Лена Летняя - Магический спецкурс (СИ)

— Вот тут вы ошибаетесь, — возразила я резко. Я вдруг почувствовала, что сейчас имею пусть небольшую, но власть над этим человеком. Судя по всему, канцлер очень настаивал на том, чтобы он урегулировал сложившуюся ситуацию, раз он даже предлагает увеличить заявленную сумму. Кажется, Норман упоминал приближающиеся выборы. Вероятно, канцлер не хочет такого скандала во время избирательной кампании. — Меня сейчас судьба профессора Нормана волнует куда больше, чем моя.

— Вот как?

— Да, так. Хотите купить мое молчание? Вот моя цена: вы сейчас же признаете все действия профессора Нормана оправданными, может быть, задним числом выписываете ему необходимые разрешения. Как там у вас положено? И только когда ректор Ред подтвердит мне, что Норману не грозит даже разбирательство в Легионе, я дам нужные вам показания. А деньгами своими канцлер пусть подавится.

— Слишком много на себя берете, Ларина, — мягкость напрочь исчезла из тона Ротта. — Норман — преступник. Это мой единственный шанс его зацепить. Я его не упущу.

— Что ж, — я нарочито безразлично пожала плечами, — тогда передайте вашему канцлеру: пусть готовится к скандалу. И записывайте уже мои показания.

Ротт сверлил меня гневным взглядом, а я почему-то не отводила глаза в сторону. Не знаю, откуда у меня взялось столько решимости. Возможно, такая реакция на стресс. Может быть, если бы Ротт дал мне отдохнуть, поспать, на время вернуться к обычной жизни, ему было бы проще меня продавить. Но пока воспоминания о подземелье затмевали собой все.

— Вас не смущает, что вы выгораживаете террориста и убийцу?

— Он не то и не другое, — уверенно возразила я. — Но даже если бы и был... Он спас меня. Я перед ним в долгу.

Ротт еще несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом резко встал, нервно прошелся по комнате, видимо взвешивая «за» и «против». Когда «за» победило, он рывком открыл дверь и велел стоявшим за ней легионерам:

— Пригласите сюда ректора Реда.

После разбирательств с легионерами я проспала целые сутки. Конечно, я пару раз вставала в туалет и попить, но на этом моя активность ограничилась. Хильда охраняла мой сон, как могла, а когда голод наконец вынудил меня проснуться по-настоящему, сразу подсунула мне каких-то пирожков, которые накануне утащила из столовой. Она даже принесла из общей гостиной чашку чая и упаковку печенья. Я едва не прослезилась.

Конечно, после этого она потребовала рассказать ей все в подробностях, что я и сделала. Мне так нужно было выговориться, что я не стала скрывать от нее ничего: ни того, что Марек на меня напал, ни того, что я согласилась умолчать об этом в обмен на неприкосновенность для Нормана, ни того, что в подземельях Норман меня поцеловал. Умолчала только о его истинной личности.

— Вот это ночка… — протянула Хильда, округлив глаза. — И как оно?

— Что? — не поняла я.

— Целуется, спрашиваю, он как?

— Норман?

— Нет, блин, Марек Кролл! — возмутилась Хильда, догадавшись, что я просто увиливаю от ответа.

Я почувствовала, как краска заливает лицо, и попыталась спрятаться за чашкой чая.

— Да нормально он целуется, как все, — пробормотала я. — Губами и языком. Ничего необычного.

— Ну-ну, — Хильда усмехнулась, глядя на меня со своим фирменным прищуром. — Так и запишем: целуется профессор Норман хорошо. Но в его возрасте уже надо бы, конечно. И что теперь? У вас типа любовь?

— Да нет, — как можно равнодушнее отмахнулась я, — он сразу извинился. Думаю, у него просто временное помутнение случилось. Он там крови потерял столько, что непонятно, как вообще ходил.

— И тебя этот факт огорчает, — констатировала Хильда.

— С чего бы? Только романа с преподом мне не хватало для полного счастья. Это так… пошло.

— Угу, — не стала спорить подруга, но судя по лукавой улыбке, она мне не поверила.

Я и сама себе не верила. Поэтому быстро приняла душ, кое-как завязала непослушные волосы и поторопилась в лазарет, надеясь, что Норман все еще там. Было бы грустно, если бы его уже выписали, потому что ломиться в его личные комнаты я не осмелилась бы.

— Ларина? — удивилась медсестра. — Вам еще что-то нужно залечить?

Все мои синяки и кровоподтеки убрали сразу после разговора с легионерами, поэтому, конечно, мне самой медицинская помощь не требовалась.

— Я только хотела навестить профессора Нормана. Он еще здесь?

— Да, в третьем боксе. Только я не уверена, можно ли вам… — засомневалась она.

— Мне можно, — заверила я и торопливо пошла искать третий бокс, пока она не усомнилась в моих полномочиях.

Третий бокс оказался отдельной палатой. Видимо, преподаватели имели некоторые привилегии: я в свое время лежала в общем зале, где стояло два десятка коек. Правда, других больных в тот день не было. Впрочем, как и сейчас. Возможно, Нормана положили отдельно из-за плачевного состояния или чтобы Ротт не добрался — не знаю. Меня это радовало, поскольку обеспечивало некоторую приватность нашего разговора.

Норман лежал с закрытыми глазами, неподвижно, глубоко и ровно дышал, словно спал. Его руки и лицо все еще оставались мертвенно-бледными. На правое предплечье была наложена тугая повязка, что меня немного удивило: я думала, маги любые увечья исцеляют в мгновение ока.

Я осторожно села на кровать рядом с ним. Он не шелохнулся. Я решила, что он действительно крепко спит, поэтому осмелела достаточно, чтобы коснуться его руки, погладить неподвижные, холодные пальцы. Даже на это он не отреагировал.

Я сжала его руку и перевела взгляд на бескровное лицо. Как оно могло когда-то показаться мне отталкивающим? Сейчас я затруднялась сказать, какой его облик мне нравился больше: темноволосый и кареглазый Норд Сорроу или Ян Норман с серыми глазами и пепельно-русым цветом волос. По крайней мере, он в достаточно хорошем состоянии, чтобы поддерживать иллюзию, это уже обнадеживало.

Я не выдержала соблазна и осторожно погладила его по щеке, глупо улыбаясь.

— А вот это уже лишнее, госпожа Ларина, — спокойно сказал он, не открывая глаз.

Я аж подпрыгнула от неожиданности, отдернув руку. Надо же, он просто прикидывался спящим. Зачем?

— Мы, кажется, договорились, что вы будете звать меня Таней, — кашлянув, напомнила я. Моя смелость поражала меня уже второй день подряд.

По его губам скользнула улыбка, но он тут же снова напустил на себя серьезный вид и открыл глаза. Окинув меня изучающим взглядом, поинтересовался:

— Как вы себя чувствуете? Выглядите гораздо лучше.

— Чего нельзя сказать о вас, — нахмурилась я. — Меня подлатали за две секунды. А вы выглядите, как говорится, в гроб краше кладут.

— Ну спасибо, — фыркнул он, криво усмехаясь, а потом все-таки пояснил: — Слишком большая кровопотеря. Почти иссякший магический поток. Первое тормозит восстановление второго. А при иссякшем собственном потоке целители могут не так уж много. Обезболили и вернули к жизни — и на том спасибо. Еще пару дней придется потерпеть все остальное. Предупредили, что из-за этого, скорее всего, останутся шрамы.