Дж Андрижески - Чёрное на чёрном

— … Ты сам знаешь, он никогда не простит её смерти. Они никогда не оставят тебя в покое, пока ты настаиваешь на этом как на единственном приемлемом исходе. Отпусти это, брат. Я советую тебе как собрат-видящий… даю тебе совет… видящий видящему. Нас здесь слишком мало. Ты ценен для них. Как мой брат, ты ценен для меня. Откажись от этого заявления из-за её крови, и они примут тебя обратно с распростёртыми объятиями. Мы с тобой будем в мире.

Он говорил официально, как будто цитировал что-то. Или, возможно, переводил.

Я снова задалась вопросом, почему Блэк говорит все это по-английски. Он хотел, чтобы я знала, что он говорит, но зачем? Просто чтобы мы были в курсе? Или существовала другая причина?

В любом случае, Йен оставался равнодушным.

Он рассмеялся. Смех странным эхом отразился от каменных стен.

— У тебя медовые речи для такого молодого… Кирев.

Я почувствовала, как что-то в этом слове поразило Блэка.

Что бы это ни было, он быстро пришёл в себя.

— Будь разумным, брат, — сказал он все ещё ровным голосом. — Они не накажут меня за попытку обеспечить её безопасность. Поскольку они наняли меня выследить тебя по этой же самой причине, очевидно, кто выигрывает в этой битве сил воли. Ты не можешь идти против непреложных законов большинства наших братьев в этом мире и ожидать победы. Кем бы ты ни был.

— Забавно, но ты думаешь, что тебе самому это по плечу. Идти против всех нас…

— Не тогда, когда дело касается жизней других видящих, — парировал Блэк с предостережением.

Последовало молчание.

Я присела у стены, задышав тяжело.

Я старалась контролировать свои эмоции. Я знала, что мне стало хуже от близости к Блэку, от того, что все мои чувства взбесились и натянулись всего лишь от нескольких минут контакта. Но слышать голос Йена после всего этого времени определённо не помогало. Возможно, впервые в моем сознании отложилось, что Йен — тот же Йен, в которого я была влюблена, который пытался убить меня голыми руками — и есть убийца, на которого охотился Блэк.

До меня также дошло, что у него с Блэком были свои отношения, своего рода связь, которую я скорее всего никогда не пойму.

Конечно, мой логический мозг знал эти вещи несколько месяцев.

Я знала, кем был Блэк. Я также знала, кем был Йен.

Однако слыша, как эти двое разговаривают, я все равно ощутила, как сердце подскочило к горлу. Я узнала бы голос Йена где угодно, даже искажённый от ненависти и отвращения. И когда я услышала, как он, не скрываясь, говорит с Блэком как с ровней и собратом-видящим, вопреки своим попыткам говорить снисходительно, это снова вскрыло мою рану.

Я съёжилась там, борясь с нелогичными слезами, потирая грудь свободной рукой, когда Йен заговорил снова, громче, отвращение сильнее зазвучало в его голосе.

— Ты пьёшь киску шлюхи-полукровки… той, в краже которой у меня ты полностью сознаешься…

Чистая ненависть этих слов заставила меня содрогнуться.

— …Есть ли в тебе достаточно чести, чтобы я мог верить хоть одному твоему слову, маленький брат? Ты изменник… пятно на твоей расе. Ты сбился с пути задолго до того, как начал ублажать себя этим грязным куском человеческого дерьма…

— В каком это смысле? — сказал Блэк. — Ты же знаешь, что первые Эволюционисты были людьми, не так ли, Стоун? Так кто из нас по-настоящему сбился с пути?

Другой мужчина замолчал.

Я все ещё слышала от них шёпот, особенно от Блэка.

Когда он заговорил в следующий раз, его голос прозвучал более приглушённо, вновь неся в себе эту странную официальность, даже в английском языке. Его неопределимый акцент тоже усилился.

— Это твоё недовольство, — сказал Блэк. — …Оно не связано с ней. Оно определённо не связано с безвинными людьми здесь. Ты и я, мы должны решить это между нами. Мы должны сделать это наедине. Или хотя бы обсудить условия с теми сторонами, которые имеют соответствующее представление об этих условиях.

Я напряглась. Я уловила его выбор слов, его игру с расизмом Йена, предложение того, чтобы двое «взрослых» убрали животных из уравнения, когда они приходят к соглашению. Но не поэтому от его слов у меня пошли мурашки. Я куда сильнее беспокоилась о том, какой смысл Блэк вкладывал в эти слова — в том плане, что он искренне предлагал уйти с Йеном. Даже не считая того, что Йен безумен и скорее всего умнее Блэка, у Блэка в боку зияет дыра. Он даже не уйдёт далеко, не говоря уж о том, чтобы бежать.

Он определённо не мог сражаться.

У него даже оружия нет, если он не одолжит его у Ника или Энджел.

Я сильнее прикусила губу. Достаточно сильно, чтобы ощутить вкус крови.

Я не могла рисковать, бросая гранату без его знака. Я находилась слишком далеко от Ника и Энджел, чтобы сказать им пошевеливаться без риска быть подслушанной. Я знала, что они не выйдут в поле зрения Йена, а это означало, что они все равно будут на пути взрывной волны.

Я все ещё сидела на корточках и думала, когда Йен вновь заговорил холодным голосом.

— Здесь нечего обсуждать… друг. Ты явно не понимаешь ситуации. Ты ранен, и с тобой люди. Я уже наполовину пробрался через твой щит. Даже если ты выберешься через ту дверь… — он позволил словам повиснуть в воздухе. — …Ты же не думаешь, что сумеешь убежать от меня? Ты увидишь, как я убиваю её, щенок… медленно. Затем я убью тебя.

— Ты знаешь, что он убьёт тебя, если тронешь её хоть пальцем, — сказал Блэк сквозь стиснутые зубы.

— Ты привёл эту суку сюда. Тебе некого винить кроме себя самого.

— Дело не в ней, — прорычал Блэк. — Дело даже не в религии. Дело в тебе и мне.

Когда Йен не заговорил, голос Блэка зазвучал ещё холоднее.

— Можешь сколько угодно заливать про расовое дерьмо, Стоун… мы с тобой оба знаем, к чему это сводится на самом деле. Может, ты убивал этих женщин в Сан-Франциско из-за своего идеологического дерьма… но на деле я сильно сомневаюсь, что хотя бы часть этого сводилась к «очищению» себя за преступление смятения из-за этой «грязной полукровки», в которую ты влюбился…

Я прикусила язык, крепче стискивая камень.

— …Но твоё недовольство с тех пор было каким угодно, только не идеологическим, брат. Это чисто типичное дерьмо видящих… такое же личное, как это обычно бывает с нами. Религия здесь катится нахер, — голос Блэка сделался ещё холоднее. — Твоя проблема со мной стара как боги, брат. Я переманил твою девушку… умышленно, должен сказать… и ты, бл*дь, просто не можешь об этом забыть.

Я застыла, моя голова закружилась от недоумения.

Блэк говорил так, будто действительно имел это в виду.

Он не просто пытался вывести Йена из себя. Он действительно в это верил.

Йен издал смешок, полный отвращения.

— Gaos. .. ты нарываешься, Блэк.

— Ты бл*дский видящий, — Блэк заговорил громче, но его голос оставался низким. — И ты только что назвал её своей «парой». Хватит пороть чушь, давай говорить прямо, ладно? Ты взбешён из-за того, что я забрал твою подружку. Нет никакой другой вероятной причины, по которой ты бы все ещё преследовал нас подобным образом…