Анна Замосковная - Иномирянка для министра

— Ладно. — Прекратил втискивать его в карету. — Садись. Нам по пути.

— Да тут проще дойти…

— Садись.

Лавентин влез в карету и плюхнулся на моё место по ходу движения. Засунул пальцы в пробитую рогом дыру:

— Не думал, что химера утолщённые стенки так легко пробивает.

Я тоже не думал, когда эту бронированную карету в министерстве получал.

— К патентному бюро подъезжай, — крикнул я кучеру и тоже залез внутрь.

Люди не расходились.

Сопровождение, навязанное императором, опасавшимся, что родовая магия в опасной ситуации может меня подвести, залезало на ящеров. И зачем мне эта охрана, если она одного длора остановить не может?

Правда, главу рода.

Правда, Лавентина и другие главы рода остановить не могут.

Но скоро это станет не моей проблемой. Высплюсь. Буду путешествовать…

Пальцы привычно пробежались по выемке в браслете, хорошо ощутимой сквозь ткань рукавов. Стараясь отогнать мысли о печальном, я посмотрел на Лавентина, ковырявшего дырку и проложенные между стенками пластины. Спросил:

— Что за изобретение?

— Брак без жены. Вот думаю, как это назвать. Так и назвать? Или «Одинокий муж»? «Единовластный брак»? «Жена из другого мира»?

Мир остановился, стало трудно дышать. Я смотрел, как Лавентин расковыривает дыру в моей карете и задавался вопросом: «Это и есть мой Знак?»

Карета остановилась у патентного бюро. Во рту так пересохло, что я едва смог произнести:

— Что это за брак без жены? Как?

— Я научился активировать портальный узел. Связь между мирами, когда проход закрыт, нарушается, поэтому притяжение брачных браслетов, если муж в одном мире, а жена в другом, работать не будет.

Сердце сдавило, в ушах зазвенело. Облизнув губы, я прошептал:

— Почему?

— Никакому заклятию не преодолеть междумирье, если отсутствует стабильный канал связи.

— Никакому?! — подскочил я.

Заставил себя сесть. Сердце бешено колотилось, распирало грудь. Неужели спасение было так близко? Неужели?.. Нет, прежних жён было не спасти, ведь целый портальный узел нашли лишь несколько месяцев назад. Но сейчас, когда мне так нужна жена…

— Никакому, — отозвался Лавентин. — Как только канал закрывается, муж и жена оказываются вне досягаемости друг друга. А через год можно снова открыть портал и снять с жены браслет. Брак-то не подтверждён, никаких препятствий к этому нет.

Как же трудно дышать. Я ослабил галстук, облокотился на спинку. Но всё равно было чувство, что я задыхаюсь, падаю в бездну, лечу.

— Ты уверен? — мой голос непривычно дрожал.

— Да, конечно, я сам женился на иномирянке, и её здесь нет, — улыбнулся Лавентин.

Это был редкий случай, когда его глаза не поддержали улыбку.

Но об этом я задумался мельком. Меня приливной волной накрывало осознание: я могу жениться, сохранить должность, и никто из-за этого не пострадает. Потому что от проклятья жену защитит междумирье.

Сердце выбивало сумасшедшую дробь.

Вытащив из-за пазухи блокнот, я черкнул записку привратному духу, велел упаковать женский родовой браслет так, чтобы никто не мог понять, что это, и прислать мне. Запечатал бумагу магическим знаком и отправил офицера сопровождения на всей возможной скорости мчаться ко мне домой и взять то, что дадут. Везти это в патентное бюро.

Лавентин внимательно на меня смотрел. Думаю, он всё понял, но я озвучил своё заветное желание:

— Сейчас ты достанешь мне жену. Что для этого нужно?

— Ты сам её достанешь. Попросишь у родовой магии притянуть девушку. В общем, ничего сложного.

Ничего сложного? У меня дыхание перехватило — так хотелось засмеяться. Лавентин даже отдалённо не представлял, как это для меня сложно, но теперь… Теперь…

Я вдруг понял, что улыбаюсь. Впервые за долгое время — искренне.

Может я слишком легко поверил, рано радуюсь, должен получить одобрение императора, но невыносимо хотелось, что бы всё получилось. Это шанс, который я просто не имел права упустить.

Глава патентного бюро был длором, что позволило заключить с ним магический контракт, обеспечивший строгое соблюдение условия: никому никаким способом не сообщать о сути изобретения и связанных с ним событиях.

Из всех предложенных Лавентином названий патента я выбрал наиболее точно передающее смысл, но не раскрывающее принцип: «Единовластный брак». Лавентин был против. Ещё более он возражал против регистрации патента на моё имя, но оставлять такое оружие в руках этого бесхитростного умника нельзя.

Лавентин дул пухлые губы и лишь после обещания обвинить его в покушении согласился передать права на свою грандиозную идею. Его покорность нервировала: не верилось, что он ничего не учудит. Он, конечно, мог не учудить… но не верилось.

Пока всё оформляли, офицер привёз упакованный в шкатулку браслет. Вдруг взмокли ладони, я растерянно смотрел на резной деревянный узор с черепами. Шкатулка с замком-головоломкой — подарок второй жены, купленный в Черундии.

Символично.

Воспоминание о колонии заставило вновь прислушаться к себе, ощупать сковавшее судьбу проклятие.

— Оставьте нас одних, — приказал я главе бюро и поставил шкатулку на софу.

Он покинул свой роскошный, отделанный золотом и бархатом кабинет.

Пока Лавентин ставил на пол портальный узел и чесал затылок, я запер дверь, проверил подсобную комнату с полными бумаг стеллажами и тоже её запер. Задёрнул портьеры.

Комната погрузилась во мрак. Я зажёг свечу.

Лохматый Лавентин склонился над ржавой коробкой портала. Как ненадёжно всё выглядело…

Свеча на столе задрожала от моего сбившегося дыхания.

— Уверен, что брак будет действительным?

Лавентин пожал плечами:

— Мой же считается, хотя жена в другом мире.

— Почему? Ведь магической связи между мирами нет. Уверен, что твоя жена не здесь?

— Уверен. Я лично засунул её в портал. Так что не переживай. А действительным брак считается, как я думаю, потому, что важен сам момент его заключения, а не постоянная связь. А если из-за её отсутствия источник магии сочтёт нас вдовцами, он вырастит новые женские браслеты, и мы спокойно женимся опять.

Может он и сможет спокойно…

— Так, — Лавентин хлопнул в ладоши. — Я вспомнил, как активировать узел. Бери браслет.

Нажав на скрытые рычаги шкатулки, я вытащил замотанный в мягкое полотно браслет. В сиянии свечи он казался золотым, среди переплетений узора просматривались пляшущие фигурки теней в балахонах.

— И что делать? — тихо спросил я.

Что я вообще делаю? Я обезумел? А если проклятье достанет жену сквозь миры?

Но ведь так я не увижу её смерти, могу никогда об этом не узнать.

Это подло, но…

Надо заткнуть совесть и просто сделать то, что надо сделать.