Оксана Пузыренко - Fleurs d'orange

Я закатила глаза и, потянувшись, громко и со вкусом зевнула:

— Сколько можно повторять, что встречи, во время которых двое людей, пусть и противоположного пола, пытаются искромсать друг друга мечами, свиданиями не называют. — Пробубнела я, откидывая одеяло.

Большая часть девчонок уже собралась: с заплетенными волосами и накрахмаленными воротниками платьев они толпились в комнате, бесконечно поправляя друг друга. Я подошла к зеркалу, которое мы делили со Стеллой и Джулией, и плюхнулась на пуф. Поймав в отражении жалобный взгляд Стеллы, я уныло кивнула.

— Только быстро и просто, ладно?

Та счастливо улыбнулась и, подбежав ко мне, схватила со стола расческу.

— Как я люблю твои волосы. — Промурчала она, ловко расчесывая длиннющие спутанные рыжие пряди.

— Ты любишь меня, а волосы — это приятный бонус. — Фыркнула я, облокачиваясь на одну руку, потому что по утрам я просто не в силах держать сонную и тяжелую голову без дополнительной опоры.

— Не вертись. — Стелла быстро заплела две длинные косы и завернула их вокруг головы. — Подай заколки. — Я привычным движением вытянула из верхней полки деревянную узорчатую шкатулку с заколками, принадлежащую Стелле и, открыв ее, протянула необходимые.

Блондинка закрепила прическу и, взяв мое лицо в ладони, посмотрела вместе со мной в зеркало:

— Красавица! Макияж? — С надеждой спросила она.

— Умыться. — Мрачно ответила я, глядя на наши отражения. Сероглазая блондинка с мраморной кожей была похожа на куклу, и вот сейчас она точно как кукла обиженно надула розовые губы. Не думайте, я не злая и не неблагодарная. Но только не по утрам. Стелла получит килограмм своих «люблю-тебя-спасибо» ближе к вечеру, и мы обе это знаем. Поэтому она никогда не обижается на мое ворчание. А причина поджатых губ сейчас: недостаток румян на моих щеках и туши на ресницах. — На балу я разрешу тебе сделать со мной все, что хочешь. Даже разрисовать, как клоунессу. — Смягчила я удар, заставив подругу улыбнуться.

— Ловлю на слове, а теперь переодевайся, иначе мисс Маклафлин заставит тебя пойти в город в ночнушке.

— Боюсь, что меня и заставлять не придется, а скорее отговаривать от такой соблазнительной идеи. — Сказала я, направляясь к шкафу. Наскоро переодевшись в первое выпавшее из него платье, я скрылась в коридоре, направляясь в ванную комнату. Каждое утро, уже 10 лет, шлепая босыми ногами по коридору, я думала о чудовищной несправедливости, что ванна находится так далеко от спален. Добравшись до цели, я быстро почистила зубы и, приведя себя с помощью ледяной воды в менее заспанный вид, собиралась вернуться к остальным девушкам. Поскольку о полотенце я не позаботилась, стряхивать капли воды с лица и рук пришлось на ходу, щедро орошая брызгами красный ковер и периодически появляющиеся бюсты великих людей. Да простит меня Цезарь за утренний душ.

Проходя через холл, заметила знакомую фигуру: наш библиотекарь, он же мой друг, он же красавец-мужчина — Ричард (Вообще-то, мистер Ричард Бэнкс, но не для меня.) стоял у стены и общался с преподавателем истории. Вид у него был весьма скучающий, наверняка историк опять пытался потребовать у библиотеки «незаменимую для образования юных леди книгу». Создавалось впечатление, что наши учителя считают, что Ричард сам пишет все библиотечные издания, так они его молили об их добыче. Заметив меня, библиотекарь отвлекся от собеседника и посмотрел с привычным теплом в добрых глазах. Он был одним из самых близких мне людей в Академии, поэтому я уже прикидывала, не отвлечь ли мистера Ду (Дугласа, историка, ну, вы поняли.), чтобы спасти друга, но у вселенной были другие планы на мой счет.

— Мисс МакАртур, до каких пор вы будете путешествовать по Академии босиком?! — Мисс Маклафлин появилась передо мной, как будто из воздуха или потайного хода, и мрачно оценивала мой внешний вид. В последние дни она была невероятно ворчлива, из-за царящей вокруг атмосферы и витавшего в воздухе напряжения. Наверняка, она также до ужаса боялась, что у девушек снесет крышу, и они сбегут с кем-нибудь из будущих Защитников. Хотя этого ни разу не происходило, ведь никто не хочет быть повешенным, верно? Да и потом, если они не хотели этого, то на кой черт поселяли этих Андабатов на территории пансиона? Странная логика.

— Не более чем до своего выпуска, мэм! — Сделала я чинный книксен и, под смешки остальных учениц, вернулась в комнату. Пусть Рич сам разбирается с историком, это не моя война. Мне же сегодня и так сбегать из этой непреступной крепости.

***

До церемонии Принятия, когда мы все выпорхнем из под крыла академии, оставались считанные дни, а до церемонии Посвящения и бала в честь новоиспеченных Хранительниц и Защитников и того меньше. Поэтому каждый наш день протекал по особому графику. То мы в сотый раз изучали правила церемонии, хотя за 10 лет они и так отскакивали от наших зубов. В другой день учились танцевать, что, в принципе, было не так уж и плохо. Ну а сегодня в нашем расписании сразу после обеда стояли врачи.

Осмотр в городской больнице был нудным и местами даже постыдным. Ну не любила я все эти каверзные вопросики! А задавали их столько, как будто я пришла на исповедь. Но через пару часов позора и «откройте рот/ дышите/ не дышите/ читайте/ слушайте / умрите (Ладно, без «умрите», но я была близка к этому.)» и прочих, из стандартного набора команд, меня все же выпустили на землю обетованную. Точнее в общий коридор, где своей участи дожидались остальные девушки.

Я не смогла больше выносить стерильную больничную тишину и еще более нагнетающее перешептывание однокурсниц. Пересмотрев все картины и схемы, повествующие о важности гигиены тела, полости рта и каждой клеточки нашего тела, я не нашла идеи лучше, как сходить на улицу. Или даже… Хм! Динь-динь, слышите? Это звук, возникшей у меня гениальной идеи! Почему гениальной? Других мой мозг просто не генерирует.

Дело в том, что я и Кацу (Мой лучший друг, который обучает меня восточным боевым искусствам и подкармливает пищей, отличной от академического меню.) должны были встретиться после отбоя, поскольку его семья традиционно уехала с пятницы по понедельник. Ну и раз уж свою долю мучений я на сегодня получила, вряд ли друг расстроится, если я нагряну раньше. Больница находится в центре города, до особняка Мори отсюда путь неблизкий, но всяко лучше, чем сбегать под покровом ночи? Окрыленная новой шальной мыслью, я подскочила со своего места.

— Ты куда? — Прошептала Стелла. Почему в больницах все шепчут? Это же не библиотека!

— К Кацу.

Она покачала головой:

— Сейчас?! Вообще-то, тебя не отпустят.

— Попытка — не пытка. И можно подумать, что я расскажу куда направляюсь. Мисс Брэйт! — Позвала я нянечку. Та хмуро посмотрела на меня, ее взгляд мог одинаково выражать как нравоучительное: «Не шуми, Элеонор», так и риторическое «Когда же выпустится эта Элеонор — проклятие седин моих?». — Мисс Брэйт, я могу отойти на минутку?