минут, а три часа и потратить не капельку своего резерва, а половину.