Дарья Иорданская - Лисьи Чары

Перепрыгнув через лавку, шутовка устроилась на ней и сложила руки на выскобленных досках стола. Оба мага одновременно вздрогнули и уставились на нее.

- Доброе утро, - вежливо сказала Пан. – Что за переполох? Что за человеческая кровь? Это в коридоре?

Герн предостерегающе поднял руку, но Рискл тем не менее ответил утвердительно.

- И где же достали столько крови? – озадаченно спросила шутовка.

- Хуже другое, девочка моя, - покачал головой черный маг. – Она не сворачивается. Это…

- Бесовщина, - закончила за него Пан. – Вы маги, или кто?

- Очевидно, мы имеем дело с враждебными дуухами, - мрачно сказал Герн. – Архимагистр был прав.

На этот счет у Пан были свои мысли, так что она криво усмехнулась.

- Ладно, пойду, кого-нибудь раздену. А вы тут еще что-нибудь изучите.

Оставив ошарашенных магов наедине с кувшином пива, шутовка выскользнула за дверь постоялого двора. Оставалось надеяться, что оборотень не будет совершать глупостей, и не убежит к ее возвращению.

Идея раздеть кого-нибудь была свежей и, кажется, могла выйти за рамки нелепой шутки. Пан еще раз посмотрела на свою юбку и погладила край куртки. В медленно наползающей духоте летнего дня бархат казался липким на ощупь. Легкое платье без корсета на ней совершенно точно не застегнется, значит остается одно – найти подходящую одежду в Лисьих Норах.

Магазина готового платья здесь не было, и Пан серьезно сомневалась, что в деревне найдется модистка. Конечно, одежду здесь уже не делали дома, скорее всего – покупали на ярмарках, но до ближайшей оставалось еще недели две.

Поднявшись на холм, шутовка заглянула в магазины. Торговали совершенно необходимыми товарами, вроде скобяных изделий и оцинкованных ведер, но ничего из одежды не было. Вздохнув, Пан пошла дальше, теребя пуговицы куртки. В конце концов, она решила, что лучше выставить напоказ кружево нижнего белья, чем задохнуться в этом тяжелом, горячем воздухе. Расстегнув несколько пуговиц, Пан расправила воротник, распрямила спину и сделала вид, что все идет, как надо. Глаза ее зорко выглядывали по сторонам. Конечно, шутовка никогда бы не опустилась до воровства, но при такой жаре не зазорно было что-нибудь позаимствовать у крестьян, тем более – для дела, угодного королю. Пан пришло в голову, что подобное использование его имени, вывело бы Злотана из себя, и она хихикнула.

На несчастье шутовки и удачу крестьян на растянутых у домов между столбами веревках почти ничего не сушилось. По крайней мере, ничего такого, что могла бы надеть приличная молодая горожанка. А нужно было еще думать об оборотне. Пан представила себе, как рыжий дуух будет выглядеть в растянутых на коленях бледно-серых рабочих штанах, но пока что только этой местью и удовлетворилась.

Единственным ее уловом – был уже полдень – оказалось огородное пугало, воткнутое посреди золотистого ячменного поля. Осторожно пробираясь между колосками, Пан приблизилась к пугалу и уважительно хмыкнула. На тощих плечах-палке висел поистине антикварный костюме, принадлежащий, наверное, еще к временам поздних Ловров, сшитый из добротной тонкой ткани оливково-зеленого цвета. Голова-мешок с намалеванной страшной рожей была просто памятником всему шутовскому цеху. «Магистру бы эта штука понравилась», - подумала Пан. Долго размышлять она не стала и незамедлительно разорила поле, успокоив слабые попытки совести напомнить о себе замечанием, что всегда можно попросить Рискла отвадить от местных полей и огородов птиц и насекомых. Вытряхнув из мешка солому, Пан вывернула его наизнанку, запихнула внутрь одежду и потуже затянула веревку. Очень хотелось бы знать, что подумают местные жители, когда увидят приезжую возвращающейся с полей с мешком на плече. На всякий случай Пан перевесила гильдейский знак с пояса на ворот куртки и пошла обратно к реке.

С Рыжанки дул горячий ветер, ероша ее волосы и превращая беспорядок на голове в нечто совсем немыслимое. Пан замерла на секунду с раскрытым ртом. На Лисьи Норы медленно и величественно шла багровая до черноты туча, поигрывая искрами молний.

- Вот черт! – охнула шутовка, подобрала юбки и припустила бежать.

Ливень обрушился на нее у церкви, больно ударив по лицу. Ветер рвал у нее из рук мешок, пытался содрать юбку. Низко нагнув голову, Пан понеслась вниз по склону, оскальзываясь и едва не падая. Нахлынувшая на деревню буря испугала ее, будучи чем-то чудовищным, колдовским и иррациональным. На порог гостиницы она ступила промокшая насквозь, стуча зубами, прижимая к груди сбереженный мешок. Коротко кивнув хозяину, Пан взбежала по лестнице и с третьей попытки попала-таки ключом в скважину замка.

Сначала ей показалось, что комната пуста. Было темно из-за навалившихся на деревню туч, резкие порывы ветра трепали холщовые шторы у раскрытого настежь окна. Бросив мешок на пол, Пан прошла через всю комнату и захлопнула створки. Только тут она заметила оборотня. Он лежал на постели, длинные рыжие волосы почти полностью скрывали его лицо, левая рука свешивалась вниз совершенно безвольно. На секунду у Пан екнуло сердце. Осторожно приблизившись, она села край кровати и медленно отвела пряди волос от лица оборотня. Потом рука метнулась к шее. Ощутив биение пульса, шутовка облегченно выдохнула.

Оборотень открыл один глаз и устало посмотрел на нее, потом приподнял голову и повернулся к окну. Капли дождя с силой ударили по стеклу. Лис улыбнулся. Кажется, непогода доставляла ему удовольствие. Пан вспомнилась буря, заставшая ее на тракте у Скенго.

- Мило, что ты все еще жив, - сухо сказала она, вставая.

Только теперь она поняла, насколько же промокла. Руки беспомощно повисли вдоль тела, отжимая воду из отяжелевшего бархата юбки.

- Я отвернусь, - великодушно сказал лис и быстро юркнул под одеяло.

Пан посмотрела на него с подозрением. Тем не менее, у нее не было особого выбора, как и всю последнюю неделю. Заперев дверь, она вытащила из своей сумки последнее платье и скептически его изучила. Даже в лучшие времена оно жало ей в талии и плохо сходилось на груди. Это если надеть корсет. Без этой детали одежды платье, скорее всего, просто не налезет. Вздохнув, Пан стянула с себя грязные тряпки, в которые превратилась бархатная амазонка, а потом, немного помешкав, батистовую рубашку. Благо, она захватила из дома еще несколько штук попроще. Все это время она не спускала пристального взгляда со скрывшегося под одеялом оборотня. Одернув, наконец, сорочку и расправив немного замявшиеся кружева, Пан через голову надела платье и взялась за крючки. Застежка располагалась спереди, что с одной стороны было удобно, а с другой – удручало. Пан подозревала, что если бы крючки были на спине, она рано или поздно смогла бы укротить непослушную фигуру и одежду и прийти к некоторому компромиссу. В довершение всего, крючки были мелкие, выскальзывали из пальцев и упорно не хотели попадать в еще меньшие по размеру петли.