Кэтрин Арден - Девушка в башне

Соловей скорбно сказал:

«Будь осторожна, Вася».

Вася погладила шею коня.

— Не выпрыгивай, — прошептала она.

«Не буду, — сказал конь. Пауза. — Если мне принесут ячменя».

Она передала это распорядителю.

— Я вернусь к тебе, — сказала она Соловью. — Скоро.

Он выдохнул теплый воздух ей в лицо.

Они покинули загон, Вася пошла за братом. Она оглянулась раз, а потом загон скрылся из виду. Конь провожал ее взглядом, выделялся на фоне белого снега. Было неправильно, что Соловей стоял за оградой, как обычный конь…

И он пропал за изгибом деревянной стены. Вася отогнала сомнения и пошла за братом.

Ольга услышала, что отряд Дмитрия вернулся. Она вряд ли пропустила бы это: колокола звонили так, что дрожал пол, и слышались крики:

— Дмитрий Иванович! Александр Пересвет!

Тупая боль отпустила ее сердце, когда Ольга услышала имя брата. Но она не подала виду, что ей стало легче. Гордость не позволяла ей, и времени не было. Масленица была на носу, и приготовления к празднику занимали все ее внимание.

Масленица была праздником на три дня, одним из старейших на Руси. Он был раньше колоколов и крестов, что отмечали его конце, религия так пыталась прикрыть его языческую душу. В последний день перед праздником можно было есть мясо до Пасхи. Владимир, муж Ольги, все еще был в Серпухове, но Ольга устраивала праздник для его хозяйства — дикий кабан, тушеный заяц, фазаны и рыба.

Люди пару дней смогут есть масло, творог и другие сытные продукты, а на кухне они делали много блинов, сотнями, чтобы их хватило на дни обжорства.

Женщины заполнили мастерскую Ольги, говорили и ели. Они пришли с вуалями и халатами, чтобы шить в приятной компании теплых тел и болтовни. Волнение улиц проникло и в спокойную атмосферу башни.

Марья суетилась, вопя. Занятая или нет, Ольга переживала за дочь. После ночи с историей о призраке Марья часто будила няню криками.

Ольга присела на миг у печи, чтобы пообщаться с соседками, позвала Марью и осмотрела ее. С другой стороны не унималась Даринка. Ольга хотела бы, чтобы ее голова меньше болела.

— Я ходила на исповедь к отцу Константину, — громко говорила Даринка. Ее голос казался пронзительным в тихом гуле комнаты. — Перед тем, как он закрылся в монастыре. Отец Константин — светловолосый священник. Он казался святым. И он направил меня на верный путь. Он рассказал мне все о ведьмах.

Никто не поднял голову. Женщины были заняты шитьем. В праздничную неделю Москва будет сиять, как невеста, и женщины должны пойти в церковь — много раз — выглядя прекрасно, чтобы все на них обратили внимание. И Даринка не впервые рассказывала им об этом святом.

Марья тоже уже слышала историю Даринки, ей надоела суета матери, и она вырвалась и убежала.

— Он сказал, что ведьмы среди нас, — продолжила Даринка, не переживая, что ее не слушают. — Никогда не знаешь, кто это, пока не станет поздно. Он сказал, они проклинают христиан — проклинают — чтобы они видели то, чего нет, слышали странные голоса… голоса демонов…

До Ольги доходили слухи о ненависти священника к ведьмам. Ей было не по себе. Только он знал, что Вася…

«Хватит, — сказала себе Ольга. — Вася мертва, и отец Константин ушел в монастырь, это в прошлом», — но Ольга была рада суете праздничной недели, это отвлекало женщин от обсуждения красивого священника.

Варвара скользнула в мастерскую, Марья прибежала, задыхаясь, за ней. Служанка не успела заговорить, девочка выпалила:

— Тут дядя Саша! Брат Александр, — исправилась она от хмурого взгляда матери. И она не удержалась и добавила. — С ним мальчик. Они оба хотят вас увидеть.

Ольга нахмурилась. Шелковый чепец девочки сбился, и она порвала сарафан. Пора было поменять ей няню.

— Хорошо, — сказала Ольга. — Присылайте их. Сядь уже, Маша.

Няня Марьи пришла в комнату, хрипя. Марья хитро посмотрела на нее, и няня отпрянула.

— Я хочу увидеть дядю, — сказала девочка матери.

— С ним мальчик, Маша, — устало сказала Ольга. — Ты уже большая девочка, лучше не надо.

Марья нахмурилась.

Ольга окинула взглядом толпу у печи.

— Варвара, веди гостей в мою комнату. И там должно быть подогретое вино. Нет, Маша. Слушай няню. Ты увидишься с дядей позже.

Днем в комнате Ольги было не так тепло, как в людной мастерской, но зато тут было спокойно. Кровать скрывал полог, визиты сюда были обычным делом. Ольга села и услышала шаги, а потом ее брат, только с дороги, оказался на пороге.

Ольга тяжело встала.

— Саша, — сказала она. — Убил своих бандитов?

— Да, — сказал он. — Больше деревни гореть не будут.

— Слава богу, — сказала Ольга. Она перекрестилась, и они обнялись.

Саша сказал с непривычным мрачным видом:

— Оля, — и отошел в сторону.

За ним на пороге стоял худой зеленоглазый мальчик, укутанный в одежду, кожу и шкуру волка, за плечом было две седельные сумки. Мальчик побелел. Сумки упали на пол.

— Кто это? — выпалила Ольга. Потрясенный выдох зашипел между ее зубов.

Мальчик раскрыл рот, большие глаза сияли.

— Оля, — прошептала она. — Это Вася.

«Вася? Нет, Вася мертва. Это не Вася. Это мальчик», — Вася была ребенком. Но все же… Ольга посмотрела снова. Эти зеленые глаза…

— Вася? — охнула Ольга. Ее колени ослабели.

Ее брат помог дойти до стула, Ольга склонилась, прижав ладони к коленям. Мальчик замер на пороге.

— Иди сюда, — Ольга пришла в себя. — Вася. Поверить не могу.

Мальчик закрыл дверь, стоя спиной к ним развязал капюшон.

Тяжелая черная коса выскользнула, и она повернулась к печи. Без шапки Ольга видела, что ее сестренка подросла, и странный ребенок стал странной женщиной. Не мертвой, а живой, здесь… Ольге было сложно дышать.

— Оля, — сказала Вася. — Оля, прости. Ты такая бледная. Оля, ты в порядке? О! — зеленые глаза горели, она сжимала ладони. — У тебя будет ребенок. Когда…?

— Вася! — Ольга отыскала голос. — Вася, ты жива. Как ты тут оказалась? И так одета… Брат, сядь. И ты, Вася. Идите к свету. Я хочу рассмотреть вас.

Саша притих и послушался.

— Садись, — сказала Ольга Васе. — Нет, туда.

Девочка была напугана, но рада, опустилась на указанный стул с легкой грацией.

Ольга взяла девушку за подбородок, повернула ее лицо к свету. Это точно Вася? Ее сестра была страшным ребенком, а эта женщина не была страшной, хотя некоторые черты ее выделялись: широкий рот, большие глаза, длинные пальцы. Она напоминала ведьму, какую описывал Константин.

Ее зеленые глаза были полны печали, смелости и жуткой хрупкости. Ольга не забыла глаза сестренки.

Вася робко сказала:

— Оля?

Ольга улыбалась.

— Рада тебя видеть, Вася.

Вася упала на колени, зарыдала в колени Ольги, как ребенок.