Елена Литвинова - Сюрприз для советника

— Лили, я сегодня одену серое платье с кружевом, сделай мне, пожалуйста, на голове что-нибудь легкомысленно-романтичное! — мне сегодня захотелось примерить на себя роль скромной, но недалёкой девицы, ещё не дурочки, но и не синего чулка. Для этого образа у меня было приготовлено специальное платье, которое я надевала всего раз, на праздник в Милте. Все городские кавалеры были тогда мои, а местные девицы пообещали мне, за глаза, подёргать все кудри, чтобы “эта нищая ледечка” не смела отбивать у них женихов! Когда же это было? В прошлом, да нет, в позапрошлом году!

Серое платье было не совсем серым. Это был жемчужно-дымчатый цвет, который идеально сочетался с моими пепельными волосами и серыми глазами. Кружевной корсаж с воротником — стойкой, рукава начинались от локтя и шли до кисти, а плечи оставались открытыми. Каждый рукав держало по две полоски тонких кружев. Юбка из жемчужно-серого итанийского шёлка струилась мягкими складками. Моя портниха билась над этим платьем полгода, чтобы сшить его по моему эскизу. Но самое главное: к этому платью не требовалось никаких украшений, оно само по себе было настоящим произведением искусства!

Лили быстро сделала мне локоны горячими щипцами, нагретыми над жаровней, аккуратно уложила их и сколола мне волосы по бокам, впереди расположив их красивой волной. Я посмотрела на себя в зеркало, и увиденное в нём мне понравилось. Остался последний штрих. Я достала из своего саквояжа небольшой тюбик, который Поллин привезла мне из столицы. В нём была специальная краска для ресниц, очередное изобретение артанийских магов. Я один раз попробывала её на себе, эффект мне понравился, но повода для использования пока не было. Эта краска придавала ресницам чуть больший объём, взгляд становился выразительным, а на кончиках появлялся мерцающий серебристый блеск.

Когда я подкрасила ресницы, Лили ахнула.

— Госпожа Альма, как красиво! Что это?

— Это всего лишь краска для ресниц, Лили! — я знала, что это великолепие из-за моих особенностей продержится на мне не долго, а потом заболят глаза. Но настойка для лечения тоже была у меня с собой.

Когда я появилась на завтраке, гул, стоявший в зале, умолк, девушки, как одна, повернули свои головы и уставились на меня. Правда, главного действующего лица я за столом так и не увидела, но моё платье предназначалось не для него, а для той, что никак не могла успокоиться. Кроме девушек, за завтраком собрались вчерашние мужчины и женщины. Гер Бернард тоже отсутствовал.

— Посмотрите, итанийский шёлк… Он безумно дорогой… Сионское кружево… Это же контрабанда… Откуда…

Я сказала, присев:

— Всем доброе утро! — а сама обратила внимание на то, что драгоценностей на некоторых претендентках сильно поубавилось, но всё равно, дамы сверкали бриллиантами и прочими драгоценными побрякушками сильнее, чем это позволялось по этикету. Хотя мне, в принципе, было всё равно: нужный эффект я произвела. Двое из троих пожилых мужчин, присутствовавших за столом, не сводили с меня восхищённых глаз.

— Откуда у этой… деньги на такое платье? Не иначе, как любовник купил… Её сестрица, Валери, так и меняет любовников, как перчатки! Надо сказать гер Бернарду, пусть вызовет доктора. Мы все прошли проверку на невинность, а тут какая-то, непонятно откуда взявшаяся…

Одна из пожилых матрон, сидящая напротив нахалки, ахнула, прикрыв рот руками.

Вот это оскорбление я уже не смогла спустить этой малолетней пигалице.

— Леди Марджори, Вы сейчас при свидетелях осмелились оскорбить меня, Вы поставили под сомнение мою честь, тем самым оскорбили моё имя, а, значит, и род! Я молчу про оскорбления, нанесённое не присутствующей здесь моей сестре! — я встала из-за стола. — Если Вы немедленно не извинитесь, то мне придётся написать письмо Его Величеству с просьбой о контанте!

Девушки замерли. Контантой назывался магический поединок, единственная дуэль, которую могли позволить себе женщины-аристократки. Сражаться можно было только при помощи магии или голыми руками. Любое оружие было запрещено. И, в отличии от дуэлей, которыми грешили мужчины-аристократы, контанта была всегда до смерти…

Видимо, леди Марджори об этом знала, иначе её бледное лицо и испуганный вид объяснить было не возможно! Она медленно встала из-за стола, бледность сменилась ярко-красными пятнами, и произнесла:

— Я прошу у Вас прощения, леди…

— Альма… — кто-то, из сидящих поблизости подсказал ей моё имя.

— …Альма за свою несдержанность. Мне нужно было по-другому напомнить гер Бернарду о процедуре проверки на невинность! — и она резко села, опустив глаза в тарелку.

Её извинение мало походило на слова раскаивающегося человека, но я не стала продолжать конфликт: мне он был не нужен. Но заметку на память я себе поставила…

После завтрака всех претенденток сопроводили в знакомую мне гостинную, где, сидя за столом, нас дожидался Бернард Деклан. Девушки чинно расположились полукругом на десяти небольших креслах, создав красивое бело-розово-голубое облако из рюшей и бантов. Одна я выделялась серебристым пятном на их фоне. Распорядитель внимательно осмотрел меня, пока я любовалась природой парка в открытом окне.

— Уважаемые девушки! Сейчас я, Бернард Деклан, являющийся распорядителем данного отбора, расскажу Вам правила прохождения конкурсных заданий. Но для начала вы все должны представиться. И так, начнём ритуал знакомства слева направо!

Девушки собрались и, сидящая слева от него черноглазая и темноволосая девушка сказала:

— Меня зовут Инесса тер Лоррин, я — графиня Шетвордская, баронесса Гринвуд. Мне девятнадцать лет. Магия воздуха.

— Замечательно, леди. Продолжаем!

— Глория тер Мэйнерд, герцогиня, — тихо сказала маленькая золотоволосая девушка с громными и печальными голубыми глазами, — мне восемнадцать лет, магия воды.

— Дария Одонитис, княгиня Миентская, магия земли — чётко, с небольшим акцентом, проговорила сидящая рядом со мной смуглокожая зеленоглазая шатенка, — двадцать один год, кстати, исполняется сегодня!

Все девушки залепетали:

— Поздравляем… поздравляем…

— Альма Близе. Свою родословную я уже рассказала. На данный момент мой род лишён всех титулов и привилегий по личному указу короля. Мне двадцать семь.

Я промолчала про магию. А что тут сказать? Её у меня нет. Есть, конечно, кое-что другое, но об этом не говорят вслух…. Девушки внимательно посмотрели на меня, но ни одна из них ничего не сказала. Промолчал и распорядитель. Многие отвернулись, только смуглокожая княгиня тихо шепнула мне на ухо:

— Приходи сегодня после обеда ко мне, отпразднуем мой день рождения, и расскажешь, за что наказали твой род…