Анна Замосковная - Иномирянка для министра

Ненавижу быть беспомощным, ненавижу слабость, ненавижу ошибаться. А в этот раз всё сплелось, смешалось. Тяжело дыша от напряжения, я приподнялся на локте. Столкнув ноги с кровати, сел. Лоб и виски покрылись капельками холодного пота.

Надо двигаться. Времени на отдых нет. Пора исполнять свой долг, даже если он меня погубит.

«Эваланда была права», — мелькнула неприятная мысль. Я стиснул край одеяла, прикрывавшего моё нагое тело.

Что я могу сейчас? Ничего: ни встать, ни одеться сам не в состоянии.

Одежда…

С трудом запрокинул голову. Комната завертелась, к горлу подступила тошнота. Сквозь плавающие интерьеры и качающиеся узоры на обоях я разглядел ленточку звонка. Императрица снабдила дворец ими на случай, если духам вдруг не хватит сил уследить за всеми.

Интересно, рядом нет духов, готовых помочь мне найти одежду, из-за их занятости или им приказано не потворствовать моему желанию скорее вернуться в министерство?

Здоровая рука оказалась неподъёмной. Я несколько минут пытался дотянуться до ленты. Едва дёрнув её, рухнул на подушку.

Тяжёлое хриплое дыхание, срывавшееся с губ, пугало: как у умирающего.

Дверь едва слышно открылась и закрылась.

— Что угодно? — вежливо спросил слуга.

Перед глазами плыло, я почти не видел его в полумраке.

— Одежду, — ответил сипло.

Несколько долгих мгновений он молчал, и я ждал отказа, но слуга поклонился и вышел из гостевой спальни.

Я остался один.

Страшно не хватало информации. Тишина комнаты давила, хотя должна была успокаивать: если здесь тихо, то возле дворца не бушует недовольная толпа.

Только… кажется, принцесса говорила, что толпа ушла в город. Начались беспорядки. Нужно что-то делать… Мысли увязали в беззвучной тьме, она накрывала меня. Я пытался бороться: сейчас я должен быть рядом с императором, должен действовать, решать, исполнять свой долг, а я… Снова летел во тьму беспамятства.

«Только бы всё обошлось, — барабанной дробью стукнуло в висках и погасло, полыхнуло запоздалой мыслью. — И с Леной тоже… Она одна, надо предупредить, защитить…»

***

Поднимавшийся над столицей дым был отлично виден из чердачного окна в особняке Раввера. Полог из тонких серых струй печного отопления прорывали мощные чёрные столбы, порой в них сверкали искры и языки гигантского пламени.

Зябко передёрнувшись, я обхватила себя за плечи, просунула указательный палец так, чтобы постоянно ощущать трещинку в браслете.

Известий от Раввера не было, но чёрный застилавший горизонт дым, пробегавшие по улицам отряды военных и утроившаяся охрана возле дома не оставляли сомнений в том, что дела обстоят неважно.

«Здесь явно патриархальное общество, — напомнила я себе, — здесь женщинам положено сидеть дома, пока мужчины сражаются… но Раввер мог бы передать послание, ведь знает же, что мой браслет треснул…»

Обида снова отравляла сердце. И никакие уговоры, никакое понимание ситуации разумом не заглушало упрямого голоска эмоций: Раввер должен понимать, что не безразличен мне, что сейчас я о нём беспокоюсь…

Запряжённое четвёркой ящеров ландо вынырнуло между белокаменных стен. Сидевший в нём мужчина то и дело оглядывался назад. Ландо остановилось у ворот.

Сердце тревожно заколотилось: может, это посланник Раввера?

Химера зашевелилась на плечах, завозила хвостом между моих лопаток.

Мужчина заговорил с полицейскими. Недовольно замахал рукой.

— Что происходит? — я оглянулась.

На чердаке никого не было, голос привратного духа зазвучал из пола:

— Это длор Амильяр Вларлендорский.

— Ещё один родственник, — вздохнула я. — Тоже кандидат в главы рода?

— Сразу за длором Веронием и длором Эоландом. Вы видели портрет его семьи.

— И в его случайное появление здесь верится с трудом…

Через ворота было видно верхнюю часть тела Амильяра, его побагровевшее от негодования лицо. Похоже, охрана у дома стала для гостя неожиданностью.

— Родственников такого ранга мы обязаны впускать, если нет особого распоряжения об обратном, — пояснила возникшая из пола Саранда. — Амильяр не давал поводов запретить его посещения. Нам повезло, что хозяин поставил дополнительную охрану.

— Да, повезло, — рассеянно отозвалась я и наклонилась к окну, пытаясь разглядеть родственника Раввера.

Тот, откинувшись на спинку ладно, перевёл взгляд на дом. На меня. Я отшатнулась, успокаивая себя тем, что от ворот меня не должно быть видно… на худой конец, силуэт в окне вполне сойдёт за духа. Но испуганное сердце выпрыгивало из груди.

Взявшись за вожжи, Амильяр стал разворачивать ландо. Я выдохнула.

Подумав, сказала:

— Надо предупредить Раввера о его визите.

И не сказала, что это отличный повод узнать, как там Раввер.

— Для этого нужен посыльный, ведь мы не можем покидать дом, — напомнила Саранда. — А духи… духам незачем отправлять посыльных хозяину.

Один из полицейских, вскочив на двуногого ящера, потрусил в сторону пылающей столицы. Надеюсь, чтобы предупредить Раввера о приезде родственника…

Приступ головокружения закручивал тёмные коридоры в воронку. Стараясь не вдыхать едкий дым, я прислонился к холодной каменной стене и утёр мокрый от пота лоб. Переход через тени дался тяжело.

В катакомбах старого министерства было тихо.

Закрыв глаза, я собирался с силами. Дым щипал ноздри.

Эоланда нужно вытащить… и запереть где-нибудь. Старое министерство загорелось очень не вовремя. И пока длоры и пожарные расчёты гасили пламя и спасали архив, мне следовало забрать непутёвого родственника.

Мир кружился… Нет, останавливаться нельзя. Задержав дыхание, я вновь шагнул в мир теней. Он дрожал и трепетал, пожирал дым, выхолащивая воздух до полного отсутствия запахов и примесей. Никогда не задумывался, почему так.

В тумане призрачного мира дошёл до камеры Эоланда. Вынырнул возле двери.

Она была открыта.

Камера — пуста.

В гудевшей голове роились мысли, но удивления я почему-то не испытывал.

Когда вёз сюда Эоланда, не надо было подъезжать так близко к министерству: похоже, за нами следили. Преследователь не полез в катакомбы сразу, чтобы не столкнуться со мной, а дождался отъезда кареты и изучил все окружающие здания, ведь расстояние, на которое я сквозь тень могу переместиться с грузом, ограничено…

«Я идиот», — вдохнув едкий воздух, я закашлялся и снова нырнул в тень.

Только зря потратил двадцать минут. Вот зачем я посмотрел в окно и увидел поднимавшийся над старым министерством дым?

В два прыжка через тени я оказался на улице. Треск огня смешивался с криками пожарного расчёта. Снова шагнув в тень, я добрался до кареты и вывалился на сидение.