Екатерина Гичко - Тяжесть слова

— В нашем парке есть горячие источники, — произнес он.　

Я удивленно посмотрела на него.　

— Это водоемы естественного происхождения, наполненные горячей водой, — пояснил Аршавеше. — Можем искупаться там, — а затем добавил: — Вдвоем.　

А я уцепилась за эту идею. Я была так сильно растеряна и из-за этого расстроена, что мне надо было чем-то себя занять.　

— Хорошо, — согласилась я.　

— Только сперва нужно переодеться, — Аршавеше пополз в гардеробную комнату. — У тебя вряд ли найдется что-то подходящее, поэтому я одолжу тебе свой халат.　

— У меня есть халат, — не согласилась я.　

Он окинул меня насмешливым взглядом.　

— Нам придется пройти через весь дом и парк, — сообщил он. — Ты способна сделать это в своем халатике? — увидев мое смущение, продолжил: — Накинешь сверху мой. Он из плотного шелка и по размерам будет для тебя как покрывало.　

И протянул мне одежду из зеленой переливчатой ткани с широкими рукавами. Потом спокойно развернул меня к себе спиной и расшнуровал платье. Провел руками по моим бокам и неожиданно обжигающе поцеловал в шею. Я вскинула на него взгляд. Он смотрел на меня пристально, с затаенным огнем в глазах. У меня внизу живота от этого взгляда потяжелело. Не отворачиваясь, он спиной заполз в гардеробную. Дверь за ним закрылась, а затем раздался грохот и разъяренное шипение. Я, спрятав улыбку в выданной одежде, убежала в спальню переодеваться.　

Изнутри дом мне тоже очень понравился. Если снаружи он был каменным, то внутри, в основном, отделан деревом. Все сделано очень крепко, можно сказать на века, а нагам с их продолжительностью жизни по-другому и не нельзя. В интерьере не было громоздкости. Мебели и каких-то декоративных элементов вроде статуй или напольных ваз было немного. Из мебели были в основном разного вида шкафы, столики приносили при необходимости, а все предметы, призванные украшать интерьер, располагались в стенных нишах. Окна были двух видов: в виде дверей, которые выводили на веранды, опоясывающие стены, и более похожие на обычные, в моем понимании, располагались только в спальне. Из апартаментов наагасаха можно было попасть на веранду только из комнаты для досуга. Это я ее так обозвала. На самом деле значение этого помещения для меня пока туманно. А наагасаха, то есть Аршавеше, такими глупыми вопросами озадачивать не хотелось.　

Парк густо зарос деревьями и кустами. Иногда, ярким мазком мелькала среди буйной зелени пышная цветочная клумба. Создавалось впечатление, что никто не заботится о том, чтобы все здесь произрастало в каком-то порядке. Но сухих веток и мертвых деревьев я не видела, как и откровенно разросшегося бурьяна. Среди этого зеленого царства были проложены широкие дорожки из светлого песчаного камня. Они иногда раздваивались и даже троились, разбегаясь по разным уголкам парка. Я даже не стала запомнила дорогу, по которой мы шли к источнику.　

Источник представлял собой водоем округло-вытянутой формы, примерно саженей три-пять в диаметре. Края его обложены камнями, а с одной стороны к нему вели деревянные мостки. В начале этих мостков располагался стол, на который наагасах бросил собственный халат и остался совсем без ничего. И мне почему-то так понравился его вид, что стало дико неловко.　

— Раздевайся, — велел он.　

Я нерешительно приспустила с плеч его халат. Под ним была нижняя рубашка, но даже в таком виде мне было очень неудобно идти через весь дом. Хорошо еще, что нам никто не попался. В доме вообще было необычно тихо. У нас в имении днем всегда кто-то ходил: слуги, домочадцы…　

— А можно я в рубашке… — попросила я.　

Наагасах обернулся через плечо и нагло улыбнулся.　

— Нет.　

