Даринда Джонс - Одиннадцатая могила в лунном свете

Так или иначе, Рейес узнал о том, что я прятала от него кулон. А еще узнал почему. Поэтому я решила сделать то, что умею лучше всего, — сменить тему.

— И кого ты предлагаешь на должность телохранителя?

Все это время Рейес смотрел на мой рот. Глубоко внутри начало покалывать. Внезапно, как будто между прочим, он прикусил и облизал нижнюю губу. Обычное, казалось бы, действие, но у меня внутри все перевернулось от предвкушения.

— Даже не знаю, — сказал он наконец. — А сколько платят?

Я откашлялась и выбросила из головы грязные мыслишки.

— Много предложить не могу. Мне и так придется перейти на зубную пасту подешевле, чтобы не увольнять Куки.

Рейес поцокал языком. Весело и в то же время чувственно, черт возьми.

— Нам приходится многим жертвовать.

Он все еще смотрел на мой рот. Клянусь, сгустившийся от феромонов воздух можно было ножом резать.

Итого, у меня было два варианта. Затащить Рейеса в чулан и сорвать с него одежду или до конца дня мечтать о том, как я затаскиваю его в чулан и срываю с него одежду.

Ох уж этот чулан!

Я уже собралась выбрать первый вариант и наброситься на Рейеса, как вдруг вспомнила нечто важное. Нечто такое, что его явно не обрадует. Но нам было необходимо все это обсудить, хотя, по моему скромному мнению, мои расследования его никоим образом не касаются. Однако в прошлом мы уже поднимали эту тему, и она оказалась болезненной, как ожог третьей степени.

Короче говоря, лучше выложить все как на духу. Сорвать, как говорится, пластырь. Разрезать вену и надеяться, что Рейесу и тогда будет не наплевать на меня настолько, что он зажмет рану.

Я снова откашлялась и расправила плечи.

— В общем, мне сегодня подкинули новое дело.

— Да ладно!

— Чтоб ты знал, я уже согласилась им заняться.

В конце концов Рейес все-таки посмотрел мне в глаза, явно сгорая от любопытства.

— И о чем речь?

— О Шоне Фостере. Он сегодня приходил.

Рейес застыл, но понять, о чем он думает, было невозможно.

— Он знает, Рейес. Знает, что он не родной сын Фостеров. Помнишь агентство, которое провернуло якобы законное усыновление? Он знает, что агентство липовое. А еще он тоже считает, что его похитили еще ребенком. Как и тебя.

Пусть я этого не видела, зато отчетливо ощутила, как вокруг Рейеса заклубилась тьма. Прочитать хоть что-то по его лицу было нельзя, но мои новости вряд ли его порадовали.

— Он сам попросил тебя этим заняться?

— Ага. Пританцевал в офис и нанял меня.

— Почему он обратился именно к тебе?

— Вот тут и начинается самое интересное. — Поднимать настроение и находить светлые лучики в кромешной тьме я могу, да. А вот с осветлением волос все совсем плохо. Никак не подружусь с пергидролем. — С тех пор как мы вернулись, я пару раз проехала мимо дома Фостеров. Ну, знаешь, исключительно чтобы разведать обстановку. Самым невинным образом. А он заметил, представляешь? Стыд мне и позор.

— Мне казалось, мы договорились, что ты не будешь лезть к Фостерам.

— Договорились, конечно! — тут же принялась объяснять я. — Я же не к ним лезла, а вокруг них. Так сказать, каталась по окрестностям. А Шон взял и заметил. — Рейес продолжал молчать, поэтому я продолжила: — Но это даже хорошо. Оказалось, нам с Шоном многое известно. У него куча полезной информации, и у меня тоже. Если соединить это с тем, что ты мне рассказывал, Фостеров как пить дать упрячут за решетку, Рейес. Я уверена, что мы сможем довести дело до суда.

— По-твоему, я этого хочу?

— А разве нет? То есть как ты можешь этого не хотеть? Они тебя похитили, Рейес, а потом по их милости тебя еще раз похитило чудовище, если, конечно, именно так все и было. И ты хочешь, чтобы им все сошло с рук?

— Я хочу, чтобы ты в это не лезла.

— Рейес, я уже согласилась. Надеялась, ты поймешь. Шон хочет знать правду. Хочет знать, кто его настоящие родители, и какой могла бы быть его жизнь. У него такие же вопросы, какие были и у тебя.

— Откажись от дела.

Это был приказ. Ясный и четкий. Рейес явно ждал, что я послушаюсь, а это само по себе смешно. Ну или было бы смешно, если бы под внешним спокойствием он не кипел от злости.

— Нет. Извини, но не могу. Теперь речь идет не только о тебе.

Рейес наклонился так близко, что я губами ощутила его дыхание.

— Брось дело, или я брошу тебя.

Мне сейчас послышалось? Я сощурилась и процедила сквозь зубы:

— Ну, рискни.

Полыхнул жар. Этот жар был частью Рейеса, но в этот раз он врезался в меня огненной стеной.

Надо сказать, Рейес пытался успокоиться. В тугом клубке его эмоций это я ощущала достаточно четко. Он на самом деле пытался взять себя в руки и прищучить обжигающее пламя.

А я изо всех сил старалась не сдаваться. Потому что все это очень важно. Фостеры — преступники, которых необходимо передать в руки правосудия. В тот день, когда Рейес всерьез поверит, будто может угрозами заставить меня делать то, чего я не хочу, нам придется очень тщательно пересмотреть наши отношения.

Собираясь уходить, Рейес встал, но тут затрезвонил мой сотовый.

— Подожди, — сказала я, и Рейес остановился, но на меня даже не взглянул.

Я посмотрела на экран телефона. Звонила Куки.

— Я всего на мину…

— Поговорим об этом позже, — перебил Рейес и ушел.

Просто взял и ушел, оставив в воздухе горячие следы гнева.

— Привет, Кук, — ответила я на звонок. — Что стряслось?

— У него роман.

Я тоже начала вставать под любопытными взглядами посетителей, в основном, конечно, женщин, которым не терпелось узнать, что происходит у нас с Рейесом. Но, услышав слова подруги, снова села.

— Это он тебе сказал?

Она с трудом дышала.

— В этом не было необходимости. Я чуть ли не на шею ему вешалась, а он и бровью не повел.

Я вздохнула от облегчения. Оказывается, я задержала дыхание, и теперь голова слегка кружилась.

— Куки, нет у него никакого романа. Готова поставить на это последний доллар. Да даже собственную задницу! Но, если хочешь, могу все разузнать поподробнее.

— Хочу. Но я не поэтому звоню.

— Я внизу. Уже поднимаюсь.

— Я еще дома. Копалась в прошлом Фостеров.

— Из дома?

— От расстройства я впадаю в режим поисков.

— Ага, хорошо, — бросила я Валери, барышне, которую Рейес натаскивает в искусстве управления баром, и которая подошла вытереть мой столик. — Вываливай. Что ты узнала?

— Ну, с ними что-то не вяжется.

— Так обычно и бывает с похитителями детей.

— Да нет же. Они как будто вообще никогда не рождались на свет.

— Из яйца, что ли, вылупились? — пошутила я и улыбнулась Валери.

Она почти улыбнулась в ответ. Это прогресс по сравнению с тем, что обычно в мой адрес она только фыркает. Похоже, я ей не слишком нравлюсь.

— Может, и так. Я выяснила, что их свидетельства о рождении никто и никогда не регистрировал там, где они, по их же словам, родились.