Кэтрин Арден - Девушка в башне

Евдокия сидела ближе всех к печи, она стала больше. Несколько восхищенных сидели рядом с ней, хвалили ее беременность и просили одолжения. Но даже не рожденный ребенок Евдокии не мог сравниться с гонкой. Утром они хихикали и делали ставки, пока правильные поджимали губы.

«Победит красивый мальчишка — младший брат Ольги? — спрашивали они друг у друга, смеясь. — Или огневласый князь Касьян, который, по словам слуг, улыбается как святой и раздевается как языческий бог в купальне?» — Касьян был любимцем, половина девиц была влюблена в него.

— Нет! — возмущалась Марья, пока женщины кормили ее блинами. — Это будет дядя Василий! Он самый смелый, и у него самая большая лошадь в мире.

От рева в начале терем задрожал, от криков гонки шумел город. Женщины слушали, склонив головы, следя за всадниками по звукам.

Ольга взяла Марью на колени и крепко держала.

Шум утих.

— Закончилось, — сказали женщины.

Нет. Шум снова поднялся, громче прежнего, с новой неприятной нотой. Шум не угасал, а был все ближе к башне, обхватил волной прилива стены Ольги.

И на волне, будто пена, прибежала Варвара. Она скользнула в мастерскую, хорошо играя спокойствие, пошла сразу к Ольге и шепнула на ухо.

И хотя Варвара была первой и быстрой, ее скорости не хватило.

Слух поднялся по лестнице, как волна, медленно, а потом обрушился. Слуга шепнула Ольге о беде, и женщины застонали, когда их слуги нашептали им новости.

— Вася — девушка! — завизжала Евдокия.

Не было времени ни на что, и Ольга не могла ни освободить башню, ни успокоить их.

— Говоришь, идут сюда? — спросила Ольга у Варвары. Она пыталась думать. Дмитрий Иванович в ярости. Вася здесь привяжет Ольгу — и ее мужа — к обману, разозлит великого князя больше. Кто это придумал?

«Касьян, — подумала Ольга. — Касьян Лютович — новый игрок, загадочный князь. Как же лучше пробраться ближе к великому князю? Это подставит Сашу и моего мужа. Дураки этого не видят».

Это была их ошибка, и она извлечет из этого выгоду. Что еще могла сделать княгиня в башне? Ольга выпрямила спину и заговорила спокойно:

— Пусть ко мне придут мои женщины, — сказала она Варваре. — Подготовь комнату для Васи, — она замешкалась. — Пусть снаружи будет засов, — Ольга сцепила ладони на животе, костяшки побелели. Но она держала себя в руках, не дрогнула. — Машу возьми с собой, — добавила она. — Смотри, чтобы она не мешалась.

Маленькое мудрое личико Марьи было тревожным.

— Это плохо, да? — спросила она у мамы. — Что они узнали, что Вася — девочка?

— Да, — сказала Ольга. Она никогда не врала детям. — Иди, дитя.

Марья, послушная и с белым лицом, ушла за Варварой.

Слух разнесся среди гостей Ольги со скоростью пожара. Робкие собирали вещи, сжав губы, они спешили. Но они мешкали из — за кокошников и плащей, из — за вуалей, так что скоро стало слышно шаги — много шагов — на лестнице в башне Ольги.

Все в мастерской повернули головы. Те, кто хотел уйти, сели с подозрительной живостью.

Дверь открылась, и два человека Дмитрия встали на пороге, сжимая руки Васи. Девушка висела между ними, неловко укутанная в плащ.

Женщины охнули от волнения и потрясения. Ольга представляла их слова потом: «Видели девушку в изорванной одежде, ее волосы свободно висели? О, да, я была там. В день, что стал крахом для княгини Серпухова и Александра Пересвета».

Ольга смотрела на Васю. Она ожидала, что ее сестра прибудет подавленной — даже кающейся — но (это же была Вася) глаза девушки гневно пылали. Мужчины бросили ее на пол, она перекатилась, сделав падение изящным. Женщины охнули.

Вася встала на ноги, черные волосы свисали на лице и плаще. Она отбросила их и посмотрела на испуганных женщин. Не мальчик, но и не ухоженная женщина из башни в кружевах. Она была как кошка среди куриц.

Стражи возвышались в шаге за ней, скалились от хрупкости девушки и блестящей тьмы ее волос.

— Вы закончили, — рявкнула на них Ольга. — Идите.

Они не двигались.

— Ее нужно запереть по приказу великого князя, — сказал один.

Вася на миг закрыла глаза.

Ольга склонила голову, скрестила руки на тяжелом животе с ребенком и — с видом, поразительно похожим на ее сестру — холодно посмотрела на мужчин, пока они не сжались.

— Идите, — сказала она.

Они замешкались, а потом развернулись и ушли, но с наглым видом: они знали, куда дул ветер. Их плечи показывали Ольге, что творится вне ее башни. Она сжала зубами нижнюю губу.

Засов звякнул, внешнюю дверь заперли. Две сестры смотрели друг на друга, толпа женщин глядела на них. Вася сжимала плащ на плечах и сильно дрожала.

— Оля… — начала она.

В комнате стало тихо, чтобы не пропустилось ни слова.

Они уже получили достаточно сплетен.

— В купальню ее, — холодно приказала Ольга слугам. — А потом в ее комнату. Заприте дверь. И оставьте там стражу.

Стражи — люди Дмитрия — шли за Васей к купальне, встали за дверью. Внутри ждала Варвара. Она сняла с Васи разорванные вещи быстрыми движениями. Она не посмотрела на сапфировый кулон, хотя долго глядела на проступившие синяки на руке девушки. Вася едва могла видеть свою бледную плоть. Она предала ее.

Варвара, все еще не говорила, бросила воду на горячие камни печи, толкнула Васю дальше, закрыла дверь и оставила ее в комнате.

Вася села на скамейку, голая в тепле, позволила себе впервые заплакать. Кусая кулак, она не шумела, но плакала, пока петля стыда, горя и ужаса не ослабла. Она взяла себя в руки, подняла голову к шепоту слушающего воздуха.

— Помоги, — сказала она. — Что мне делать?

Она не была одна, воздух ответил:

— Помни обещание, дурочка, — сказал толстый и едва заметный банник Ольги шипением воды на камне. — Помни мое пророчество. Мои дни сочтены, может, то мое последнее пророчество. До конца Масленицы все будет решено, — он был слабее пара, лишь трепет воздуха отмечал его присутствие.

— Какое обещание? — спросила Вася. — Что будет решено?

— Помни, — выдохнул банник, и она осталась одна.

— Все черти одинаковые, — сказала Вася и закрыла глаза.

Она долго мылась. Вася хотела, чтобы это длилось вечно, хоть снаружи было слышно тихие и грубые шутки стражей. Каждый выдох печи паром смывал все больше запаха коня и пота, запаха ее вырванной с трудом победы. Когда Вася выйдет отсюда, она снова будет девушкой.

Наконец, Вася, голая и потная, прошла в другую комнату, ополоснулась холодной водой, вытерлась и оделась.

Нижнее платье, блузка и сарафан сильно пахли прошлой хозяйкой, тяжело свисали с плеч Васи. В них она ощущала все оковы, от которых избавилась.

Варвара ловко заплетала волосы девушки.

— У Ольги Петровны есть враги, что хотели бы видеть ее в монастыре, как только она родит, — рычала она Васе. — А ребенок? Столько потрясений для его матери с твоего появления. Почему нельзя было тихо уйти, а не выставлять себя?