Я подавила раздражение и скинула с себя халат наагасаха. Аршавеше как раз с шумом сверзился в водоем и теперь устраивался там. Я повернулась к нему спиной и стянула рубашку. Затем перекинула волосы на грудь и обернулась. Наагасах скептически изогнул бровь. Действительно, что он там не видел. Присела на край мостка и сунула ладонь в воду. И правда горячая, вон, пар поднимается. Опустила вниз ноги, а дальше и делать ничего не пришлось. Наагасах коварно обвил мои ступни хвостом и сдернул вниз. Я с визгом плюхнулась в воду. Правда тут же и хвост и руки наагасаха приподняли меня над поверхностью, а потом я оказалась на груди этого злодея.　

— Мне неудобно так…　

— Тебе стыдно, — прервал меня Аршавеше, — а стыдиться нечего. Забудь о всех этих правилах и просто расслабься.　

Ему легко говорить. У него ничего интимного снаружи не видно. Вот везет же нагам! Меня только сейчас осенило, как же этой расе повезло в плане соблюдения скромности. Будь ты полностью гол, пока пластины на месте, срама никто не видит. А тут, вдруг к водоему выйдет кто посторонний?　

Я вдруг осознала, что мужчина под мной тоже как бы голый… кожа к коже… и сердце под ладонью бухает… Я замерла. По телу разливалось волнение и легкий жар то ли от горячей воды, то ли от чего другого. Я ощущала собственной грудью упругие грудные мышцы наагасаха, а животом легкую шершавость его кожи в том месте, где на животе у него начинали расти мелкие чешуйки. Чувствовала мощь и силу мужского тела и то, как все быстрее и быстрее стучит сердце под моей ладонью.　

И я расслабилась. Уткнулась лицом в его шею и, глубоко вдыхая запах, позволила себе вспомнить полные удовольствия моменты нашей близости. И остро захотела пережить это еще раз. Настолько остро, что испытала беспокойство, так как не знала, что сделать, чтобы наагасах пошел на близость. Просить? Я не настолько смела и бесстыдна. Соблазнить? Я не представляла, как это сделать.　

Все оказалось куда проще. Поддавшись своему желанию, коснулась губами к его шее. Он резко вздохнул, а затем его рука накрыла мою макушку. Потянув за волосы, он заставил меня отстраниться и накрыл мои губы жадным поцелуем. Я путалась пальцами в его волосах и неуклюже пыталась отвечать, но неизменно сдавалась под напором его языка. Один поворот, и я оказалась прижата к стенке водоема. Руки наагасаха жадно блуждали по моему телу, а некоторые прикосновения заставляли изумленно изгибаться, выдыхая что-то неразборчивое ему в губы. Проникновение было неожиданным в тоже время очень ожидаемым. Тело наагасаха очень тесно прижалось ко мне, в один момент я почувствовала, как он слегка отстраняется, а затем крепко прижимается, неумолимо наполняя меня собой. Это оказалось настолько остро, что я задохнулась на мгновение, а потом тонко всхлипнула и сильно прижалась к нему, ощущая как тело сотрясает мелкой дрожью наслаждения и предвкушения.　

Движения наагасаха очень сильные, казалось с каждым толчком он входит до упора, чтобы на краткий миг покинуть твое тело, а потом уверенно опять в него войти. И с каждым разом все быстрее и быстрее, разжигая внутри дикий пожар удовольствия, от которого я кусаю губы, в безнадежной попытке сдержать стоны. Сильнее и сильнее, пока яркая вспышка удовольствия не скручивает низ живота, буквально подкидывая вверх, но крепкие руки наагасаха не позволяют отстраниться и удовольствие становится непереносимым из-за продолжающихся в этой судороге наслаждения сильных движений внутри. Я ошеломленно вскрикиваю, а затем просто прогибаюсь назад, не в силах исторгнуть из распахнутого рта ни звука. Наагасах по-звериному рычит, еще несколько раз особенно сильно толкается в меня и замирает, содрогаясь. А я готова расплакаться от невыносимого облегчения. Все тело трясет, внизу живота продолжают спазмами скручиваться мышцы вокруг плоти наагасаха. Я пытаюсь отдышаться, но воздуха не хватает. Наагасах также тяжело дышит, уткнувшись мне в плечо.