Екатерина Оленева - Пиковая дама (СИ)

Открыв глаза, недоверчиво взглянула на собственное отражение — отражение Алины Орловой, ничего общего не имеющего с той прекрасной дивой, что я уже почти привыкла видеть.

Ярко-красная помада с уродливо вычерченной лестницей на зеркальной поверхности. И Машка с Дашкой рядом.

В комнате ощутимо пахло озоном. За окном вспыхивали и гасли далёкие зарницы.

— Здорово повеселились, — как всегда на позитиве сказала Дашка. — И, хотя, конечно, все эти духи полнейшая ерунда, всё равно было интересно. Правда?

Как странно, успеть прожить так много в один миг? Или всё это мне просто приснилось? Но я не теряла сознание, не бредила, не умирала! Нет, всё было по-настоящему!

Где-то в глубине зеркала всё ещё ходили тени. Так идут круги по воде после того, как сомкнуться над чем-нибудь.

Если бы ещё суметь их разглядеть?

— Эй! — засмеялась Дашка. — Ты чего? Смотришь так, будто впервые нас видишь?

— Ты в порядке? — обеспокоилась заботливая Машка.

Я не была в порядке. Совсем. Чувство, будто меня выпихнули из родной реальности. И так второй раз. Кажется, это называется модным словом «адаптация»?

Я стояла, смотрела на любимых подружек. Они казались мне чужими. Удивительное дело, я ведь пробыла в той, другой, реальности не больше трёх месяцев, но успела привыкнуть к фасонам с длинными платьями, к манере людей общаться между собой.

А их чистый, не загрязнённый выхлопами газов, воздух? А еда, в которой не было ничего, кроме еды — никакой химии! Весь тот неторопливый, размеренный, спокойный образ жизни (ну, это если конечно не считать зомби и вырывающихся из-под контроля демонов) навевал ностальгию.

— Алина! — помахала ладошкой перед моим лицом Дашка. — Ты чего, а?

— Ты нас пугаешь, — поддержала её Машка.

— Всё хорошо, — соврала я. — Просто… просто резко встала. Вот голова и закружилась.

— Ладно, пора завязывать с этими вызовами духов. А то крышу сорвёт, — решительно заявила Дашка. — Пойдём пить чай? У меня там вкусняшки. И вот-вот начнётся любимый сериал.

Я успела отвыкнуть от всего. Мне казался странным телевизор. Никак не могло увидеть в нём нечто иное, чем «ящик с движущимися картинками». И вкусняшки совсем не радовали.

Вскоре телевизор пришлось выключить — гроза разбушевалась не на шутку. Громыхало и сверкало так, что выбило пробки в электросчетчике. Дом погрузился в таинственный и тревожный мрак.

— Вот гадство! — заныла Машка. — Я темноты боюсь. Даш, у тебя свечи есть?

— Где-то были. Пойду, поищу на кухне.

Минут через десять Дашка вернулась. Она казалась взволнованной:

— У вас тут все тихо?

— Тихо, — подтвердили мы. — А что?

Дашка посмотрела на нас виновато и, понизив голос, произнесла:

— Мне кажется, что в спальне кто-то ходит.

— Я пойду, посмотрю! — подорвалась я.

— Мы с тобой!

— Не стоит, — возразила я.

— Как это «не стоит»? — возмутилась Дашка. — Мы друзья тебе или кто? Мы тебя одну в беде не оставим!

— Ну, какая там беда? — отмахнулась я. — Наверное, окно как следует не закрыли, вот сквозняк и ходит?

— Мы с тобой!

Я почувствовала раздражение. Чего привязались? У меня была потребность подняться наверх одной. Меня влекла смутная надежда — а вдруг?..

— Оставайтесь здесь! — рявкнула я на них в духе Эммы.

Девчонки застыли на местах, переглядываясь то ли с испугом, то ли с удивлением. Но явно не без примеси обиды.

Мне было всё равно. Я взлетела по лестнице на второй этаж на одном дыхании. Я была уверена, что, когда распахну дверь, увижу у зеркала Блэйда!

Охваченная неистовым порывом желания увидеть его — прямо здесь! Прямо сейчас! — я толкнула дверь.

Словно дожидаясь этого момента, лампа вспыхнула всеми рожками (дали электричество). Комната осветилась. Не осталось скрытым в тени ни одного уголка.

Чистенько, как и должно быть в девичьей светёлке. И — пусто. Лишь в распахнутое ветром окно вливалась ночная свежесть. Пахло землёй, хвоей и озоном.

Сев на пол, я горько заплакала.

— Эй, Алин?

— Эй, ты чего?

Ну что я могла им сказать? Что оплакиваю разлуку с человеком, который в нашей реальности так же реален, как вампир из Сумерек? Даже просто поделиться кем-то своей болью не получится. Меня сочтут сумасшедшей.

От мысли об этом я заплакала ещё горше.

Девчонки от созерцания меня в таком безутешном горе тоже захлюпали носом.

— Алин, ну ты чего? Алина-а-а, — заревела вместе со мной Машка.

Ни одна из них не понимала, что на меня нашло. Но они обе обнимали меня со всей нежностью и участием, на которую были способны. Пытаясь утешить, несли успокоительные капли, укрывали пледом, плакали вместе со мной.

И постепенно боль утихала.

В том иллюзорном мире, который отсюда всего спустя несколько часов уже начал казаться просто чарующим сном, не было Машки и Дашки. Которые любили меня, настоящую, такую, какая есть.

В том мире не было мамы. Не было моей любимой собаки. Там много чего не было. На самом деле единственное, о ком я жалела, был Блэйд. Но разве он и без того не был для меня потерян?

То, чем не можешь владеть, нужно отпускать. Какой смысл мучить себя и других?

Слёзы стали высыхать. И хотя тоска ещё глодала душу, а боль гнездилась в сердце, я поняла, что смогу двигаться дальше.

— Всё? — участливо заглянула в лицо Машка. — Полегче?

Я улыбнулась ей.

— Да, спасибо. Мне и вправду уже лучше.

— Что на тебя нашло-то? Может, наконец, скажешь? — буркнула Дашка.

— Просто испугалась. На короткий момент показалось, будто в комнате и вправду кто-то есть.

— Хорошо ещё свет быстро дали. Иначе не знаю, как у вас, а со мной бы точно инфаркт случился бы, — поделилась переживаниями Машка.

На следующий день мы вернулись в город. А через пару недель история казалась законченной.

Иногда, просыпаюсь ночью, я могла всплакнуть. Как ни странно, попав домой я тосковала даже больше, чем когда перенеслась в иномирье. Ведь там уверенность в том, что я смогу вернуться не покидала меня ни на миг. Да и оставила я тут всех в благоденствии и благополучии, чего не скажешь о Винтере с Азой. Уже не говоря о Блэйде.

Время шло, а беспокойство за его судьбу не покидало. Невозможность получить хоть какую-то весточку совсем измучила. Почти каждый вечер я подходила то к одному зеркалу в доме, то к другому. Выключая свет, зажигала свечи, садилась напротив зеркала и часами вглядывалась в его глубину.

Пока мама не разогнала.

— Хватит! — сказала она, в очередной раз застав меня зарёванной у зеркала. — Я не понимаю, что происходит, Алина! Ты гадаешь так? Но ведь не каждый же вечер, в самом деле?! К тому же, заверяю тебя, тебе сейчас ещё рано выходит замуж. Зачем так изводиться?

Мама решила, что я пытаюсь высмотреть в зеркале суженного. Хотя… так оно и было. Пыталась. Но безуспешно.