Кэтрин Арден - Девушка в башне

Со стороны дворца появился великий князь, бояре и слуги, толпа ревела.

— Ты готов, Вася? — осведомился Дмитрий, поравнявшись с ними. Его свита отстала, пропуская их. Все бояре и князья суетились, выбивая место сзади. — Я поставил на тебя.

— Я готов, — ответила Вася. — Или Соловей, а я буду держаться за его шею и постараюсь не подвести его.

Соловей был роскошен на солнце, его шерстка была темным зеркалом, грива ниспадала с головы без уздечки. Князь рассмотрел коня и рассмеялся.

— Безумец, — тепло сказал он.

Бояре сзади с завистью смотрели на родственников, что так близко общались с Дмитрием.

— Если победишь, — сказал Дмитрий Васе, — я наполню тебе мешок золотом и подыщу красивую жену, что родит тебе детей.

Вася сглотнула и кивнула.

Шум пропал. Вася посмотрела на снежную улицу, где с вершины холма одиноко ехал Касьян.

Дмитрий, Вася, Саша и все бояре застыли.

Вася видела красоту Соловья, бегущего по снегу, она видела, как белая кобылица Морозко двигалась в лучах рассвета. Но она не видела коня, подобного золотому существу, на котором ехал Касьян.

Кобылица была огненного цвета в яблоках. Ее грива на два оттенка светлее ниспадала с шеи и плеча. Она была с длинными ногами и крепкими мышцами, выше Соловья.

На голове кобылицы была золотая уздечка, на ней были золотые поводья. Касьян держал поводья, а ее нос склонялся почти до груди. Кобылица, казалось, убежит, если всадник отпустит. Каждое ее движение было идеальным, как и каждый поворот головы, когда она встряхивала серебристо — золотой гривой.

Изо рта кобылицы торчали острые края. Вася ненавидела уздечку.

Кобылица замешкалась перед толпой, и всадник толкнул ее. Она с неохотой пошла, размахивая хвостом. Она попыталась встать на дыбы, но Касьян опустил ее и вонзил шпору в бок.

Толпа не радовалась им, а стояла без движения, очарованный светом и мягкой поступью.

Соловей вскинул уши.

«Эта будет быстрой», — сказал он, роя землю.

Вася выпрямилась на спине Соловья. Она хмурилась. Эта кобылицы была необычной, как Соловей. Откуда Касьян ее взял?

«Это все — таки будет гонка», — подумала она.

Золотая кобылица замерла. Ее всадник поклонился с улыбкой.

— Бог с вами, Дмитрий Иванович, брат Александр, Василий Петрович, — лицо Касьяна было хитрым и веселым. — Это моя девочка. Золотая. Ей идет, да?

— Да, — сказала Вася. — Почему я не видел ее раньше?

Улыбка Касьяна не дрогнула, но что — то в его глазах потемнело.

— Она… дорога для меня, и я редко на ней катаюсь. Но я подумал, что на ней стоит прокатиться против твоего Соловья.

Вася отвлеченно поклонилась и не ответила. Она заметила еще одного домового, почти прозрачного на крыше дома, сверху ощущался шелест крыльев, она увидела, как женщина — птица смотрит на нее с насеста на башне. Странное ощущение пробежало по ее спине.

Дмитрий рядом с ней сказал после мига тишины:

— Ну, — он хлопнул Васю по спине. — Вот и будет гонка.

Вася кивнула, князь улыбнулись и рассмеялись. Напряжение пропало. Зимний день был солнечным, последний день праздника, и вся Москва болела за них. Они пошли к вратам кремля, Касьян поравнялся с ней. Толпа ревела, поддерживая светлую и темную лошадь.

Они спускались, миновали врата и вышли на посад.

Весь город собрался на стене, на берегу реки и полях. Смелые мальчишки были на деревьях на другом берегу реки, снег оттуда сыпался на зрителей внизу.

— Мальчик! — слышала Вася. — Мальчик! Он как перышко, тот большой конь его донесет.

— Нет! — отвечал вопль. — Нет! Посмотрите на ту лошадь, просто посмотрите!

Кобылица трясла головой и переминалась. Пена была на ее губах, и ее движения разбивали сердца Васи.

Процессия всадников пересекла пустую площадь рынка и добралась до реки.

— Удачи, Вася, — сказал Дмитрий. — Будь быстрым.

Князь направил своего коня к месту финиша. Саша, взглянув на Васю, последовал за ним.

Соловей и золотая кобылица спокойно прошли к началу, их всадники почти задевали друг друга коленями, их лошади были почти одного роста. Жеребец склонил ухо и мирно подул на золотую кобылицу, но она прижала уши и попыталась щелкнуть зубами, но помешала золотая уздечка.

Широкая замерзшая река сверкала на солнце. На другой стороне, у начала и конца гонки собрались бояре и монахи в мехах и бархате, напоминали самоцветы на белизне реки. Они смотрели, как два всадника приближаются.

— Хочешь поспорить, Вася? — спросил вдруг Касьян. Пыл на его лице отражал ее рвение.

— Поспорить? — удивилась Вася. Она отодвинула Соловья от золотой кобылицы. Вблизи борьба другой лошади была осязаемой, как жар летом.

Касьян улыбался. В его глазах светилась победа.

— Сделка, — сказал он. — Я уже видел, что ты это любишь.

— Если я выиграю, — сказала импульсивно она, — вы отдадите мне свою лошадь.

Соловей склонил к ней уши, а золотая кобылица повела ухом.

Касьян сжал губы, но в его глазах все еще было веселье.

— Хороший приз, — сказал он. — Отличный. Ты теперь собираешь лошадей, видимо, Вася, — он произнес ее имя мягко, и она вздрогнула. — Хорошо, — продолжал он. — Я ставлю свою лошадь против твоей руки в браке.

Она потрясенно посмотрела на него.

Он склонялся над шеей лошади, фыркая от смеха.

— Думаешь, все такие слепые, как великий князь?

«Нет, — подумала она. — Хоть признавай, хоть отрицай, но он все время знал?» — она не успела заговорить, он провел кобылицу к линии старта, его смех окружал его, сияя, как и утро.

Кони стучали по льду к сияющим рядам людей. Курс был отмечен: дважды вокруг города и вдоль реки, где ждал великий князь.

Дыхание Васи паром срывалось с губ.

«Он знает. Чего он хочет?».

Соловей напрягся под ней, вскинул голову с твердой спиной. Дикое желание сбежать и скрыться, где ее не найдет зло, овладело Васей.

«Нет, — подумала она. — Нет, лучше столкнуться с ним. Если он задумал зло, побег не поможет», — но Соловью она мрачно шепнула:

— Мы победим. Что бы ни случилось, мы должны победить. Тогда он не расскажет мой секрет. Если он мужчина, он не признает, что девушка одолела его.

Конь прижал уши в ответ.

Лошади шли дальше по широкой замерзшей реке, крики и ставки вскоре затихли. В этом затишье двигался только дым, рисуя завитки на чистом небе.

Времени на разговоры не было. Начало было отмечено на снегу, епископ с голубыми губами, в шапке и черный на фоне невинного неба, ждал, чтобы благословить всадников.

Благословение прозвучало, Касьян оскалился Васе и развернул лошадь.

Вася повела Соловья в другую сторону. Лошади сделали круги, а потом пришли бок о бок к началу. Она ощущала ярость жеребца под собой, жажду скорости, и в ее груди стало свободнее, она отвечала на его жажду.