Анна Замосковная - Соблазнение строптивого (СИ)

Сердце пропустило удар.

Трясущимися от усталости и волнения руками вынула её и перенесла на дубовый стол.

Сняла крышку.

Внутри были знакомые кошели с деньгами (мои, но это как-то не радовало) и сложенный в вдвое лист.

«ну же, — я застонала, — пусть это будет какое-нибудь важное послание. На знакомом языке».

Развернула.

Ровный подчерк, общий язык:

«Лила, если ты это читаешь, ты просто чудо.

Правда: ты великолепна.

Все твои деньги на месте. Конечно, меня не радует. что они пойдут светлым, но ты так отчаянно их собирала, что рука не поднялась их спереть.

Пожалуйста, посиди в комнате, не лезь в неприятности.

Целую,

И.»

Получается, я сиськи подставляла и с сейфом мучилась ради того, чтобы получить мои деньги, которые и так бы мне достались?

Вот Тьма!

Вот гад ползучий!

Вернётся — убью.

В дверь деликатно постучали.

Вздрогнув, застыла, не зная, куда деваться.

Заглянула хозяйка и, ничуть не удивившись виду вскрытого сейфа, любезно заговорила:

— Простите, госпожа. Ваш муж, конечно, просил дать вам… ээ… возможность вскрыть сейф, но не могли бы вы уже закончить, а то нам кабинет нужен…

— Чего? — я судорожно вдыхала. — Он это… разрешил?

— Ну… клептомания — это болезнь, мы прекрасно понимаем, что вы не властны над своим недугом…

Сердце упало и нехорошо ёкнуло.

Точно убью.

Клептомания, значит…

Щёки заливало румянцем.

— А пирожки с кухни украсть хотите? — участливо предложила хозяйка.

— Нет, спасибо, — как-то сипло и ненатурально ответила я, положила письмо в коробку и закрыла крышкой. — Положите назад, я к себе.

Опустошённая, несчастная, я под сочувственным взглядом хозяйки покинула кабинет.

Как у тёмного это получается, а?

Я же… ну вот как?

Захлопнув за собой дверь в нашу комнату, прошлёпала к огромной кровати и упала. Хотелось плакать. Снова зудело основание шеи. Проверила его на скрытые заклинания: по-прежнему чисто, и сказанные после укуса слова всё так же казались бессмысленными.

Тёмный… где он? Возможно, у него здесь свои следовательские дела, и он ушёл не для того, чтобы дать мне возможность выдать планы Эсина.

Как же я попала, как же я встряла с этим тёмным. Придушила бы.

Старалась дышать глубоко и медленно, но это не помогало справиться с разгоравшимся гневом, меня лихорадило от пережитого унижения, от ярости, от желания что-нибудь сделать тёмному, как-то остановить череду его побед надо мной и орденом.

Он слишком хорош.

Неправдоподобно.

Он проклятие светлых, не иначе.

И если он всерьёз займётся Осином… Сердце сжалось от ужаса.

Я больше не могла лежать. Села, пригладила влажные от пота волосы. Прошлась по комнате. Остановилась у окна.

По улице неспешно катилась телега, ходили люди. Прислонившись пылающим лбом к стеклу, краем глаза следила за суетой внизу. Вдруг внимание привлекли знакомые фигуры.

Прижавшись к стеклу ладонями, я всматривалась в идущих по другой стороне улицы мужчин.

Суетливый Нья с подвязанной рукой и трое моих знакомцев-сектантов из леса. Нья, сильно жестикулируя здоровой рукой, то и дело показывал куда-то вперёд. Остальные слушали его, брюнет кивал, самый тощий хмурился. Эти трое вроде в Самран отправились…

Или они уже сделали своё дело в Самране? Вдруг Гранограф там повреждён или уничтожен?

Как же Эсин? Я вздрогнула всем телом.

И что они собирались делать здесь?

И что делать мне?

И как там Эсин?

Схватив куртку, выбежала из комнаты. Надо проследить за достойными и, если получится, расспросить о Самране.

Надеюсь, тёмный оставил кого-нибудь проследить за мной, если уйду.

Вихрем промчавшись по лестнице, я выскочила на улицу.

Головы моих лесных знакомых возвышались над головами других прохожих. Накинув капюшон, я бодро двинулась за сектантами, шагающими в сторону упиравшегося в небеса Гранографа.

Глава 39

Судя по тому, что сектанты даже не обернулись ни разу, чувствовали они себя в безопасности. Нья всё размахивал здоровой рукой. Несколько раз они сворачивали, но каждый раз курс возвращался к направлению на Гранограф.

Интересно, Нья деньги нужны были для сектантов или чтобы откупиться от них?

И где его буйная невестушка?

Огляделась: меня вроде никто не преследовал.

Глубже натянув капюшон, шла дальше.

Прохожих становилось больше, почти все что-нибудь несли или везли, впереди усиливался рокот голосов, слышались смех, музыка, ржали кони, пробивалось мычание, блеяние… Над домами всколыхнулось огненное колесо. Грохнули восторженные возгласы и аплодисменты.

Ярмарка?

Интересующие меня мужчины то и дело пропадали из виду, я прибавила шаг, побежала, лавируя между весело болтающими людьми и их сумками.

«Быстрее, быстрее», — стучало в висках. Оступилась, качнулась, ухватилась за какого-то старика и припустила вперёд.

Мужчины растворились в огромной рокочущей толпе. Я застыла на границе улицы и громадной площади. На высокой сцене скакали и кувыркались огненные акробаты, окутывая себя потоками пламени, выбрасывая в воздух огненные кольца, ныряя в них.

Десятки людей восторженно следили за представлением. Но четыре мужчины пёрли через толпу, даже не глядя в сторону сцены. Я вдруг вспомнила, как брюнет отпрянул при упоминании противозачаточного заклинания. Похоже, они и впрямь недолюбливали магию. Достойные, будь они неладны…

Мне с моим маленьким ростом едва удавалось поспевать за ними в толпе, я распихивала людей локтями, слабо жгла разрядами статического электричества, молча сносила оскорбления, подпрыгивала, выискивая в толпе головы достойных.

Я пёрла, пёрла и пёрла, и наконец оказалась ближе к ним. Может, удастся подслушать разговор?

— Полегче, — бабка огрела меня клюкой.

Потирая плечо, я врезалась в толпу, вдруг увидела Нья совсем близко.

— … под землёй… — послышался его голос.

— …уверен, это не сработае… — Брюнет шагнул в сторону, пропуская торговца пирожками.

— …деньги… — Нья.

Среди гула, рёва пламени и бурных аплодисментов доносились лишь обрывки фраз:

— …неэффективно…

— …сера…

— …доставят через…

Я вся обратилась в слух и бешено работающие локти.

Мои глаза накрыли ладонями и потянули назад. Холодея, я вскрикнула. Над ухом раздался мелодичный смех:

— Лила-Лила, ты всё такая же трусишка.

Облегчённо выдыхая, обернулась: из-под небесно-голубого капюшона блестели такие же ясные глаза. Тейла была так красива, что даже у меня захватывало дух. Одетая в простое длинное платье, укутанная плащом, с наполовину закрытым шарфом лицом, она всё равно казалась прекрасной, и на неё оглядывались мужчины, подступали к ней.

Тряхнув головой, я оглянулась, выискивая взглядом достойных, но их и след простыл.