Элла Саммерс - Песня сирены

Я посмотрела на знатную гору золота позади него.

— Ты уже в ней.

Мои глаза пробежались по золоту, задержавшись на груде камней. Живот скрутило узлом. Неро оказался погребен под ними. Я не видела выхода из дома, так что врата, должно быть, закрылись. В городе находилось две сотни солдат Легиона, но они даже не знали, что мы с Неро здесь. А даже если бы и знали, то они не сумели бы попасть в эту комнату. Только я могла открыть врата. Мое сердце встрепенулось надеждой. Значит, мятежный ангел и его союзники не могли меня убить, если хотели отсюда выбраться. Однако эта надежда умерла так же быстро, как и родилась. Один взгляд в холодные глаза ангела напомнил мне, что есть судьбы похуже смерти — и он явно знаком с ними.

— Мы не в настоящей Сокровищнице. Это всего лишь холл. Эти бесполезные побрякушки — не настоящие сокровища, — он пренебрежительно махнул на золото и драгоценные камни. — Настоящие ценности под ними.

Его руки сомкнулись на моем горле, и он поднял меня так, будто я ничего не весила. Он протащил меня по отделанному золотом полу, мои тяжелые цепи царапали пол. Врата были запечатаны одним-единственным ангельским символом. На этой же двери была выгравирована таблица из тридцати различных символов.

— Открой ее, — сказал Осирис, в его голосе звучали резкие приказные нотки.

Я попыталась спрятать руки за спиной.

— Приложить твои руки к двери — это первое, что мы попробовали, — сказал он почти скучающим голосом. — Не сработало. Твоя кровь тоже не сработала. Полагаю, для этой двери требуется заклинание.

— Ну так сотвори его, — рявкнула я. — Ты же ангел. Уверена, ты что-нибудь придумаешь. Ты знаешь немало заклинаний.

— О, но я не могу сотворить такое заклинание. Только дитя тьмы и света может его сотворить. Ты.

Я уставилась в пол.

— Я не знаю, как открыть дверь.

Он постучал пальцем по моему лбу.

— Это внутри тебя, то воспоминание. Оно так и ждет, чтобы его открыли. И я помогу тебе вспомнить.

Черная магия заискрилась на руках ангела, но именно нечеловеческая бездна его темных глаз проморозила меня до глубины души.

Я не могла поверить своей удаче, когда мои оковы расстегнулись, и я вновь ощутила свои руки и ноги. Я медленно попятилась назад, не зная, куда мне деваться, но просто радуясь, что я могу куда-то деться.

— Уордбрейкер, ты что творишь? — запротестовал один из мужчин. — Это не игра.

В тот самый момент мой помутившийся разум уцепился за осознание, что именно ангел отпер мои оковы. Его компаньон ошибался. Это и есть игра, одна из тех смертоносных манипуляций, в которые играли ангелы.

— Я знаю, что делаю, — заявил Уордбрейкер. — Если хотите результатов, дайте мне делать мою работу.

Мужчины заворчали, но покинули комнату, уйдя по узкому туннелю. Куда он вел? Вероятно, к чему-нибудь бесполезному, опасалась я. Единственные двери, которые интересовали ангела — это врата наружу, заваленные камнями, и эта обрамленная золотом дверь, которая вела к настоящим сокровищам. Оружию рая и ада.

Я осознала, что хоть меня и расковали, но теперь я находилась в еще большей опасности, чем когда была прижата к стене. Я отвернулась от темного пронизывающего взгляда ангела, пытаясь найти выход, но его просто не существовало. Ангел стоял в проходе к заблокированному туннелю. Из этого кошмара нельзя было выбраться. Возможно — просто возможно — я могла бы добраться до Неро, но Осирис поймает меня раньше, чем я успею его откопать. У меня не было телекинеза, да и силы, достаточной, чтобы двигать валуны. Сейчас я едва могла поднять собственную голову, не говоря уж о груде камней. Я не могла нормально видеть, не могла нормально ходить.

Осирис наблюдал за мной с хладнокровным терпением и уверенностью в том, что в конце концов он получит именно то, к чему стремился. Я не сумею его разозлить, вызвать у него эмоции. Он, очевидно, настроился на долгую игру.

Так что я могла сделать? Он был могущественным ангелом, даже могущественнее Неро. Я сама видела его силу. Я не могла победить даже Неро, так откуда у меня возьмутся хоть какие-то шансы победить первородного ангела, закаленного столетиями сражений и убийств. Он был сильнее, быстрее и могущественнее меня. В моем арсенале не было ходов, которые он бы не предвидел.

Или были? Возможно, я не могла победить теми способами, которыми сражались солдаты Легиона, но я не похожа на них. Я не дисциплинирована. Я хаотична, груба, грязна. Нецивилизованна. И возможно, именно эта непредсказуемость нужна мне, чтобы застать врасплох прекрасно натренированного ангела. Шансы малы, но это моя единственная надежда.

— Почему ты ушел из Легиона? — спросила я.

— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать меня. Мы здесь для того, чтобы обсуждать тебя. И то, что в твоей голове.

— В моей голове ничего нет, — уклончиво ответила я.

Он рассмеялся.

— Я уловил проблески тех воспоминаний, тех видений, о которых ты боишься говорить. Видения не делают тебя сумасшедшей, Леда. Они делают тебя особенной. Ты можешь помочь мне спасти мир, спасти бесчисленное количество жизней, предотвратить войну, которая разорвет мир на части.

— Вручив тебе оружие, которое сделает тебя неуязвимым, которое даст тебе силу убивать ангелов. Убивать тысячами. Или даже миллионами. Ты заберешь его себе или отдашь своим хозяевам-демонам?

— Ты стольких вещей не понимаешь, Леда. Боги — не спасители мира. Они и есть те, кто навлек на нас эти разрушения.

— Я знаю, что произошло. Я знаю, что и боги, и демоны выпустили монстров и утратили над ними контроль.

— И все же ты служишь этим лживым богам, — он смотрел на меня так, будто мог просверлить дыру в моей душе. — Тебе что-то от них нужно.

Я заблокировала свой разум.

— Нектар. Сила, — он рассмеялся. — Ты кажешься другой, но все всегда сводится к силе, не так ли?

— Ты ничего обо мне не знаешь.

— Я знаю то, что видел в твоем очаровательно перевозбужденном мозгу. Пока ты меня не заблокировала. Впечатляет. Для этого требуется немало ментальной силы.

— Ментальная сила — всего лишь еще один синоним для упрямства, а упрямства у меня в избытке, — я усмехнулась.

— Это ненадолго, знаешь ли.

— Я могу тебя сдерживать, — я постаралась, чтобы мои слова звенели силой, но в моих ушах они лишь слабо звякнули. Моя голова как будто раскалывалась от бремени быть живой.

— Я говорил не о блокировке разума, — ответил ангел. — Я говорил о твоем медовом месяце с Легионом. Ты начнешь мечтать о том, чтобы ты никогда не вступала в их ряды, чтобы никогда не связывала свою жизнь с богами.

Я не могла не заметить угрозу, скользившую в любезном тоне его голоса. Он собирался меня пытать. Очаровательно.