Дарья Иорданская - Лисьи Чары

- А могу ли я стать ветром и паутиной? – высокопарно провозгласил кошмар.

- Да понятия не имею!

- Могу, - одним прыжком кошмар перебрался на тумбочку, поближе к шутовке. – Я могу многое, но, знаешь, я сейчас очень голоден. Знаешь, как мы питаемся, канзара?

Он вытянул шею, удлинив ее раза в два, и приблизил лицо к лицу Пан.

- Мы насылаем на человека кошмарные сны, ужасы, дрожь и отвращение, а потом едим все его чувства и мысли. Это похоже на фрукты со сливками. Восхитительный десерт! Особенно лакомый кусочек, такие как ты. Только мы, да инкубы можем по-настоящему вас распробовать.

Пан не удержалась от удовольствия открутить наглецу длинный и острый нос.

- Еще слово, и я устрою тебе настоящий кошмар, если ты, конечно, хочешь этого.

- Не дерись, - фыркнул кошмар. – Ладно, поищу ее, но – ничего не обещаю. Эта ведьма умеет здорово прятаться, я тебе скажу. Против нее нужен кто-то посильнее девчонки, оборотня и третьесортного черного мага.

Пан пожала плечами. Возразить ей было нечего, она была полностью согласна с такой формулировкой. И все-таки, одно обстоятельство не давало ей унывать: листок, который учитель подложил ей. Еще ни разу магистр Парран не давал своей любимой ученице ненужную вещь.

Кцацррен исчез, вполне вероятно, обернувшись ветром или паутинкой. Шутовка забралась на стул с ногами, устроила подбородок на коленях и продолжила высматривать признаки заката. Туча медленно отодвинулась от горизонта и отправилась куда-то, можно было предположить, на отдых. Пан попыталась представить, каково это – вызывать дождь. Нет, маги воздуха вполне могли вызвать ветер, который пригонит бурю из любого места, но ни к кому на памяти Пан туча не приходила сама и по доброй воле, только потому, что «волновалась». В самой идее волнующейся тучи было больше волшебства, чем во всей магической гильдии Ландора, которая, вместе с учениками и откровенными шарлатанами, насчитывала четыре с половиной тысячи человек.

Низу заворочался. Пан поспешила спустить ноги на пол, пока оборотень не открыл глаз, и немного подалась вперед.

– Как ты себя чувствуешь?

- Бывало и получше.

- Текст, который ты написал… Рискл не смог его прочитать, сказал, что это поздняя письменность Та Кемт.

Низу протянул руку. Немного поколебавшись, Пан пересела на кровать и поднесла листок к его лицу. Оборотень привстал, оперся на локоть и изучил надпись сонным взглядом.

- Вообще-то это скоропись Джхута, достаточно древняя, - хмыкнул оборотень.

- Ты можешь прочитать? Рискл говорит, что ваш язык…

- Наш язык состоит из огромного количества слов с преобладанием гласных и звонких согласных «н», «м», «з» и «г», если тебе интересно, - фыркнул Низу. – Да, я могу это перевести. Не поможешь мне сесть?

Пан поспешно положила ему за спину несколько подушек. Устроившись поудобнее, лис погрузился в чтение.

- Сложновато… - пробормотал он наконец. – Эта ведьма мало смыслит в древнем языке, я тебе скажу.

- В общих чертах сказать можно? – поинтересовалась Пан, пытаясь заглянуть в листок. Для нее закорючки по-прежнему оставались закорючками, и не несли ровным счетом никакого смысла.

- Да я даже в деталях могу, - хмыкнул Низу. – Но, поскольку это отрывок, очень многое останется непонятным. Здесь речь идет о душах, которые прячутся на дне глаз, и об эликсире, который соединяет души и дает их создателю. Похоже на бред больного горячкой…

- Глаза… - Пан выпрямилась, сложила руки на коленях и уставилась на них, как на какую-то диковинку.

Глаза. О них, якобы, упоминали тени, которые, опять же – якобы – отогнал кошмар. А еще он утверждает, что глаза – единственная неизменная часть тварей. Остается вопрос, можно ли доверять Кцаррену? Пан вновь повернулась к Низу, который разглядывал ее с некоторой заинтересованностью.

- Слушай, есть какая-то клятва, которую кошмары не могут нарушить?

- Понятия не имею, - лис пожал плечами и поморщился от боли. – В этом вопросе я в основном теоретик, и надеюсь оставаться им до конца жизни. Есть какие-то идеи?

- Еще не знаю… Вопрос весь в том, можем ли мы доверять этому кошмару? – рука шутовки соскользнула и непроизвольно вцепилась в простыню. – Он утверждал, что отогнал от меня ночью какие-то тени, которым были нужны мои глаза.

Низу поднял руки, чтобы потереть виски, но передумал, и так и замер. Сквозь бинты опять проступили розовые пятна крови.

- И где этот кошмар сейчас?

- Я отправила его на поиски Эйслин. Кстати, он утверждает, что его зовут Кцарренн… ты чего хохочешь?!

Лис отсмеялся, закрывая лицо руками, без сил откинулся на подушки и вытер глаза краем рукава.

- Ох, не могу! Панференце-повелительница кошмаров!

- Ага! Очень смешно! – против своей воли шутовка улыбнулась, потому как звучало это и вправду нелепо. – Ладно, я не поняла, нам эта записка дала что-то, или нет?

- Более или менее, - Низу вновь оперся на локоть, Пан поспешно поправила рассыпающиеся подушки. – По крайней мере, мы знаем, что ведьма что-то придумала, и это что-то действует. Хотя, я бы хотел увидеть текст целиком.

- Мечтать не вредно, - пожала плечами шутовка. – А я вот хочу спросить учителя, зачем он сунул мне страницу про Стопу.

- Какие проблемы? Пошли своего верного раба с письмом, - фыркнул лис. – Я уверен, кошмару не потребуется много времени, чтобы добраться до столицы.

Пан беззлобно ткнула его под ребра – по счастью, со здорового бока, поднялась и подошла к окну. Наконец-то стемнело, небо приобрело желтовато-лиловый оттенок из-за все еще не ушедших туч. Пан прикрыла ставни и задернула шторы, комната мгновенно погрузилась в темноту. Было слышно, как возится на кухне Марта, как топает при беге Джонни, судя по отдаленным звукам голоса, собравшийся на рыбалку.

- Только не это! – простонал Низу. – Если она попробует еще раз накормить меня рыбным супом, я покончу с собой, честное слово!

- В нем хотя бы нет грибов, - пожала плечами Пан. – Пойду, погляжу, чем занят Рискл. Может, они все-таки узнали, что стряслось с отцом.

- Лампу зажги, - попросил ее удаляющуюся спину Низу.

Шутовка задержалась у лампы, потом вышла, прикрыв дверь. Марта, напевая, суетилась у плиты, готовя, судя по запаху, павраку. Сильно и резко пахло шляпочником, жареным луком и – кисловато – свежей сметаной. Рискл все так же сидел у стола, тыча в него перочинным ножом. Марта, судя по всему, такого обращения со своей мебелью не одобряла, но делать замечание столичному магу не смела и страдала молча. Пан присела на лавку, отняла у черного мага нож и отбросила его на дальний край стола. Покрутившись немного, он замер острием к двери.

- К вестникам и новостям, - отметила Пан. – Что там с отцом?

- Я послал сообщение в гильдию, но не знаю, сколько оно будет идти, - лишившийся ножа Рискл помрачнел еще больше, подпер щеку рукой и уставился в стол. – Сновидцев тут, естественно, нет. Ты должна быть готова ко всему, девочка. Как твой зверек?