Марина Ефиминюк - Пряная штучка

Из мрачных мыслей меня вывел подозрительный шум на первом этаже. Внизу раздались голоса и грохот, точно кто-то двигал мебель. Я решила, что наконец-то пожаловали обещанные Стэном Кроули уборщики, но вдруг один из нанятых рабочих выкрикнул:

— К двери его! К двери!

Резервуар для мытья в банной комнате был сидящий, свернуться в нем пришлось бубликом, а когда тело затекло, то вытянуть ноги на бортики. Когда я вскочила из ванной, полной пахнущих ванилью пузырьков, чуть носом не клюнула в ледяной пол. Быстро натянула халат, обула домашние туфли. Не чувствуя под собой ног, слетела в торговый зал и обнаружила удивительную картину. С мебели были сорваны покрывала, в воздухе кружилась пыль. Двое грузчиков пытались вытащить из моей лавки прилавок, повернув тяжелую махину бочком — чтобы прошла во входную дверь, а третий в обнимку с бронзовой наградой занял очередь на улицу.

— Куда ты поволок моего коня?! — завопила я так, что была бы оперной певицей, сорвала овации восхищенного зрительного зала.

— Мать моя женщина! — воскликнул вор, едва статуэтку не выпустив.

— Я не твоя мать, а Александра Γенриетта Колфилд — хозяйка этой чудной лавки! Была бы вашей матерью, вы бы трое сейчас под стол пешком ходили, а не тырили чужие вещи!

— Призрак! — взвизгнул он, едва не выронив коня.

— Это вы у меня призраками чайной лавки станете, в мученьях умершими! — рявкнула я и бросилась на спасенье статуэтки. — Отдай коня, ворюга, сохрани нос на будущее! Хук справа у меня поставлен!

Проверять правдивость угрозы обомлевший грабитель, видимо, побоялся, отдал статуэтку без боя. Конь был по-прежнему тяжел, но я настолько возмущена, что веса не почувствовала. Беснующаяся хозяйка в халате, сыпавшая газетными заголовками, произвела на грабителей самое хорошее впечатление. В смысле, они пришли в трепет.

— А вы двое! — прикрикнула я и, заглотнув пыли, звонко чихнула. — Руки прочь от моего прилавка! Немедленно поставьте!

— На место? — испуганно спросил один из них.

— На пол! — Голос вдруг меня подвел, пришлось кашлянуть, а только потом потребовать ответа: — Почему вы мою мебель выносите?

— Нас Кроули прислал, — растеряно переглянулись носильщики, и я несколько поутихла, начиная чувствовать себя дурочкой.

— Что за уборка странная? Чтобы помыть полы, не надо обчищать дом до остова!

— Господин поверенный велел всю мебель вынести, а потом разбирать начать.

— Что разбирать? — не поняла я.

— Так старую лавку Ходжеса разбирать, — подсказал тот, кто пытался стащить бронзового коня. — Мы же адресом не ошиблись.

— Не ошиблись, — согласилась я. — только зачем вам мое наследство разбирать?

— Кроули сказал за долги.

— У меня есть конь и никаких долгов! — возмутилась я из-за наглого поклепа на честную, законопослушную королевскую подданную. И три привода в стражий участок за проникновение в особняки знаменитостей никто не считает. Пробралась по делу, то есть из-за хорошей статьи.

— Знаете, дамочка, — вдруг совершенно алогично разозлился один из мужчин, заявивший, что собирается превратить мою лавку в кучку старых дощечек и щербатых камней. — Разбирайтесь с Кроули сами, а потом уже нас вызывайте!

— Я уж с ним разберусь! — мстительно процедила я сквозь зубы, готовая не только хуком справа, но и конем слева свою правоту доказывать.

Никогда в жизни не одевалась быстрее! Вытащила из сундука измятый синий плащ в белых горох, на голые ноги натянула туфли на высоком каблуке, не сразу сообразив, отчего обувка надеваться решительно отказывалась. Проход перегораживал прилавок. Когда протискивалась к двери, то на ум пришла досадная мысль, что стоило приказать поставить махину на место, а не на пол. Как теперь ее двигать?

Накануне мошенник Кроули оставил мне личную карточку с адресом, написанным витиеватым почерком. Особо было подчеркнуто, что клиентам следовало идти в центр города, к Мэрии. Здание, где располагалась контора, выглядело порядком обшарпанным, стоящим в разбитом конскими копытами переулке. Даже здесь обдурил мошенник!

Кабинет оказался пыльной коморкой и, в общем, соответствовал хозяину. Наплевав на испуганного помощника, пинком я открыла дверь и замерла на пороге, буравя поверенного злобным взглядом.

— Алекса… — промычал Кроули.

— Для вас, отвратительный человек, госпожа Колфилд! — рявкнула я. Мошенник щелкнул челюстью и, судя по болезненно скривившейся бледной физиономии, прикусил до крови язык.

— Я хотел сказать, вы… — Он постучал себе по лбу, намекая, что я полная, круглая дура.

— Вы меня ещё и оскорблять вздумали? — с угрозой в голосе вкрадчиво переспросила я.

— Да, нет! У вас на голове… — Кроули выразительно скосил глаза на мою шевелюру.

— Удивлены, что у меня есть волосы? — проворчала я, но руки между тем подняла и немедленно нащупала мягкую пышную шапочку для купаний, с бантиками по сборке. Проклятье, я бежала через весь город в розовом купальном чепчике, и ни один хороший человек, а встретилось мне их, сволочей, немало, не намекнул, что на голове пестреет нечто несуразное! Быстро сдернула шапочку, смяла в кулаке и заснула в карман.

— Присядете? — Кроули указал мне на стул.

— Не сомневайтесь, — отозвалась я, и от моей тяжести ножки подозрительно зашатались, а спинка заскрипела. — А теперь объяснитесь! Ко мне вломились в лавку рабочие и принялись обчищать торговый зал! Попытались вытащить мебель и даже посягнули на святое — на моего коня! Сказали, что у меня долги! И как мне это понимать?

— А что же тут непонятного? — с фальшивым недоумением развел руками Кроули.

— Да, собственно, все понятно!

— Пять лет назад ваш дядька заложил землю под лавкой. По договору через пять лет, если долг не закрыть, земля перейдет в собственность кредитора. Пять лет прошло… Вот, посмотрите бумаги.

Передо мной легла тонкая коричневая папочка с красными ленточками, завязанными аккуратным бантиком. Кажется, у Кроули только бантики в конторе и были аккуратными.

— Вообще-то, пять лет назад мой дядька умер, — заметила я. — Вас удивит, но мертвецы неспособны отдавать долги.

— Конечно, — как злобный крокодил, готовый слопать маленькую птичку, улыбнулся Кроули и с видом победителя откинулся на стуле (хоть бы, что ли, упал), — но в нашем королевстве долги переходят к наследникам. Так, почему же вы, госпожа Колфилд, не внесли ни одного платежа?

— Может, потому, что о лавке я узнала неделю назад из вашего письма? — сухо уточнила я. — Что же вам помешало написать мне сразу после смерти дядюшки?

— Я искал вас долгие пять лет, — не моргнув глазом, соврал мошенник.

— И сколько вам обещали заплатить, чтобы вы пять лет искали человека, который никуда не терялся?