Екатерина Кариди - Невеста чудовища

Царевич пожевал губами, и отвернулся. Что и следовало ожидать.

Однако впереди обозначился первый на их пути постоялый двор, где можно было поесть, постираться и отдохнуть перед дальней дорогой, и они свернули туда. Чтобы стать свидетелями яркого и драматического рассказа двух бандитского вида молодцево том, как храбрый юноша на их глазах убил ужасное огнедышащее чудовише.

Тигард вытаращился, не донеся до рта ложку, когда до него стало доходить, о чем речь. а Лесарт ехидно промолвил:

- Царевич, не находите, что этот великий подвиг следует увековечить в легенде?

Красный как рак Тигард хотел было возразить, но Солгар с совершенно серьезным видом выдал:

- Будет лучше, если в глазах людей Тигард останется тем, кто покончил с чудовищем. Я подумаю над этим.

Прищурился, уйдя в свои мысли, и мечтательно произнес:

-Будет огромный дворец и узники. Злой царь и страшное чудовище в подземном Лабиринте. Мечи. И кровь. И непременно черные паруса...

- Почему черные? - заинтересованно спросил Лесарт.

- Для большего трагизма, - невозмутимо ответствовал царевич.

- А девушка?

- Э... Девушка?

Тиград закатил глаза, слышали бы этих двоих сейчас Зэйн и Геста.

***

Но Зэйну и Гесте в этот момент было не до них.

****************************************************************************************************

P.S. Из путевых записок и личных дневников царевича Солгара.

«Дорога назад казалась короче. Немного грустно, взгляд нет-нет, да и устремлялся в небо, в надежде увидеть, не блеснет ли в лучах солнца золотое крыло дракона».

Неплохо, но чего-то не хватает.

Царевич понимал, что для написания эпических легенд ему еще предстояло выработать собственный стиль, хорошенько отточить слог и пополнить знания. К тому же, в его дальних планах присутствовало написание неких философских трудов, посвященных исследованиям в области драконологии. Путевые заметки и стали первой пробой пера.

И пополнялись эти заметки на каждом постоялом дворе, где их неизменно встречал рассказ о победителе чудовища, постепенно обраставший все новыми деталями и подробностями. Откуда-то возникли сверкающие доспехи и лучезарное копье, а также меч-кладенец, летающий конь и прочее, и прочее.

Воодушевленный народ уже начал сочинять о герое песни и баллады.

Наслушавшись всего этого, Тигард стал всерьез задумываться о карьере странствующего рыцаря. Царевич выразил готовность заняться его жизнеописанием. В шутку, конечно. Но в любой шутке, как известно, есть доля шутки, остальное правда.

Кстати, добыча, оприходованная хозяйственным Тигардом после тех разбойников, по ценности могла сравниться с золотым запасом Белорского царства. С точки зрения царевича Солгара это вполне тянуло на звание национального героя.

Лесарт всю дорогу в своих лучших традициях с загадочным видом молчал.

***

А в родном Белоре по возвращении через три неполных месяца наблюдалась неприглядная картина. Словно с момента отъезда Гесты тут прекратилась жизнь.

Царь Мелиар не просыхая пил, забросил дела, которыми всегда занимался так рьяно, резко постарел и для своих сорока четырех лет выглядел просто ужасно. Царица Фелиса, видя, как Мелиар стремительно спивается, в ужасе бросала взоры на окрестные царства, но в сорок один год да при живом пока муже, жениться на ней не было желающих.

Еще хуже дело обстояло с ее дочерьми. Выяснилось, что обе, и Лия, и Гелия, спят со стольником Винго. Когда Фелиса узнала об этом, хотела его казнить. Да не посмела, потому что на тот момент он оказался единственным мужчиной, способным держать войско Мелиара в узде. Дочери Фелисы перегрызлись из-за любовника и пытались отравить друг друга, а царский стольник, подстрекавший обеих, уже фактически видел себя на троне. И тут наконец вернулся Солгар.

Царевич с полным основанием мог бы сказать, что по приезде они увидели разруху.

Мелиара Лесарт взял на себя. Шепнул ему пару слов на ухо, после чего пьяный царь плакал как дитя. И в тот же день они оба отбыли в неизвестном направлении. Впрочем, царевич знал, где их искать, ибо все дороги ведут в Салимский храм.

Солгару же пришлось срочным порядком впрягаться в дела царства.

Одного Тигарда Белор встретил как героя. Еще бы! Не стало чудовища, которому каждый год приходилось платить кровавую дань. Но парень дома не задержался, отправился странствовать. Надо же было как-то оправдать лавры героя в своих глазах.

***

Кстати о чудовище.

Некоторое время назад в Белор приходили двое, одетые нищими. Высокий мужчина и худенькая женщина. Лица у обоих скрыты капюшонами. Искали старшего конюха царской конюшни Кима и его жену Селлу.

В тот же день они покинули город,аконюх с женой вышли проводить их за стенуи оттудадалеко в поля.

Стражник, стоявший в тот день в карауле угородских ворот, видел на руках нищенки широкие золотые браслеты. Потом еще более странную вещь - будто далеко над полями блеснули темным золотом гигантские крылья. И что странно, старый конюх и его толстуха жена, когда притащились обратно, казалось, светились от счастья.

Но стражник решил, что просто перегрел голову на солнце, потому что день слишком жаркий. Доложить об этом было некому, царь с утра пьян. Вот и он приложился к бутылке да и забыл. Откуда ему было знать, что те двое оставили конюху тайное послание для царевича Солгара.

И теперь Солгар, стоя на городской стене, перечитывал написанное рукой Гесты:

«Спасибо тебе за все, Солгар!

Ты настоящий друг. Отцу передай, что я жива.

Солгар, я очень, очень счастлива. Ты даже не представляешь как...

У нас все хорошо. Спасибо еще раз!»

И маленькая приписка размашистым мужским почерком:

«Захочешь нас видеть, иди на восток до гор, а потом дальше. Там я тебя встречу.

Но не раньше, чем через год».

Царевич улыбнулся. Через год как раз удастся немного разгрести дела царства и успокоить сестру, может быть, даже выдать замуж племянниц.

А потом уже с чистой совестью заняться драконологией. Натурные исследования, генеалогия и все прочее.

Собственно, первые наметки своего фундаментального труда он начал уже сейчас.

***

P.P.S. Через год.

Через год разгрести дела царства не удалось, зато вернулся из Салимского храма Мелиар. Вел он себя немного странно. Особенно эти его утренние ритуалы, когда одетый в простые холщовые штаныи рубаху царь с рассветом поднимался на городскую стену и выполнял некий таинственный комплекс упражнений.

Однако вид у царя был просветленный и вполне вменяемый. Разве что перестал интересоваться набегами на соседей, не пил и не посещал спальню царицы Фелисы. Но в остальном, если не обращать внимание на недовольство сестры отсутствием мужа в постели, Солгар вполне мог оставить Белор на Мелиара и ускользнуть от нескончаемых дел царства хотя бы на время.