Дана Арнаутова - Белая ворона

Сейчас она словно стояла на пороге, с которого еще могла отступить назад. Могла, но уже не хотела. Предложение лэрда стало слишком соблазнительной приманкой! Он, как всегда безошибочно, нашел самое уязвимое место в сердце Маред. Всю жизнь она изо всех сил боролась со страхом, что не справится с чем-то, не выдержит трудностей, испугается… И пусть сейчас речь шла не о работе или экзаменах, а о том, чтобы узнать лучше себя саму, это ровно ничего не меняло.

Маред снова боялась и осознавала это. Она боялась Монтроза, как открытого пламени: до дрожи во всем теле и бешеного стука сердца, до потери сознания. Не самого лэрда, конечно, а того, что он делал с уютным маленьким мирком, который Маред старательно создала вокруг себя, оградив прочной стеной. И не понимала, что крепость давно превратилась в надежную тюрьму. Выглянуть за ее пределы, а еще страшнее — выйти — значило оказаться беззащитной, в полной досягаемости чужих насмешек и неодобрения. Но и сдаться она теперь не могла. Иначе чего стоят все ее мечты и победы?

Открытый огонь не давал ей выбора, вид пламени по-прежнему вызывал непреодолимый страх, а вот Монтроз как раз позволял выбирать. И неважно, что Маред отлично понимала: это выбор между двумя решениями, одинаково выгодными его светлости. Ну и что? Слишком долго она не решала ничего действительно важного и теперь отчаянно хотела хоть как-то изменить свою жизнь. Вырваться, разбить стены, которые защищают, но давят, не выпуская наружу.

— Ну, как все прошло, дорогая?

В кофейню тье Эстер спускалась редко, предпочитая либо уезжать в город, либо обедать прямо в конторе. И сейчас пила чай с кремовыми пирожными, при взгляде на которые Маред немедленно захотелось сладкого. Вот просто до неприличия!

— Не выпьете ли со мной чашечку? — жизнерадостно предложила почтенная тье, опытным взором уловив ее мгновенную заминку у стола. — Держу пари, его светлость вас чем-нибудь угощал, но вы постеснялись воспользоваться предложением.

Маред сконфуженно кивнула, присаживаясь к столу. Тье ван дер Пол — это совсем другое дело, хоть и тоже начальство.

— Берите пирожные, дорогая, сладкое полезно для ума и настроения. Итак, вам предложили контракт?

— Да… после окончания Университета.

Маред покраснела еще сильнее, но тье Эстер глянула на нее весело и одобрительно:

— Вот и славно. Вы хорошая умная девочка, и это предложение вполне заслуженно, я тому свидетель.

— Благодарю, — смущенно улыбнулась Маред, принимаясь за восхитительную бисквитную корзиночку с клубнично-сливочным кремом. — Вы очень добры, тье Эстер. Я… уже подготовила документы по «Снорри». Могу сдать их сегодня к вечеру…

— Успеете, — благодушно махнула тье Эстер рукой. — Всю работу не переделать, милая, как и всех денег не заработать. Хотя стремиться к этому следует, конечно. Ах, и почему у меня нет внука, только внучки? Я бы уж знала, как устроить вашу жизнь!

Крупные цветные перстни на ее пальцах бросили крошечные яркие блики на белую стену, тье с аппетитом откусила от пирожного, а Маред едва не прыснула, представив молодого человека, похожего на тье Эстер. Станет он слушать, на ком ему жениться, как же…

Чуть не поперхнувшись чаем, она самоотверженно отказалась от третьего пирожного и вышла помыть руки. Сполоснула их горячей водой, намылила, а потом сделала воду холоднее, неожиданно получив удовольствие и от разницы температуры, и от плотной струи воды, приятно гладящей кожу. Она давно заметила, что после общения с лэрдом все ощущения — от вкуса до осязания — обостряются. От нервов, наверное?

— Так вас можно поздравить?

Маред обернулась, мгновенно напрягаясь и от вызывающего тона, и от самого бесцеремонного присутствия мужчины на пороге дамской комнаты. Да, она оставила дверь открытой — ну и что?! Финлисон стоял, заложив пальцы в жилетные карманы, расставив ноги и слегка подавшись вперед. Маред пожала плечами, выключая воду.

— Пока не с чем, тьен Финлисон, — отозвалась она с подчеркнутым равнодушием. — За год еще многое может измениться.

— Верно, — усмехнулся Финлисон. — Вдруг в следующем году на практику придет девица посмазливее?

Краска мгновенно бросилась Маред в лицо, но это уже было не смущение, а гнев. Какого боуги?! Что она сделала плохого этому ленивому болвану? Исправляла его плохую работу, объясняла, учила…

— Не желаете извиниться? — холодно поинтересовалась она, вытирая руки полотенцем.

— Я вот не могу понять, — прищурился Финлисон, глядя на нее так, что Маред захотелось то ли прикрыться тем же самым полотенцем, то ли швырнуть его в наглую мужскую физиономию. — Как вам удалось так разительно измениться, тье? Помнится, все четыре года вас называли Чернильной Мышью более чем заслуженно. В приличном обществе вы глазки боялись поднять, так и ходили, уставившись на купленные у старьевщика туфли. И знали свое место, между прочим. А сейчас просто удивительно, откуда что взялось? Я-то вас совсем иной помню…

— Зато я вас не помню совершенно, — ляпнула Маред от страха, что даже такой болван может сделать неприятные выводы, оказавшись не совсем болваном.

И попала в цель настолько удачно, что не сразу это поняла. Лишь когда холеное красивое лицо Финлисона исказилось обидой и яростью, она сообразила: как это признанному красавцу и гордости факультета заявили, что его не замечали? И кто?!

Это было почти смешно, однако Финлисон так не посчитал.

— Не сомневайтесь, еще запомните! — выдохнул он, выскакивая из комнаты так, что едва не споткнулся.

— Да идите вы к Темному Ллиру… — зло сказала ему в спину Маред.

Хорошего настроения как не бывало. Если Финлисон начнет распространять о ней грязные слухи… Но теперь уже ничего не поделать. Чужая зависть — это часть цены, которую придется заплатить за победу. Но не повод от нее отказываться.

Флория, которой он позвонил в восемь, была такой несчастно-сонной, что Алекс сжалился и перенес встречу на три пополудни. Обычно они обедали в «Бархате», но после вчерашней ссоры Незабудки с Анри туда не стоило ехать. Поэтому Алекс заказал отдельный кабинет в «Азимуте», приехал туда вовремя и приготовился ждать: Незабудка и пунктуальность относились друг к другу меньше, чем никак.

Однако Флория опоздала всего минут на десять — видимо, очень старалась успеть. Алекс оценил и это, и новую прическу, и нежно-бирюзовое платье, нарядное, но достаточно скромное. Сегодня Флория являла собой образец благовоспитанной юной дамы!

Алекс внутренне поморщился, не веря ни на ломаный пенни. Хотя чем боуги не шутит, после всех капризов и истерик последних дней Незабудка вполне могла заглаживать промахи именно так. Что ж, хорошо хоть понимает свою вину.