Екатерина Кариди - Навязанная жена [СИ]

— Знаешь, я тогда хотел ненавидеть Мариг. Из-за мамы. Но не смог, — проговорил Конрад, глядя перед собой. — Она хорошая, добрая. И она ни в чем не виновата. А я сейчас чувствую огромную вину перед ней из-за мамы. Не знаю, как буду смотреть ей в глаза.

На какое-то время воцарилось молчание, потом Хенрикс сказал:

— Конрад, они с твоей мамой больше не враги. И ты не должен чувствовать вину.

Конрад молчал, уставившись в тарелку.

— Я думаю, тебе надо спокойно поговорить с мамой обо всем.

— С леди Вульфрик, ты хочешь сказать?

— Да, с леди Вульфрик. Она от этого не перестала быть твоей мамой.

Конрад какое-то время молчал, потом как-то облегченно вздохнул и проговорил:

— Ладно, дядя, спасибо, что выслушал. Пойду я к Фержису, а то он один там…

Юный принц ушел. В понуром молчании Конрада что-то изменилось, какая-то внутренняя пружина отпустила, что ли. Хенрикс уловил это сразу. Но лезть в голову к парню он принципиально не хотел. Пусть дойдет до всего сам. А то, что он чувствует ответственность за других — так это хорошо. Король и должен чувствовать

Спать его высочество улегся относительно довольный, с надеждами на то хорошее, что принесет следующий день.

А утром выяснилось, что старший из наследных принцев Конрад сбежал.

На все вопросы принц Фержис отнекивался и отводил глаза, но Хенрикс понимал, сговорились. И о чем только они могли за его спиной сговориться?!

Как Хенрикс бушевал… Ментального мага обвести вокруг пальца, как мальчишку! Ближе десяти часам утра ему принесли послание. Оставлено в постоялом дворе в окрестностях Кроншейда.

"Дорогой дядя Хенрикс.

Насколько мне стало известно, по условиям брачного договора моего батюшки, наследником престола должен стать сын, которого родит ему законная супруга.

К тому же наш батюшка, дай ему Бог здоровья и долгих лет жизни, все еще при делах. По сему, прошу простить, но ты, дядя, в очереди по-прежнему первый. А меня ждут приключения и дальние страны.

Твой племянник Конрад, сын Дитерикса из Маркленда

Р.S. С братом Фержисом я договорился, он не против.

Порадуйся за меня, дядя!”

— Какая сво… кто посмел проболтаться принцу?! Кто позволил?!

Мажордом долго мялся, потом, скосив глаза куда-то в угол, вымолвил:

— Ваше высочество, помнится вы примерно такое же письмо брату написали, когда удирали из дому в четырнадцать лет.

— Но мне тогда уже было четырнадцать! А ему всего только… четырнадцать…?

Осознав все, принц со вздохом опустился в кресло и произнес, вроде бы ни к кому не обращаясь:

— И ведь наверняка, вчера вечером, ужиная со мной, уже знал, что сбежит.

— Думаю, да, — точно также, ни к кому не обращаясь, ответил мажордом. — Это у вас семейное.

— Что теперь будет? Дитерикс же с меня голову снимет, — пробормотал принц, зарывшись пятерней в темно-русую шевелюру.

— Ничего особенного, посмотрит мир, себя покажет, ума наберется. Вы же набрались, ваше высочество. О, простите мою несдержанность…

Мажордом расшаркался и испарился, оставив принца Хенрикса в королевском кабинете одного. Тот посидел еще несколько минут в кресле, потом встал и пошел к окну. Поглядел на небо. И медленно-медленно его губы тронула улыбка.

Если честно, он тогда был горд племянником.

Знать бы еще, как теперь выкручиваться и что говорить брату…

Перечитывая письмо сына, Дитерикс не мог сдержать улыбки. И не без ехидства спросил Хенрикса:

— Переживаешь за племянника?

Тот потупился, отводя глаза.

— Тогда разыщи парня и присматривай.

Вот это было здорово. Это была свобода! Правда, с небольшим обременением. Но для ментального мага его уровня, найти племянника на мировых просторах — элементарно.

Так, во всяком случае, принцу Хенриксу в тот момент показалось.

А юный принц Конрад, выехав неделю назад с постоялого двора переодетый простым подмастерьем, взял путь на юг. В те далекие страны, о которых столько рассказывал ему наставник.

Ему грезилось теплое, прозрачное до дна Полуденное море, жаркое солнце, соленый бриз. Старинный беломраморный город Версантиум, его голубые купола и жасминные сады. Черные берега Магрибахарта, знойная Страна семи пустынь, далекий, загадочный Ши-Зинг.

Под одеждой на груди принца Конрада сиял тайным светом спрятанный в простенькую кожаную ладанку старинный артефакт — знаменитый алмаз императорского дома Ши-Зинг. Письмена на нем гласили: «Свет несу я тем, кто способен видеть свет». Конраду его отдала Мариг, поняв, что свет, о котором говорит артефакт, горит в глазах юноши жаждой знаний и свободы.

Слишком много произошло в жизни четырнадцатилетнего принца, перевернув основы в душе. Нужно время, что все осмыслить, понять и простить себя и других. Он конечно вернется домой, но лет эдак… через пять-десять.

А пока — да здравствует свобода!

Король Маркленда улаживал семейные дела, а жизнь в Кроншейде текла своим чередом. Доставленного отрядом личной стражи преподобного Ионаса по приказу короля заточили в заброшенную башню в западном крыле замка. Ждать дальнейших распоряжений.

Башня издавна пользовалась дурной славой, потому что в ветреную погоду оттуда иногда доносились жуткие стоны и завывания. Естественно, население замка решило, что в башне поселилось привидение, и обходило ее десятой стороной. Потому на инквизитора, которому предстояло отсидеть там неизвестно сколько времени, смотрели как смертника.

Его снабдили запасами провианта и свечей на полгода, закрыли и постарались забыть. Однако все оказалось не так-то просто. Теперь по ночам из башни доносился странный грохот и яркие сполохи света. Но днем все по-прежнему было тихо и спокойно Суеверная челядь немедленно стала шептаться о нечисти и истово замаливать свои прегрешения.

К моменту возвращения его величества Дитерикса с супругой, новорожденной дочерью и личным советником, таинственный узник заброшенной башни западного крыла был у всех на устах.

Мессиру Кнуту ничего не оставалось, кроме как наведаться туда ночью. Что он и сделал, используя фактор внезапности и невидимость. Странная картина открылась его глазам.

Преподобный Ионас увлеченно играл с привидением в карты на щелбан.

Конфуз вышел грандиозный. Узника выпустили под честное слово мессира. Дело с привидением замяли, а проштрафившегося преподобного Ионаса сослали дослуживать до пенсии в снова ставший тихим и благонадежным Мальенхорский анклав. Чему тот был несказанно рад и счастлив.

Несколько иначе сложилась судьба преподобного Гаррета. После посещения родового замка лорд Вульфрик от пережитого унижения впал в депрессию и сделался мрачен. Стал отказываться от пищи. Даже как-то шерсть свалялась и стала выпадать клочками. Того и гляди помрет.