Анна Замосковная - Иномирянка для министра

А потом об этом не думать.

Лавентин велел:

— Подними браслет и попроси родовую магию притянуть подходящую жену.

Я вздрогнул.

Жаль, браслет нельзя надеть на женщину не детородного возраста, иначе я бы призвал дряхлую старуху, которой скоро умирать.

Приближаясь к порталу, я ощутил колебания магии. Кожу покалывало. В овальное отверстие перехода просматривался похожий на пещеру тоннель.

— Вытяни руку и проси кого-нибудь подходящего, — скомандовал Лавентин.

Поднимая браслет к зеву междумирья, я усмехнулся. Подходящего? И кто подходит мне? Какая девушка могла бы… помочь снова ощутить вкус жизни? Существует ли та, что нужна мне и которой нужен я, нужен так же невыносимо и немедленно, как она мне?

В этот миг, когда брачный браслет в моей руке наполнялся теплом, в сердце невольно всколыхнулась мечта о крепкой любящей семье, которой у меня никогда не было, о тепле и душевной близости, желание заботиться о ком-то реальном, находящемся рядом, а не о подданных, выраженных в цифрах.

О доме, где меня любят и ждут, о детях. О семье, ради которой легче, радостнее защищать империю…

Я закрыл глаза, смаргивая, выбрасывая из головы эти бессмысленные, совершенно недостижимые из-за проклятия желания.

В меня кто-то врезался.

По пальцам скользнул шёлк волос.

Она прижалась ко мне.

Дрожала. Всхлипнула. Цеплялась за фрак, прижималась неистово, будто надеялась спрятаться на моей груди от всех бед. Стало трудно дышать.

Но я должен.

Раз уж зашёл так далеко, раз есть такой шанс — должен.

Не желая смотреть на возможную жертву проклятия, я нащупал её дрожащую руку и под край рукава приложил женский браслет. Тот потёк, охватывая тонкое, нежное запястье с лихорадочно колотившейся жилкой.

Избранница застыла. Лишь бешено стучало её сердце. Я поднял взгляд. Она смотрела на меня широко распахнутыми заплаканными глазами, в них был и ужас, и удивление.

Девушка была молода, верхняя губа — тонкая, а нижняя — пухлая, и это смотрелось невинно и соблазнительно одновременно. В растрёпанных светлых волосах мерцали золотые искры отблесков свечи.

Сердце пропустило удар.

Что я творю?

Я рванул браслет с её доверчиво замершей руки, но тот металлической змеёй свился вокруг тонкого запястья, сплавился, выстраивая родовой узор с тенями.

Поздно что-то менять.

Будто издалека послышался призыв Лавентина:

— А теперь назад. Давай, брось её назад.

Я не мог шелохнуться, не мог вдохнуть, просто стоял и смотрел на неё.

И только одна мысль: красивая, какая же она красивая…

Сердце заходилось. Я не хотел её отпускать, не так быстро. Но надо…

Закрыв глаза, я сосредоточился на проклятье, опутавшем меня, затянувшим и неискоренимым. Это отрезвило. Ухватив девушку за предплечья, толкнул её в портал. Её руки скользнули из моих ладоней, пальцы судорожно пытались уцепиться за меня, обжигая этой странной доверчивостью.

Я отшатнулся.

Попятился, позволяя Лавентину втолкнуть её в портал.

— Вот так всё и происходит. Прекрасно, не правда ли? — отключив портал, Лавентин потёр руки. — Это же мечта любого длора: быть главой рода и при этом не страдать от переделок дома и прочих сопутствующих неприятностей…

Он ещё что-то говорил, но я не слушал.

Я ни о чём таком не мечтал. Переделки дома меня не пугали. И в тысячу раз хуже, чем капризная женщина, пустой дом, где кроме тебя только духи.

Это не прекрасно.

Но Лавентину не понять: для полного счастья ему достаточно лаборатории и химер.

Я отдёрнул портьеры.

Задул свечу.

Казалось, лицо иномирянки выжжено на моей сетчатке. Оно закрывало собой всё. Её лицо и её взгляд, полный мольбы… А в груди так тесно, словно инфаркт подкрадывается.

Я понял, что стою у окна и смотрю на людную улицу. И на пальцах застыло ощущение чужой тёплой кожи, прикосновения мягких волос…

Тринадцать лет назад, впервые встретив Талентину, я ощутил нечто подобное и тогда казался себе самым счастливым юношей на свете.

Сейчас я чувствовал себя отравленным.

— Никому не говори о том, что здесь произошло, — глухо потребовал я.

— Что?

— Никому не рассказывай, что я женат. Это мой приказ как министра, — развернувшись на каблуках, я направился к двери.

— Уверен?

Во что я позволил себя втянуть? Мотнул головой, но пленительный образ не отпускал. А ведь я надеялся никогда больше ничего подобного не испытывать.

Нужно не думать, просто выкинуть из головы. Заняться делами, ведь у меня так много дел.

Сзади по лестнице спускался Лавентин.

Я развернулся:

— Перевозить портальный узел только с дополнительной охраной. После научного собрания сдашь его в особый отдел. И никаких фокусов, ясно?

— Да, конечно.

Лавентин всегда это обещал. А потом что-нибудь шло не так. Случайно. Но моральных сил отчитывать его не было. Я пошёл дальше.

На улице шумели люди. Мои сопровождающие сразу вытянулись.

— Хлеб! Хлеб опять подорожал! — кричала измождённая женщина с корзиной. — Сделайте что-нибудь.

Я кивнул ей. Сразу заголосили другие прохожие.

— Правительство и император делают всё возможное для решения проблем! — отозвался я дежурной фразой. — Жалобы в министерстве принимаются в рабочие дни с девяти до полудня…

— Они письменно принимаются! — хрипло крикнул парнишка. — Мы не умеем писать!

Запрыгнув в карету, на своё законное место лицом по ходу движения, я захлопнул дверцу и облокотился на колени.

А ведь мог разом избавиться от поста и претензий… Но не избавился.

Откинувшись на сидение, начал перебирать в памяти предложения по развитию сельского хозяйства, но девушка из другого мира просачивалась в мысли. Из-за чего она плакала? Всё ли с ней в порядке?

_________________________

Информация по подписке:

События этого романа по времени заходят дальше, чем в "Жене из другого мира", потому что настоящие приключения министра начнутся, когда дело об убийстве закроют.

Размер продолжения в среднем 8–9 тыс. знаков.

Это будет моя четвёртая подписка, предыдущие три благополучно завершены.

Из уважения к платящим читателям бесплатных дней не будет.

Выкладка продолжений планируется шесть раз в неделю (кроме воскресенья).

Спасибо за понимание.

Кто же он?

А второй?

Где я?

Как сюда попала?

Что происходит-то?

Сумрак тоннеля окутывал меня. Ухабистый шероховатый пол грел. В колене, разбитом на офисной лестнице, в такт ударам сердца пульсировала боль. Кончиками пальцев пощупала ногу — брючина пропиталась кровью, подсыхала корочка.

«Я же в скромном брючном костюме на работу хожу!» — мысленно вернулась к спору с Валерием Кирилловичем, но воображаемый он лишь ухмыльнулся на мою попытку оправдаться.