Кэтрин Арден - Девушка в башне

Саша молчал.

— Расскажи, сын мой, — сказал Сергей.

Саша медленно повторил историю Вася, глядя все время на огонь. Когда он закончил, Сергей хмурился.

— Я стар, — сказал он. — И, может, голова меня подводит. Но…

— Это все маловероятно, — закончил Саша. — Я не могу из нее выведать больше. Но Петр Владимирович никогда бы…

Сергей сел прямее на стуле.

— Зови его отцом, сын мой. Бог не будет оскорблен, как и я. Петр был хорошим человеком. Я редко видел, как кто — то так горюет от расставания с сыном, но он не сказал мне ни одного злого слова после этого. И он не казался мне дураком. Что ты собираешься делать со своей сестрой?

Саша сидел у ног наставника, как мальчик, обвив руками колени. Огонь стер часть следов войны, пути и долгой одинокой молитвы. Саша вздохнул.

— Заберу ее в Москву. Что еще? Моя сестра Ольга может тихо забрать ее в терем, и Василий Петрович пропадет. Может, Вася расскажет мне правду по пути.

— Дмитрию это не понравится, если он узнает, — сказал Сергей. — И если твоя… если Вася откажется скрыться?

Саша вскинул голову, хмурясь. Снаружи было тихо, кроме одного голоса монаха, который пел. Жители ушли, кроме трех девочек, которые отправятся завтра с отрядом Дмитрия.

— Она похожа на тебя, как сестра, — продолжил Сергей. — Я сразу это увидел. Ты бы ушел тихо в терем? После дорог, спасения девочек и боя с бандитами?

Саша рассмеялся от представленного.

— Она — девочка, — сказал он. — Это другое.

Сергей вскинул бровь.

— Все мы дети Бога, — отметил он.

Саша хмурился и молчал. А потом сменил тему:

— Что вы думаете насчет слов Васи… о главаре бандитов, которого мы не нашли?

— Или он мертв, или нет, — сказал Сергей. — Если он мертв, его душу упокоит Бог. Если нет, мы это узнаем, — спокойно говорил священник, но его глаза сияли в свете огня. Сергей умудрялся многое слышать в своем отдаленном монастыре. До своей смерти святой Алексей хотел, чтобы Сергей был его преемником, митрополитом Москвы.

— Я прошу отправить Родиона в Москву, если будет весть о главаре бандитов, когда мы уедем, — сказал робко Саша. — И…

Сергей улыбнулся. У него было всего четыре зуба.

— А теперь тебе интересно, кто этот рыжеволосый господин, с которым подружился юный Дмитрий Иванович?

— Да, батюшка, — сказал Саша. Он сел на ладони, вспомнил о ране и отдернул руку, кряхтя от боли. — Я никогда не слышал о Касьяне Лютовиче. Я долго путешествовал по Руси. И тут он выезжает из — за деревьев, огромный и в чудной одежде, с его чудными конями.

— Как и я, — задумчиво сказал Сергей. — А я должен был.

Они понимающе переглянулись.

— Я поспрашиваю, — сказал Сергей. — И я пришлю Родиона с новостями. А пока будь осторожен. Откуда бы он ни был, Касьян умеет думать.

— Человек может думать и не делать зла, — сказал Саша.

— Может, — сказал Сергей. — В любом случае, я устал. Бог с тобой, сын мой. Позаботься о сестре и пылком двоюродном брате.

Саша взглянул на Сергея.

— Постараюсь. Они до ужаса похожи в некоторых делах. Может, мне стоит отказаться от мира и остаться здесь, как священник в глуши.

— Стоит, конечно. Это обрадует бога, — сказал Сергей. — Я просил бы тебя, если бы думал, что смогу убедить. А теперь иди. Я устал.

Саша поцеловал руку наставника и ушел.

Два дня ушло на путь к деревне девочек. Вася усадила их на Соловья. Порой она ехала с ними, чаще шла рядом с конем или ехала на лошадях Дмитрия. В лагере Вася сказала девочкам:

— Не уходите из виду. Будьте рядом со мной или моим братом, — она сделала паузу, — или Соловьем, — конь стал яростнее после боя, как мальчик, узнавший кровь.

Они ели у костра в первую ночь, Вася подняла голову и увидела, как Катя на бревне напротив плачет навзрыд.

Вася опешила.

— Что такое? — спросила она. — Скучаешь по маме? Еще пару дней, Катюша.

У большого костра, неподалеку, мужчины толкались локтями, и ее брат выглядел строго, что означало, что он раздражен.

— Нет… я услышала шутки мужчин, — слабым голосом сказала Катя. — Они сказали, что ты хочешь разделить со мной постель, — она всхлипнула, давясь. — Что такой была цена за спасение и путь домой. Я… понимаю, но мне жаль, государь. Я напугана.

Вася охнула, поймала себя на этом, проглотила похлебку и сказала:

— Матерь божья, — мужчины смеялись.

Катя опустила взгляд, сомкнув колени.

Вася огляделась, села рядом с девушкой и отвернула ее от мужчин у костра.

— Идем, — тихо сказала она. — Ты была храброй, а теперь решила сдаться переживаниям? Я не обещал, что ты будешь в безопасности? — она замерла и не знала, что дернуло ее добавить. — И мы совсем не трофеи.

Катя вскинула голову.

— Мы? — выдохнула она, скользнула взглядом по телу Васи, бесформенному в мехах, а потом с вопросом посмотрела на ее лицо.

Вася едва заметно улыбнулась, прижала палец к губам и сказала:

— Давайте спать. Дети устали.

Они уснули, довольные, вчетвером под кафтаном Вася и на спальном мешке, младшие девочки ворочались между старшими.

На третий — последний — день они вчетвером ехали на Соловье, как при побеге от меча главаря бандитов. Вася держала Аннушку и Леночку перед собой, а Катя сидела сзади и обнимала талию Васи.

У деревни Катя шепнула:

— Какое твое настоящее имя?

Вася застыла, и Соловей вскинул голову, младшие девочки пискнули.

— Прошу, — добавила уклончиво Катя, когда конь успокоился. — Я не хочу навредить, но хочу правильно молиться за тебя.

Вася вздохнула.

— Это правда Вася, — сказала она. — Василиса Петровна. Но это большой секрет.

Катя молчала. Остальные всадники были чуть впереди. Когда их прикрыли деревья, Вася сунула руку в сумку на седле и вытащила горсть серебра, которую она спрятала в рукаве девочки.

Катя зашипела:

— Ты… подкупаешь меня за молчание? Я жизнью обязана.

— Нет, — испугалась Вася. — Нет. Не смотри на меня так. Это твое приданое, как и малышек. Береги, вдруг понадобится. Купишь хорошую ткань или корову.

Катя долго молчала. Когда Вася развернулась и подтолкнула Соловья догонять остальных, Катя заговорила тихо в ее ухо:

— Я сберегу это, Василиса Петровна, — сказала Катя. — И секрет сберегу. И я буду любить тебя вечно.

Вася сжала руку девочки.

Они выехали из — за деревьев, деревня девочек раскинулась перед ними, крыши сияли в свете зимнего солнца. Люди уже убирали худшие развалины. Дым поднимался из целых труб, черный вид разрухи пропал.

Одна голова в платке поднялась на звук копыт. Другая, третья. Крики пронзили утро, и руки Кати напряглись. А потом кто — то крикнул:

— Эй, тихо… Посмотрите на коней. Это не бандиты.

Люди выбежали из домов, суетясь и пялясь.